Король Восточной долины - Татьяна Андреевна Бердникова
Арчи хмыкнул, легко передергивая плечами.
— Хинрик Эйнарссон, родился в Рейкьявике. Двадцать девять лет. С самого детства отличался повышенной жестокостью к разным живым существам, в возрасте двадцати одного года попал в психиатрическую лечебницу, после того как забил до смерти родную мать. Сбежал в двадцать пять, покинул Рейкьявик и с тех пор не дает никому покоя во всем мире. О том, на что способен, говорить?
— Уже сказал, — Пол, когда-то слышавший о Дьяволе из Рейкьявика, откровенно поморщился, — Значит, он и в самом деле психопат… И ты собираешься пойти на эту встречу?
Шон, предпочитающий ответить вместо Хищника, насмешливо ухмыльнулся, скрещивая руки на груди.
— Он же говорил, что зверь всегда поймет зверя. С волком общий язык нашел, теперь вот… — парень наиграно вздохнул, — Видать, не зря Альфу всегда считали психопатом.
Арчибальд неспешно перевел взгляд на него и тонко, очень опасно улыбнулся.
— Если считаешь меня ненормальным — не провоцируй, Диктор, — мягко предупредил он и, услышав слабый стон с пола, опустил взгляд, — С возвращением с того света, Ник.
Конте сел, потирая ноющую шею и, морщась, огляделся. Замети беспокойство в обращенных к нему взглядах, он непонимающе заморгал, одновременно настораживаясь.
— Что случилось?
Молле, не отвечая, протянул ему дротик. Ник, не решаясь касаться острого оружия, нахмурился, поднимая на старого неприятеля недоумевающий взгляд. То, что дротик был причиной его странного состояния, его внезапного обморока, он, разумеется, понял, но откуда тот взялся, сообразить не мог.
— Но кто?..
— Ди-Ре, — бросил Альфа, поворачиваясь к окну, — Записку передал. Назначил мне встречу сегодня ночью в парке Дуглас.
Доминик, как-то сразу приведенный словами собеседника в чувство, торопливо поднялся на ноги.
— Один ты не пойдешь!
— А если пойду с кем-то, он пристрелит и меня, и спутника, — равнодушно бросил Молле, — Или его клевреты. Я пойду один, Ник. Мне любопытно узнать, чего теперь от меня хочет Дьявол из Рейкьявика.
* Т. Бердникова, «Перчатка Соломона»
* Татьяна Бердникова, «Проклятие с шипами»
7
Он стоял на коленях посреди парка, на большой поляне, залитой лунным светом и с ужасом смотрел на своего палача.
Худощавый молодой человек в серой куртке, стоящий перед ним, рассеянно жевал какую-то травинку, покачивая в опущенной руке пистолет.
— Я… я клянусь, клянусь вам, босс, я ничего не сказал им! — он едва ли не плакал, умоляюще прижимая руки к груди: умирать не хотелось, хотелось жить, но он понимал, что до утра не дотянет. Босс всегда был излишне проницателен, всегда умел легко распознавать ложь и непостижимым образом узнавать истину.
— Я же… вы же ничего не рассказываете мне, я… я всего лишь, так… исполнитель, — он торопился, дрожа, как осиновый лист, надеясь все-таки переубедить сумасшедшего убийцу. Да, он знал, на кого работает. Да, отдавал себе отчет в том, что однажды может попасть под горячую руку, но ведь не так же, не из-за этого проклятого Диктора!
— Я не рассказываю, но у тебя есть уши, — босс, перебросив травинку из одного уголка рта в другой, поднял пистолет, разглядывая его, — И ты частенько пускаешь их в ход.
Его будущая жертва тяжело сглотнула, не находясь, что ответить. Диктор говорил с ним теми же словами, подразумевал тоже самое и… оказался прав. Босс тоже знает, что он прав, и это пугает еще больше.
Откуда-то слева послышались негромкие, уверенные шаги, и палач, улыбнувшись, повернул голову.
— О. А вот и еще один предатель.
Со стороны густых деревьев к нему, шагая неспешно и даже как будто лениво, приближался высокий человек в длинном черном пальто. Он шел, хладнокровно глядя на душераздирающую сцену, разыгрывающуюся на его глазах, шел, сунув руки в карманы пальто и, казалось, просто прогуливался по ночному парку, абсолютно не замечая присутствующих здесь людей.
— Он… — обреченный, рассмотрев еще одного участника событий, заволновался, — Эт… это он, босс! Он пытал меня, он заставил меня рассказать!.. — последние слова только сорвались с губ, а он уже понял, что совершил ошибку. Босс резко повернулся к нему, и неприятно улыбнулся, зло щурясь. В глазах его, на лице, освещенном луной, отобразилось что-то такое, что несчастный отшатнулся и, не отдавая себе отчета в действиях, забормотал почти забытую молитву.
— Значит, все-таки рассказал… — прошипел убийца и выплюнул травинку. Выстрел прозвучал одновременно с этим действием; не закончивший молитву человек тяжело завалился на землю.
Приблизившийся мужчина, остановившись на расстоянии нескольких шагов, вежливо изогнул бровь.
— Опрометчиво разбрасывать мусор в общественном месте, Ди-Ре.
— Кто бы говорил! — Ди-Ре, злой, как черт, рывком повернулся к новому собеседнику, — Этот ублюдок предал меня, Альфа, он растрепал тому, кому не следовало, то, что нельзя! Растрепал не без твоей помощи… — он вновь прищурился и внезапно, не целясь, выстрелил.
Острая боль прошила правую ногу выше колена; вниз заструилась горячая липкая жидкость. Арчи дернулся, но не вскрикнул, привычно сдерживая себя, лишь сжал рукоять пистолета в кармане, касаясь указательным пальцем курка.
Ди-Ре, совершенно довольный как своим поступком, так и реакцией собеседника, криво ухмыльнулся, шагая к нему.
— Я люблю сильных людей, Арчи… — теперь голос сумасшедшего ублюдка напоминал мурлыканье кошки, звучал почти нежно, однако, Молле не дал себя обмануть. Дьявола из Рейкьявика он знал слишком хорошо, чтобы поверить в его внезапно изменившиеся намерения.
— Очень люблю… — Ди-Ре сделал еще один шаг и остановился, склоняя голову набок, — Просто убить тебя было бы слишком скучно, Хищник, хотя я бы и мог… но нет, — лицо его ожесточилось; на губах появилась безумная, кровожадная улыбка, — Нет-нет-нет, я не хочу, чтобы все было так просто! Я поохочусь на тебя, Альфа, всласть поохочусь, я загоняю тебя до потери сознания и вот тогда…
— Смотри не поранься во время гонки, охотник, — холодно перебил его Арчибальд.
Прогремел выстрел. Альфа стрелял сквозь пальто, не доставая пистолет, но на меткости его это не сказалось ни капли — Ди-Ре, взвизгнув, схватился за правую руку, роняя оружие и, весь дрожа, ошарашенно уставился на окрасившую пальцы кровь. Причинять боль Дьявол любил, но сам ее чувствовать ненавидел, а собственной крови так и вовсе боялся.
— Что… что ты наделал?.. — голос психопата дрогнул, он замотал головой, зажмуриваясь, — Мне больно, больно!.. Я не прощу тебе этого! — он распахнул глаза, взирая на собеседника с нескрываемой ненавистью, — Ты думаешь, Нику Конте было больно, когда я бил его ножом?! Тебе будет больнее стократ, Арчи, ты не знаешь, с кем связался!!
— Я очень хорошо знаю это, Хинрик, — хладнокровно
