Как завести дракона (СИ) - Вознесенская Дарья

— Что-то не так? — забеспокоился Эльвин.

— Ну… как бы сказать…тебя это, кстати, тоже касается — думаю подобное письмо ждет и тебя дома.

Я протянула ему записку и вздохнула, чувствуя, как у меня совсем не мифически начинает болеть голова.

Потому что во вполне приказном тоне яр Лондон писал мне, что через два дня состоится королевский прием, на котором я обязана присутствовать.

Вместе с яром Кингсманом и яром Томасом.

С последним — в качестве его возможной нареченной.

Подготовка к приему

— На этот особый случай найдется у нас и особый наряд, — заявили мне хором мира Уотсон и мира Гандерсон и потащили на второй этаж особняка вечером следующего дня, когда я, полудохлая от архивной пыли и тяжести папок и свитков, вернулась с работы домой.

Особого наряда в Управлении, видимо, не нашлось, раз сестры вознамерились искать все это в доме.

Сил на возражения у меня тоже не находилось.

По мне так или работать — или на балы ходить. Ну кто в силах, отстояв целое дежурство, быстренько привести себя в порядок и бежать радостно на прием?

А ведь бежать придется…

О последнем думалось с ужасом.

Это только в сказках героиня мечтает попасть на королевский бал. Мне же, стоило только представить сотни любопытствующих глаз, толкотню, танцы, ни один из которых я, естественно, не знала, а еще, не дай Боги, знакомство с королем — вдруг яр Лондон решит таки представить общенациональное достояние, то есть артефакт? — делалось дурно.

И вдруг придется общаться с родителями Эльвина?

Эльвин их берег от лишних волнений, и, хоть и поведал о первом происшествии в цирке, подробностей о происходящем не рассказывал. Уж точно не говорил о том, насколько рьяно в Управлении взялись за это дело.

Но не мог не предупредить о появлении некой «кузины» о которой те отродясь не слышали — якобы, помогает хорошей девушке совладать с некими жизненными сложностями и дает тем самым хоть какую защиту. И теперь, когда волею коммандера, кузина вдруг превратилась в «нареченную»… Страшно представить, как они могут переполошиться и взять меня в оборот, выясняя, насколько у нас все серьезно. И не пытаюсь ли я с помощью «трудностей» влезть в их род.

Логика коммандера была мне ясна — если у яра Томаса появится невеста, а потом и жена, то там и до наследника недалеко — именно этого и не должны были допустить потенциальные убийцы. Значит, наше появление на королевском приеме должно подстегнуть.

Но как это объяснить, не объясняя, тем же родителям Эльвина?

Или… одному суровому дракону?

Хотя яр Кингсман более чем кто либо должен был знать, что все это лишь маскарад.

Наверное.

Только все-равно, почему-то возникало чувство, что я его предаю…

Мы с мирами, наконец, попали в кладовую с какими-то мешками, и я не сразу признала в них чехлы для платьев. И попыталась все-таки воспротивиться:

— Там в Управлении много прекрасных нарядов…

— Для дворца они не подходят.

— Но яр Томас обещал найти и купить подходящее платье.

— В лавке с готовой одеждой? — презрительно скривилась мира Уотсон, — Это просто оскорбительно — и для вас в том числе!

— А моя подруга сшить хотела…

За день? Даже лучшие модистки в несколько рук могут создать действительно достойный наряд за несколько дней, — это уже возмутилась мира Гандерсон, — Ваши друзья, дорогая Ирэн, очень далеки от мира благородной моды. Платья к сезону готовятся с того момента, как закончен сезон предыдущий, к настоящим мастерицам выстраивается очередь, а если вы хотите, чтобы оно село на вас, то понадобится большое количество времени и примерок. Хорошо, что вы такая же хрупкая, как была когда-то я. И что в свое время мне доводилось выезжать и не раз — наша третья, старшая сестра вышла замуж за состоятельного яра, а тот нас привечал — и в своем доме, и на балы водил. И пусть в итоге партию мне составил не благородный человек — но смею вас уверить, лучший, — никто не может сказать, что мы не вращались в высшем обществе. Или не знаем его законов.

Мне оставалось только кивнуть.

А дальше меня в несколько рук впихивали в платья-торты, платья-полуторты, платья-пироженные, что-то обсуждая между собой и орудуя булавками, пока, наконец, не вздохнули довольно.

— То что надо. Фасон старомоден, сейчас больше любят взад расширяться, а не в стороны — но и вы из провинции. А вам идет и фамильное колье Томасов будет отлично смотреться.

— К-какое колье?

— Которое он передал сегодня.

Мира Гандерсон выскочила куда-то и вернулась с бархатной коробкой, в которой лежало роскошное ожерелье из синих сапфиров.

И диадема.

Блин, надеюсь Эльвин предупредил маму о том, что он вынес кое-что из дома.

В общем, меня отпустили уже совсем поздно.

Следующий день я провела опять в архиве — настолько взволнованная предстоящим выездом, что с трудом понимала, что я читаю, и почему откладываю то или это отдельно.

А ближе к вечеру же меня в доме ждали ловкие горничные, которые помогли привести меня в порядок и втиснули во множество слоев, предшествовавших платью, уверяя, что я просто роскошна.

Я в этом уверилась и так.

И не только потому, что нравилась себе в зеркало — ну кто бы отказался превратиться в принцессу — но и потому, что Эльвин буквально потерял дар речи, когда меня увидел. Пусть он хоть сколько мой друг, но мужское восхищение было мне, однозначно, приятно.

Дела корсетные...

Карета, на которой мой друг приехал, была роскошной. Точно не из тыквы.

Как дань старым традициям во дворец ездили на старинных экипажах, украшенных позолотой и родовыми вензелями… хотя, я полагаю, здесь больше было соображений безопасности. На четверке лошадей бежать, если что, было не так просто, как на мощном автомобиле. Да и мост, перекинутый к королевскому дворцу, предназначался больше для копытных.

Костюм Эльвина выглядел великолепно. Вышитый жемчугом и золотым шитьем фрак, строгие брюки, пышное кружево рубашки — он производил сегодня впечатление не просто джентельмена, но человека, купающегося в деньгах и вседозволенности.

Даже лицо сделал соответствующее.

Мой наряд, конечно, тоже был роскошен. Пусть и старомодный, но это меня волновало меньше всего.

Голубой, лазуревый, синий, с пышной-пышной юбкой и нескромным вырезом — кажется, я могла снова начать свою спасительную речь про цвета и ткани, от которой все мужчины разбежались бы, но я молчала, как и полагается приличной яре. Сидела неловко на своей лавочке в медленно едущей карете и молчала.

Частично потому, что Эльвин тоже молчал, вроде как вживаясь в роль. А может обдумывая, что нам предстоит.

Частично потому, что я продолжала нервничать. И переживать, что может случиться что-то плохое.

Частично, потому что разговаривать не было возможности. Корсет пережал все жизненно важные органы, в том числе голосовые связки — да-да, я знаю, что они в друго месте, но ощущение было именно таким. А декольте так и норовило обнажить грудь, юбки не позволяли приблизиться ко мне больше чем на метр или устроиться хоть с каким-то удобством — может и хорошо? никто не пригласит танцевать — а тяжелая диадема так и норовила соскользнуть с едва ли уложенных волос.

— Подобные локоны — последний писк моды, — уверенно заявила мира Уотсон сегодня, и я не рискнула возразить.

Они хотя бы были моими.

Все остальное мучало тело своей новизной…

Так что всю поездку до дворца я была занята тем, что привыкала к доспехам, которые даже по сравнению с театральным нарядом оказались воистину инквизиторскими, боролась с желанием упасть в обморок от недостатка кислорода и постоянно поправляла свою совсем не мнимую корону. Кажется, я погорячилась, когда решила, что смогу с легкостью нести свой крест… то есть местное бальное платье. Ну и пусть шнуровка не будет петелька к петельке утянута… ведь это не самое важное?