Руслан Галеев - Радио Хоспис

Откуда-то из-под бумаг зазвонил телефон. Резко, неприятно. Стас вздрогнул.

Арчи нагнулся, вытянул аппарат, взял трубку. Сказал пару стандартных фраз и передал Стасу:

– Тебя.

– Этого только не хватало, – проворчал Стас и взял телефон. – Алле?

– Ребята из автопарка сказали, что по пятницам ты в «Долине», – раздался в трубке голос Югиры. – Ты как, трезвый еще?

– Практически.

– Тогда запоминай адрес. У нас еще один жмурик. На этот раз прямо в квартире. Ублюдок велел выехать на место нашей группе. Вроде как мы дальше других продвинулись. Экспертная группа уже выехала.

– Черт, – выругался Стас, – они там все вверх дном перевернут.

– Я уже отправил с ними Полынера и Спайкера. Последят. Сам буду, как только прорвусь через пробки. Я недалеко в принципе, в баре через два квартала. Могу и пешком.

– Там дождь, – предупредил Стас и услышал, как шепотом выругался Арчи.

– Знаю. Ты вообще пил?

– Немного.

– Бери такси…

– Я на «студе».

– Не дури, Бекчетов.

– Югира, я в норме. Постараюсь как можно быстрее. Давай адрес.

– Улица Талейрана, дом шесть, строение два. Пятый этаж, квартира пятьдесят семь.

Стас заскочил наверх, попрощался с Бруно, убедился в невменяемости остальных и покинул «Долину».

На улице было уже не просто свежо, было знобко. Стас поежился, поднял воротник пиджака и спрятал руки в карманы, но все равно продрог, пока шел до «Студебеккера». Завсегдатая на углу уже не оказалось, хотя обычно он стоял со своим тромбоном до первых намеков на рассвет.

Забравшись в машину, он первым делом включил печку, впервые за долгое время. Вентилятор где-то за панелью тихо зашумел и потянул в салон сначала прохладный, но постепенно прогревающийся воздух. Когда полтора года назад, сразу после покупки (с рук) «Студебеккера», Шрам настоял на том, чтобы Стас отдал машину ему на растерзание, тот согласился не раздумывая. И с тех пор ни разу не пожалел. При таком почтенном возрасте для повидавшего многое на своем веку автомобиля «студ» работал как часы. Шрам тогда отказался принимать деньги за работу, и Стас по блату, «через друга тещи брата коллеги подчиненного», достал коробку довоенных сигар, настоящих, кубинских. Шрам сиял, как свеженачищенный самовар, и жался за каждую затяжку. Все равно половину сигар выкурили всей толпой. Теперь от всей коробки осталась последняя «торпеда». Шрам хранил ее для особого случая, но какого именно, похоже, и сам не знал. Потому и носил ее в специально купленном деревянном футляре при себе: особый случай мог произойти в любую секунду.

Машин на дороге поубавилось, и, поработав педалями сцепления и газа в пробке в районе Чехова, Стас добрался до Талейрана меньше чем за сорок минут. Он редко бывал в этой части города. Некогда богатая и престижная, она постепенно скатывалась в нищету. Здесь обитали мелкие биржевые игроки, сделавшие состояние еще на хлебной марке. Многие из них давно прозябали, догрызая последние крошки минутного взлета. Как ни странно, с обнищанием район терял и криминальную составляющую. Здесь редко происходило что-то значительное, так, то часы с кого-то снимут, то относительно дорогое, но тотально вышедшее из моды пальто. Со всем этим легко справлялись участковые полицейские, и до Управления дела такого разряда, как правило, не доходили. А впрочем, почему странно? Оттуда, откуда уходят большие деньги, уходит и крупный криминал. На смену приходит мелочь и неорганизованная преступность.

Высокие дома раннего конструктивистского ампира подпирали темное, перечеркнутое лучами ПВО небо. В лучах иногда застревала едва различимая стрекоза аэроплана или мощная туша уснувшего дирижабля, сложившего зеркальные крылья. При этом улица была узкая, на две полосы плюс стандартные тротуары, так что при взгляде вверх казалось, будто дома наклоняются друг к другу. Не самое приятное ощущение. В момент перехода с хлебной марки на обеспеченные государственные кредиты эту улицу ненадолго прозвали «ад летающих смертников». Непрочные, основанные на ежедневной ситуации, не подкрепленные для будущего капиталы рассыпались, как карточные домики. Ежедневно кто-то поднимался на крышу одного из этих домов и шагал в пропасть. Несколько раз в час пик погибали невинные люди, на которых рушилось тело банкрота. Убит телом банкрота – что может быть более нелепым?

Стас сбавил скорость, пытаясь разглядеть номера домов. Наконец нашел шестой и свернул в огромную арку. Строение «два» мало чем отличалось от строения «один». Тот же конструктивистский ампир, вырастающий над запущенным двором. Никому не нужные рекламные листовки и газеты липли к мокрому асфальту. Фонари горели через один, половина окон первого и второго этажей были забиты фанерными листами. Почти все окна выше были темны. Большинство экономило на электроэнергии, а кое-кому ее просто отключили за неуплату.

Под бетонным козырьком подъезда стоял и курил в кулак Ник Спайкер. Из-за его правого плеча виднелся приклад «Лес Пола». Спайкер был одет в военного образца куртку, даже в тусклом желтоватом свете фонарей были видны невыгоревшие места на рукаве и плечах, там, где раньше были нашиты погоны и шеврон.

С парковкой во дворе проблем не было. Единственная машина стояла у самого угла здания. Стас не смог определить модель и сильно сомневался, что та на ходу. Он поставил «студ» как можно ближе к подъезду, надел шляпу, поднял воротник пиджака и бегом пересек пространство до защищенного козырьком участка.

– Вечер добрый! – Спайкер протянул Стасу руку. Ладонь была холодной.

– Привет. Уверены, что это наш жмурик?

– Ублюдок уверен, ветер в спину. Сорвал меня с танцев. Там такую девчонку уже зацепил, закачаешься…

– Привыкай. У детективов с личной жизнью всегда непросто. Поднимаемся?

– Сейчас, докурю. Про Стену слышал?

– Нет, ехал без радио.

– Большой прорыв. – Ник сделал последнюю затяжку и бросил окурок под дождь. – Целый участок смели, Стену слегка порушили. Стая голов в сотню, говорят. Три взвода положили, мрази. Мои ребята, правда, в стороне стояли. Раньше. Сейчас не знаю.

– Так позвони.

– Им сейчас не до этого. Стая ушла вглубь и разделилась. Одну группу вроде как нашли, сдерживают. А вторую проморгали. Так что позвоню попозже.

– Хреново. Значит, снова введут осадное положение. Нас на дежурства будут снимать на блокпосты. Как в позапрошлом году.

Спайкер пожал плечами, мрачно глядя в темноту.

– На самом деле, если они лесами пройдут и их не запасут, то во Втором Периметре будут уже завтра. У них по голодухе скорость знаешь какая?..

– Представляю. Ты не мрачней, Спайкер. Не так уж часто заставы с места на место кидают.