Камер-юнкер - Валерий Пылаев
— Не выходит? — сочувственно поинтересовался мужик. — Хлипкие нынче парни пошли… тьфу.
Наблюдай он молча, я, пожалуй, не стал бы выделываться и просто разнес поленья боевыми заклятиями, заодно показав нахалу, что в гости к нему пожаловал не простой человек. Но от кривой ухмылки меня вдруг взяла такая злоба, что я снова подступился к колоде, вцепился в чертов топор и потянул с такой силой, что затрещала спина.
А за ней и локти. Ботинки вдавило в землю с такой силой, что на мгновение показалось, что ноги сейчас уйдут вглубь по колено. Но я все равно тянул — даже когда в глазах потемнело, а могучие корни вокруг пня сначала затрепетали, сбрасывая налипшие сосновые иголки и сухой мох, а потом с хрустом вылезли наружу и…
Лезвие я выдернуть так и не смог. Зато вырвал из земли сам пень. Жалобно затрещало дерево, брызнуло во все стороны щепками и мокрыми ошметками земли, и тяжеленная громадина вдруг взметнулась, едва не впечатав обух топора мне между глаз. От неожиданности я едва успел отпрянуть назад, запнулся о расколотое полено — и чуть не свалился.
— Во дает! Ты погляди какой — всю колоду мне раскурочил.
Мужик хлопнул себя ладонями по коленям и, согнувшись, заржал на весь лес. Так громко, что у меня на мгновение заложило в ушах, а ветхая крыша избушки встрепенулась, сбрасывая подгнившие куски дранки по краям.
Смеялся он долго. Я успел почувствовать и стыд, и злобу, и острое желание заехать вредному мужику в лоб хоть тем же поленом, и покорное смирение… и, пожалуй, даже обреченность. На мгновение все это показалось то ли каким-то суровым розыгрышем от деда, то ли просто провалом. Уж не знаю, что меня ждало бы в случае успеха, но местные высшие силы вряд ли имели намерение помогать тому, кто только что чуть не разбил себе голову топором.
— Ой, потешил старого… от всей души. — Мужик вытер рукавом выступившие от смеха слезы и поманил за собой. — Вижу, сил тебе не занимать. Пойдем-ка в избу.
— Это зачем? — на всякий случай поинтересовался я.
— Зачем-зачем… чай пить будем, — буркнул мужик. — Заодно расскажешь — зачем ко мне пожаловал.
Глава 17
Внутри жилище странного лесоруба оказалось куда опрятнее, чем снаружи. И больше чуть ли не вдвое. Втискиваясь в низенькую дверь, я ожидал, что мне придется сутулиться, чтобы не упереться макушкой в потолок — но стоило зайти, как избушка словно раздалась во все стороны. А заодно и оправилась, посветлела и вообще обрела настолько ухоженный и задорный вид, что несколько мгновений молча стоял и только крутил головой, разглядывая местное убранство.
Которому на вид вполне могло оказаться и сто лет, и двести — а то и больше. Изрядную часть избы занимала печь без дымохода. Похоже, хозяин топил по-черному — и топил грамотно. И на полу, и на стенах не было и следа грязи. Копоть осела только на потолке и на досках под ним — сантиметров на двадцать, не больше. Мебель выглядела массивной и грубоватой, зато надежной и прочной. Я почему-то не сомневался, что и стол, и две лавки хозяин делал сам — как и почти все в доме. За исключением разве что инструмента и посуды.
По большей части глиняной и деревянной. Телевизора или радио — впрочем, как и розеток — ожидаемо не было и в помине. Самым современным предметом казался стоявший на печи пузатый самовар из луженой меди. Чем-то похожий на тот, что стоял на кухне у Арины Степановны, только древнее раза в два.
— Как раз и поспел. — Хозяин ловко подхватил самовар и поставил к столу. — Заходи… Как тебя хоть звать то, чудо-богатырь?
— Александром, — отозвался я. — Сашей.
Александром Петровичем и уж тем более князем Горчаковым я решил не представляться. Одного только взгляда на избу изнутри хватило понять: здесь даже самая обычная лавка может в итоге оказаться совсем не тем, чем кажется. Да и сам…
— Ну здравствуй, Александр. — Хозяин уселся за стол и принялся разливать чай. — А меня Ильей зовут. По отчеству — Иванович. Только “выкать” не надо тут… не люблю я этого. Не по-нашенски как-то.
— Как скажешь, Илья Иванович. — Я шагнул вперед. — Присяду?
— А то же. Гостем будешь. Садись, угощайся. Обед не варил покамест — с утра только вот осталось… Еще мед есть. — Изрядных размеров глиняное блюдо с оладьями подвинулось в мою сторону. — А как поешь, Александр — рассказывай, зачем пришел.
Отказываться я не стал. Хотя бы потому, что уже успел изрядно проголодаться — а уж после схватки с пнем и вовсе готов был наброситься и на самую нехитрую снедь. Не знаю, была ли трапеза необходимой частью ритуала, но она хотя бы давала несколько минут поразмышлять… а заодно и как следует рассмотреть хозяина… то есть, Илью Ивановича.
То, что меня принимал не простой человек, я понял почти сразу. Если уж он с такой силой вогнал в дерево топор, что я не смог вытащить даже с помощью Дара — дело явно было в какой-то магии. Несложной и одновременно настолько изящной… я ведь так ничего и не почувствовал.
Ни тогда, ни тем более сейчас. Илья Иванович молча ел. Не быстро — но и не медленно, прихлебывая чай и то и дело окуная оладьи засахарившийся по краям мед. Только похрустывала под ним приземистая и явно крепко сработанная лавка. Доска в три-четыре пальца толщиной — я сам сидел на такой же — под хозяином жалобно постанывала, прогибаясь. Будто напротив меня вместо одного человека сидел целый десяток… или сам Илья Иванович весил раз в десять больше меня.
Хотя особой статью не отличался — да и ростом был, пожалуй, чуть пониже. Впрочем, здесь, в собственном доме, он как-то незаметно преобразился и больше ничем не напоминал противного мужика, которого я встретил каких-то пять минут назад.
Он не стал выше или шире в плечах, но теперь ничуть не сутулился и даже сидел иначе, невесть откуда взяв какую-то особенную
