Джек Вэнс - Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.)

«Ховард знал, что вы его подозреваете?» — спросил Герсен.

«О каком подозрении вы говорите? Он его утопил, это бесспорно!»

«Но Ховард не знал, что вы знали?»

Тьюти ответила яростным, но сдержанным жестом: «Откуда ему было знать? Он сбежал. И оставил нас в пучине горя».

«Я не знал, что Нимфотис погиб, — сказал Герсен. — Сожалею, что напомнил вам об этой трагедии».

«Ничего вы не напомнили! Мы живем с этим каждый день! Смотрите! — ее голос срывался от напряжения. — Смотрите!»

Герсен повернул голову. В темном углу гостиной стояла фигура мальчика из блестящего белого материала.

«Это наш Нимфотис».

Герсен снова повернулся к ней: «Я расскажу вам кое-что о Ховарде Хардоа — о том, кем он стал и как он может понести наказание за все, что сделал».

«Подождите! Ото должен вас выслушать. Если вы думаете, что я обиделась на весь мир, вы еще ничего не видели — Ото Клидхо даст мне сто очков вперед». Она подошла к телефону, вызвала мужа и стала торопливо объяснять происходящее. Время от времени в ответ на ее слова слышался приглушенный вопрос. Тьюти подала знак Герсену: «Теперь говорите! Мы оба вас услышим».

«Ховард Хардоа стал главарем преступного мира. Теперь он величает себя «Ховард Алан Трисонг»».

Ни Тьюти, ни Ото Клидхо не высказали никаких замечаний.

«Я выслеживал его по всей Ойкумене. Он пуглив и проницателен. Его необходимо заманить, но это нужно сделать с величайшей осторожностью. Два раза я его почти поймал, но он сорвался с крючка. Теперь придется снова предложить ему приманку. В этом ваша помощь может оказаться полезной».

Герсен замолчал. Ото произнес: «Продолжайте».

«Не хотел бы продолжать, пока вы не согласитесь оказать мне содействие. Это опасное дело».

«О нас не беспокойтесь, — отозвался Ото. — Объясните: что вы задумали?»

«Вы мне поможете?»

«В чем состоит ваш план?»

«Я хочу заманить Ховарда сюда, увести его в джунгли и прикончить».

Тьюти разозлилась: «А нам что останется? Вы его поймаете, вы его убьете. Вы, а не мы! Он должен заплатить за смерть Нимфотиса!»

«Не суть важно, — донесся мрачный голос Ото Клидхо. — Мы вам поможем».

Глава 16

Из «Дневника мечтателя»:

«Снисходителен и кроток синий рыцарь, Рун Отмир — однако, покуда стонут ветры войны, меч Руна упивается кровью не меньше оружия его соратников. Когда же наступает мир, Рун бродит по полям, усеянным цветами, и распевает мелодичные гимны.

Не таков свирепый Лорис Хоэнгер, багровейший из красных! Он вынужден ежеминутно сдерживать свой пыл и готов взорваться в любой момент. Только паладинам известны его терпимость, его любвеобильность. Все остальные, находясь в его присутствии, ходят на цыпочках. Вожделения Лориса непреодолимы; он овладевает сокровищами прекрасных дев — как правило, доставляя им наслаждение, но порой и заставляя их страдать. Так случилось со златокудрой Мелиссой, поклявшейся хранить девственность во славу Святейшей из Святых. Зейда Мемар, сказочная красавица, возбуждала его сверх всякой меры, но она отдалась Иммиру. И Лорис был первым, чей воинский салют воздал ему должное! Скачи же вперед, скачи галопом в бесконечность на мерсте:[74] без устали, безудержно и отчаянно, о Лорис Хоэнгер!»

По прибытии в Понтефракт Герсен доехал на такси до Старотарайского сквера и вышел из машины. Его окружили со всех сторон незыблемые порядок и порядочность: древние здания с узкими фасадами, бледные люди в церемонных фраках, анютины глазки и полевые цветы, посаженные аккуратными грядками вдоль оград, туман, серая пелена в небе, промозглый ветер и портовые запахи — здесь все было спокойно и обычно, все внушало уверенность... Герсен воспользовался уличной телефонной будкой и позвонил в редакцию «Актуала»; его соединили с Макселем Рэкроузом, временно исполнявшим обязанности главного редактора.

«Рад слышать, что у вас все в порядке, — заметил Герсен после обмена приветствиями. — Полагаю, что мне следует заглянуть к вам и проверить, как идут дела у моей секретарши».

«У вашей секретарши? — Рэкроуз явно недоумевал. — Кто она?»

У Герсена душа ушла в пятки: «Алиса Роук, рыжеволосая девушка. Она больше не работает в «Актуале»?»

«Ах да! Помню, помню, — спохватился Рэкроуз. — Как же — Алиса Роук! Такое легкое, быстроногое рыжее создание. Ее здесь больше нет».

«Где же она?»

«Не имею представления... Дайте-ка, я загляну в ведомости... Ага, вам повезло! Она оставила вам письмо».

«Я приду через несколько минут».

На конверте было написано:

«Передать лично в руки Генри Лукасу и никому другому».

Письмо гласило:

«Дорогой Генри Лукас!

Я обнаружила, что журналистика меня на самом деле мало интересует. Поэтому я уволилась из «Актуала». Я остановилась в «Отеле Глэйдена» в Томлинске — это портовый городок к югу от Понтефракта».

Герсен позвонил в «Отель Глэйдена» в Томлинске. Ему сообщили, что госпожа Роук в данный момент отсутствует, но что она должна вернуться примерно через час.

Герсен отправился в бюро проката, арендовал аэромобиль и вылетел на юг вдоль береговой линии, следуя над извилистой пенистой полосой, образованной серыми валами прибоя, атаковавшего скалы и отступавшего, перекатываясь по камням. Он пролетел над заливом св. Хильды, над Майским мысом и над узким полуостровом Киттери, после чего оставил за кормой суровый утес по прозвищу Профиль Анны — как раз когда лучи Веги пробились сквозь разрыв в облаках и озарили беленые стены Томлинска на противоположном берегу бухты Колесования.

Приземлившись на общественной стоянке, Герсен прошел по набережной к «Отелю Глэйдена».

В фойе, у камина, сидела Алиса Роук. Повернув голову, она заметила его и начала подниматься.

Герсен торопливо пересек помещение, взял ее за руки, поднял на ноги, расцеловал ее лицо и обнял ее.

«Генри, перестань! — взволнованно смеясь, воскликнула Алиса. — Ты меня задушишь!»

Герсен отпустил ее: «Не называй меня «Генри». Это имя было чем-то вроде почтового адреса. Я — это я».

Алиса отступила на шаг и рассмотрела его с ног до головы: «У твоей новой версии есть другое имя?»

«Меня зовут Кёрт Герсен, и я вовсе не такой джентльмен, как Генри Лукас».

Алиса снова проинспектировала его внешность: «Мне нравился Генри Лукас — хотя, конечно, он был напыщенный болван. Как поживает наш общий знакомый?»