Город больной совести Книга 1 - Мария Смирнова
– Главное, чтобы командовала голова, а не головка. Ты- агент высшего звена, Витёк, а значит всё твоё тайное должно быть только твоим и твоего партнёра или партнёрши. Других берегись и при малейшем сомнении уничтожай сразу, без колебаний. Шеф тебе наглядно показал, что промедление будет стоить твоей жизни. Кто бы не стал угрозой тебе, убирай без сомнения, даже если это буду я. Для тебя ценность имеет только твоя жизнь, сынок, запомни это, хорошо запомни. Лучше перебздеть и убрать лишнего, чем рассиропиться и пропустить своего палача. Надо тысячами пожертвовать, что бы себе ещё хоть день у судьбы вырвать – жертвуй, не задумывайся. И помни, сынок, внешне ты должен быть образцово-показательным. Даже если очень больно будет от чего-то или кого-то ради этого отказаться, скрепи сердце и откажись, никогда не давай слабины. Никто не должен подобрать к тебе ключик, как ты сам любишь говорить, никто. В этом твоя сила. Тогда ты подчинишь себе любого. Старайся приручить сильных, заинтересовать, привязать к себе, но никогда не расслабляйся. Они как поддержат и помогут, так и сломать тебя попытаются. Но с ними до успеха ближе. Идиотов рядом и безвольных не держи, сам таким рано или поздно станешь, тогда хана. Скоро я тебя переведу в столицу, пора подминать под себя белокаменную и брать реванш и там, и здесь. Умоются кровушкой те, кто радуется и тявкает, мол Акела промахнулся. Я сведу тебя с человечком, который правит одной шестой мира. Глянешься ему, и мы все будем в шоколаде, так что смотри в оба, пацан, не сглупи, я на тебя рассчитываю! – закончил тренер и они простились. Этот разговор и наставления Степаныча, Витёк записал в память как личную конституцию.
Человечек, правящий, со слов тренера, одной шестой мира был говорлив, суетлив и невзрачен, но силой убеждения обладал неимоверной. Его слушали, открыв рот, и ,как макаки перед удавом Каа, теряли возможность сопротивляться или, хотя бы, возражать. Витёк долго наблюдал за ним, теряясь в толпе, растворяясь в тени колонн и прочей обстановки, когда тот пожаловал в Китеж, пытался просчитать его и раскусить, примеряя к нему всю информацию, добытую Степанычем. Наблюдение пригодилось, когда тренер через одного из высокопоставленных чинуш города представил его Еловскому как правую руку недавно покинувшего нас губернатора, прогрессивного руководителя, поборника свобод и честнейшего гражданина страны. В хитро прищуренных глазках Евгения Еловского на миг мелькнула пара бесов, но внешне он изобразил скорбь и полное согласие с невосполнимой потерей для дела демократии и свободы. От внимательно наблюдавшего за Еловским Витька демарш бесенят не укрылся, и мысленно он сделал в памяти к портрету Еловского ещё одну зарубочку. А пока про него, как ему показалось, собеседники забыли, Витёк тихонько ретировался и удалился в холл для некурящих и присел на банкетку у окна. Буквально вслед за ним на коротеньких и кривеньких ножках в ботиночках той же обожаемой Витьком итальянской фирмы, выкатился в холл Еловский и присел рядом с Витьком со словами:
– Ну куда же Вы, батенька, сбежали. Не интересна Вам наша стариковская болтовня ?
Витёк смиренно опустил глаза и, выждав положенную паузу, как бы с усилием, выдавил из себя:
– Мне показалось, что ваш собеседник сфальшивил, когда перечислял достоинства моего шефа, и Вам это не понравилось, вернее Вас это насмешило. А ведь Антон Сергеевич и вправду был бескорыстным человеком и честно служил людям.
В глазах Еловского оба беса встали уже во весь рост и с любопытством уставились в глаза Витька, как бы заглядывая прямо в его душу :
– А тогда кто так умело кукловодил наичестнейшим и бескорыстнейшим демократом, а, Виктор Викторович? Неужто Вы думаете, что никто и ничего не заметил ?
Витёк глаз не отвёл и, слегка усмехнувшись одним уголком губ, пожал плечами и ответил прямо и даже скучно:
– Вам непременно это надо услышать от меня, Евгений Александрович ? Вы же давно уже всё поняли, хотя, пожалуй, больше никто до этого так и не додумался, иначе я бы давно уже ни с кем не беседовал, а давал показания под действием психотропов в лучшем случае.
Еловский посерьёзнел и, немного подумав, от чего его большой лоб избороздил нотный стан морщин, сказал быстро, но чётко, выделяя нужные слова:
– Мне нужен такой человечек, в этом тот, кто просил Вас мне представить, прав на все сто. Для Вас у меня есть работа по вашему профилю и навыкам, Виктор Викторович. У Вас будет очень ответственная должность, но главная работа будет заключаться в другом, об этом позже. Но запомните, молодой человек, мною кукловодить и не мечтайте. Почувствую, а я это непременно почувствую, удавлю сразу. Люблю обозначить границы дозволенного во избежание недопонимания. Другими играйтесь сколько душе угодно, а я для Вас с этого дня и царь, и Бог, и Сатана. С Вами свяжутся, готовьтесь к отъезду, семья пока останется тут. Устроитесь, заберёте.
Еловский подскочил как на вылетевшей из его зада пружине и выкатился из холла вниз по лестнице, а оглушенный сказанным Витёк остался приходить в себя от нахлынувших противоречивых эмоций. С одной стороны он понимал, что от таких предложений не отказываются, но переезд в его планы не входил. Здесь всегда можно было прикрыться командой, а там он будет один и в далеко не дружеском окружении.
На несколько мгновений Витёк отключился и чуть не заорал от ужаса, увидев, словно в стереофильме, как прямо ему в лицо летит крыса из его детства. Глаза взбесившегося зверька были налиты кровью, в окровавленной пасти сверкали зубищи, а направленные к нему лапы с длинными когтищами тянулись явно к горлу Витька. Наваждение исчезло, но сердце готово было выскочить из груди, а дыхание сбилось и с хрипами вырывалось наружу. Витёк принюхался и отодвинулся в сторону, пошарив рукой по обивке банкетки. Ткань была сухой и говном не пахло. Витёк потряс головой и сделал несколько глубоких вдохов с серией быстрых выдохов, выравнивая сбившееся дыхание. Успокоившись окончательно, на твёрдых уже ногах, Витёк не торопясь спустился вниз и, взяв такси, поехал в офис к Степанычу.
Тренер не стал разговаривать в кабинете и велел водителю отвезти их к нему домой. Гуляя по песочным дорожкам среди вековых сосен, Степаныч внимательно выслушал, а потом рассказал Витьку многое о
