Девушка с картины - Кэрри Баррет
— Увы, я должен идти, — хрипло проговорил он. — Вернусь на следующей неделе. У меня имеются планы встретиться с мистером Милле. Я покажу ему твои работы.
Неповиновение Вайолет было сломлено. Эдвин торжествовал. Похоже, он и правда умеет обращаться с женщинами. Мистер Форрест пригладил волосы, поправил галстук, прихорашиваясь, словно павлин.
Вайолет взяла сверток со скамейки и передала ему.
— Две картины, — нетвердым голосом произнесла девушка. — «Король Кнуд» и «Даниил в логове львов». Есть еще одна, но думаю, что эти лучшие… на данный момент.
— Очень хорошо, — сказал Эдвин.
Он взял сверток подмышку и встал.
— Я не подписала их, — внезапно добавила Вайолет. — Подумала, может быть, сначала ты покажешь мистеру Милле и посмотришь, понравятся ли они ему. Прежде чем откроешь, что художник…
— Женщина, — закончил мысль Эдвин.
Он поцеловал ее в макушку.
— Разумно. Я сделаю так, как ты хочешь.
Он ушел, не оглядываясь. На самом деле, Эдвин вспомнил о девушке лишь в поезде. Он снял сверток с багажной полки и развернул его. Затем поставил обе работы на сиденье напротив и устроился удобнее, чтобы рассмотреть картины.
— Довольно неплохо. — Сидящий рядом пожилой джентльмен отложил газету, чтобы присмотреться получше.
— Ваши?
Эдвин помолчал, пока поезд с грохотом проезжал под мостом.
— Мои.
Джентльмен улыбнулся.
— У вас талант.
Эдвин со всей подобающей скромностью принял комплимент:
— О, я всего лишь начинающий художник. На самом деле, я их даже не подписал.
— А надо, — ответил джентльмен. — У меня есть ручка.
Он поискал в сумке и протянул Эдвину авторучку.
— Должно хватить чернил на подпись, — сказал он.
Эдвин взял ручку. Затем, прежде чем передумать, процарапал свое имя на нижней части картины «Король Кнуд».
— Это свидетельство, — произнес джентльмен. — А теперь здесь. А это — автопортрет, я полагаю?
Эдвин кивнул, когда ставил подпись на «Данииле в логове львов».
— Не хватает моделей, — признался он. — Мне часто приходится рисовать себя.
Ложь легко слетела с уст. Всю дорогу до столицы он и его спутник болтали об искусстве и Лондоне. Эдвин обнаружил, что повторяет слова, услышанные от Вайолет, как свои собственные.
К тому времени, как они добрались до станции «Лондонский мост», Эдвин почти поверил, что он — художник. Мужчина весело попрощался с джентльменом и пружинистой походкой отправился в клуб. Жизнь хороша!
Глава 34
На закате Эдвин сошел с повозки на углу улицы Джермин, оставил на чай кучеру и неторопливо поднялся по широкой лестнице к грандиозному зданию клуба, где зарезервировал себе место еще неделю назад. Он выбрал этот клуб из-за репутации: здесь собирались люди, добившиеся успеха в литературной и художественной сферах. Эдвин не лгал, когда говорил Вайолет, что любит искусство. Так же, как не лгал, когда сказал Беатрис, что любит музыку.
Он почитал искусство, это правда. Но на самом деле его привлекал творческий мир. Даже как-то познакомился с Милле, правда, набегу, и чтобы вспомнить Эдвина, знаменитому художнику придется напрячь память. И он был искренен, рассказывая Вайолет о мечтах стать художником, хотя ему не хватало таланта и настойчивости. Но избранная профессия юриста подходила лучше всего. Эдвин — человек правил и норм, и часто находил для своих клиентов удачные лазейки в законах. Больше всего ему нравилось участвовать в дискуссиях и одерживать вверх, используя логику и хитрость. Там он был в своей стихии.
Своей профессией он достойно зарабатывал на жизнь, но хотелось преклонения, как в артистической среде. Выросшему в скромном окружении и в простой семье, ему всегда приходилось много работать, время от времени лгать и обманывать, чтобы добиться успеха. Он был хорошим бизнесменом и знал это. Также как знал это отец Фрэнсис, прежде чем решил поставить зятя во главе семейной фирмы. И все равно Эдвин не чувствовал себя оцененным и в безопасности. В глубине души таилось беспокойство, что однажды кто-нибудь обнаружит, что родители не были теми уважаемыми людьми, за которых он их выдавал. Его тщательно построенный карточный домик мог в одночасье рухнуть.
Эдвин не учился в школе-интернате и не получил того важного старта в жизни, которым наслаждались его ровесники. Поэтому притворялся и врал. Он научился рисовать, потому что другие ребята брали уроки рисования, а он хотел быть похожим на них. И к удивлению юноши, обнаружилось, что ему нравились занятия, но, к сожалению, не хватало техники. Иногда он делал наброски морских птиц, а когда ухаживал за Фрэнсис, рисовал ее. Как-то раз даже нарисовал жену обнаженной, что показалось ему очень эротичным, а ей — ужасно стыдным.
При мыслях о жене бодрое расположение духа покинуло его. Он приостановился у входа в клуб, похвалив себя еще раз за членство. Великолепная архитектура здания успокаивала. Мужчина вошел внутрь, держа сверток, и остановился у стола, чтобы записаться в книге посетителей.
— Эдвин, приятель!
Рыхлый мужчина с копной белых волос шел навстречу.
— Лоуренс. — Эдвин крепко пожал протянутую руку. — Давно не виделись!
Лоуренс Коул — старый клиент фирмы Эдвина, был веселым человеком и известным меценатом. Они обменялись любезностями, и Эдвин с удовольствием принял приглашение поужинать.
— Что у тебя там? — спросил старый приятель, кивая на сверток, пока они шли по коридору в свои комнаты.
Эдвин старательно изобразил скромную улыбку:
— О, всего лишь пара картин. Балуюсь иногда…
Голос его замер, он ждал, клюнет ли на крючок Лоуренс и не ошибся.
— Можно взглянуть?
Эдвин было запротестовал, правда не слишком сильно и не слишком долго. Пригласил Лоуренса в свою комнату, налил выпить. Затем развернул сверток и приложил картины к стене.
— Свет здесь не очень хороший, — заметил Эдвин.
Лоуренс внимательно рассматривал работы, игнорируя реплику.
— Мой дорогой мальчик! Чудесно! Действительно очень достойно.
Меценат отпил виски и сел в кожаное кресло сбоку от камина.
— Интересно…
Эдвин бросил взгляд в его сторону:
— Ты удивлен?
— У меня есть друг Джон Раскин. Художественный критик. Ты его знаешь?
— Конечно. Хотя официально не знакомы.
— Я бы хотел показать картины, если можно. Думаю, ему понравится. Они в стиле, который, как я думаю, тот предпочитает.
— О нет. Я лишь новичок, еще учусь.
— Дорогой мальчик, ты оказываешь себе дурную услугу. У тебя талант. Думаю, это может стать началом чего-то нового.
Эдвин улыбнулся. И после некоторых протестов, не слишком настойчивых, согласился отдать Лоренсу картины.
За этим последовали два дня неопределенности. Эдвин встречался с клиентами и провернул много сделок, но его не покидали мысли о Лоуренсе. Интересно, встретился ли приятель с Раскиным?
Он не собирался выдавать картины за
