Джим Батчер - Холодные деньки

Мой генерал-майор вскрикнул от боли и отскочил.

Это было как раз то, что нужно, поэтому я захлестнул Крюка своим вентилятором. Ветер подхватил маленького противника, который уже летел к Туку, и впечатал его в стену здания, причём хвост урагана не зацепил самого Тука. Тот восстановил равновесие и неуверенно подлетел ко мне. Я словил его свободной рукой и притянул поближе к себе, разместив так, чтобы быть между ним и врагом.

Вокруг нас металось и кружилось облако летающих противников. Было очевидно, что они лишились своего руководства и были изрядно дезориентированы моей магической бурей, но я почти полностью выдохся, и через две секунды после того, как они соберутся вместе, стану трупом.

— Ноги, не подведите меня в этот раз, — пробормотал я.

Продолжая удерживать магическим вентилятором капитана Крюка, который, как я понимал, был главарём, я шагнул к автомобилю. Запах бензина доносился не от Кадди, а от наполовину смятой машины, которая оказалась слишком близко к мешку с бомбой.

Я передал своей буре последнюю каплю энергии, скользнул в Кадди и захлопнул дверь. С максимальной осторожностью я положил раненого Тука рядом с Бобом.

— Что происходит? — глухо закричал Боб, которого ударом забило в складку пассажирского сиденья.

— Мне надрали задницу маленькие фэйре! — крикнул я, пытаясь завести машину. — Они знают мои грёбаные номера!

Раздался громкий треск, и миниатюрный стальной кинжал вонзился в стекло пассажирской двери, покрывая её паутиной трещин, из-за чего сквозь него стало так же трудно что-либо разглядеть, как сквозь витраж.

— Твою! — воскликнул я.

Боб истерически расхохотался.

Кинжал исчез и через мгновенье разбил стекло со стороны водителя.

Срань господня, для того, кто был размером с Элмо из «Улицы Сезам» Крюк был слишком умным. Он ослеплял меня.

Я дал задний ход и вывел Кадди с тротуара на дорогу, роняя с капота кирпичи и обломки. Пока я выруливал на дорогу, ветровое стекло тоже покрылось трещинами и стало непрозрачным, поэтому я решил ехать в нужную сторону задом, оглядываясь через плечо. Всё было хорошо лишь несколько секунд, потом разбилось и заднее стекло.

Я заскрипел зубами. При нормальных обстоятельствах в похожей ситуации я бы опустил стекло и ехал, выглядывая через проём. Но этой ночью я наверняка сразу же получу кинжалом в глаз.

Иногда приходится выбирать между очень глупым и очень самоубийственным. Я продолжал вслепую вести машину задним ходом в центре Чикаго, а Боб пытался безудержным хохотом вывихнуть себе челюсть.

— Крошечные фэйре! — гоготал он, покачиваясь из-за того, что Кадди немного трясся и дёргался. — Крошечные фэйре!

Мой план проработал всего десять секунд, а потом я врезался в припаркованную машину. Повезло, что в легковушку. Я хочу сказать, что не видел её воочию, но почувствовал, как она отлетела от Кадди, словно бильярдный шар. Из-за удара рулевое колесо вырвалось из моей хватки, и Кадди ринулся на противоположную обочину. Он проломил металлические перила и завис над лестничным колодцем, задние колеса завертелись в пустоте.

Я попытался высвободить Кадди, но шинам не за что было уцепиться.

Представление окончено.

В сердцах я чертыхнулся и треснул кулаком по рулевому колесу. Затем заставил себя успокоиться и подумать. Думай, думай, не дёргайся. Спокойствие, только спокойствие, Дрезден.

— Генерал-майор, — окликнул я. — Как ты?

— Неплохо, милорд, — прохрипел тот. — Бывало и хуже.

— Мы застряли.

— Бежим! Драпаем! Крошечные фэйре! — хихикал Боб.

Я рыкнул в ярости и нахлобучил кепку Красной Шляпы на Боба.

— Хватит валять дурака. Это серьёзно.

Кепка только слегка заглушила его голос. Боб сымитировал, что задыхается:

— Серьёзно! Крошечные! Фэйре! М-м-м-могущественный чародей Дрезден!

— Не думай, что у тебя смешно получается, — строго одёрнул его я. — Тук, у тебя есть идеи?

— Словить их всех в магическом круге? — предложил Тук.

Я вздохнул. Точно. Всё, что мне нужно, так это заманить их всех одновременно в магический круг, создать который у меня не было никакой возможности.

Тук действительно классный малый. Только… не в роли советчика.

В разбитые окна начали биться оранжевые огоньки, подсвечивая паутину трещин. Много огоньков.

— Дерьмо, — мне перехватило горло. — Я не собираюсь стать тем самым волшебником, который использовал свое посмертное заклятие из-за кучки маленьких гвоздестрелов.

Раздался очень зловещий звук.

Со стороны заднего крыла Кадди послышался скрип отвинчивающейся крышки топливного бака.

Несложно догадаться, что за этим последует. Огонь.

— Чёрт, нет, — воскликнул я.

Я натянул кепку, перевернул всё ещё хихикающего Боба макушкой вниз и положил Тука в черепную полость. Тот, не жалуясь лёг на дно, руки и ноги торчали наружу.

— Эй! — запротестовал Боб.

— Поделом тебе, Хихикарь, — отрезал я. И покрепче взял череп подмышку как игрок в американский футбол.

Я понимал, что у меня невелики шансы остаться в живых, если я выйду наружу к рою летучих пираний, но этот шанс был бесконечно больше вероятности выжить в пылающей машине. Адские колокола, полцарства за защитный браслет. Или за мой старый посох. У меня не было даже зонтика.

Я не был уверен, достаточно ли у меня осталось в запасе магических сил, но я прочитал защитное заклинание, разворачивая его впереди себя и готовясь выбежать наружу. Я бы не смог удерживать долго свой щит, но, возможно, мне очень, очень повезёт и я продержусь против врага достаточно долго, чтобы найти новую возможность выжить.

Я сделал несколько быстрых и совсем не панических вздохов, вылетел из кадиллака и с криком: «Defendarius!» выставил перед собой щит.

Маленький Народец почти немедленно принялся обстреливать мой щит. Я однажды пережидал бурю с градом под куполом из гофрированной стали. Звук был, как тогда, только ближе и чертовски смертельнее.

Я перешёл на спринт. Я мог видеть только в ограниченном пространстве между облаком пыли, саваном тумана из-за моего заклинания вентилятора и роем злобных фэйре. Я выбрал направление и побежал. Десять шагов. Двадцать шагов. Враги, не останавливаясь, атаковали мой щит, так что я продолжал вливать в него силу, чувствуя как всё более и более тяжелеет тело.

Тридцать шагов — и я ступил в небольшую колдобину, споткнулся и упал.

Упасть посреди драки — это настоящая катастрофа. Не хочется вставать на ноги. Думаю, поэтому фраза «он пал» на протяжении столетий служила идиомой смерти.