Совок 12 (СИ) - Агарев Вадим
Товарищи по нелёгкой следственной работе теперь воспринимали меня совершенно по-иному. Отвернувшись от впавшего в раздумья начальника СО, я наконец-то осмотрелся по сторонам. В глазах сослуживцев читалось многое и разное. От легкой и вполне понятной мне зависти самых тёмных оттенков, до плохо скрываемого антагонизма. Граничащего с откровенной неприязнью. Лишь несколько человек смотрели на меня доброжелательно, не проявляя завистливой подозрительности.
— Слушаю! — майор Данилин поднял трубку внутреннего телефона, — Хорошо, Галя, передай Василию Петровичу, что сейчас пришлю!
Последние слова он договаривал, глядя на меня.
— Корнеев, быстро в кабинет Дергачева! — отдавая распоряжение, Алексей Константинович не спускал с меня изучающего взгляда. — И как только он тебя отпустит, сразу же сюда вернёшься, ты меня понял?
Медлить я не стал и, подхватив свою папку, уже на ходу заверил шефа, что указание его принял и понял. Вызов к начальнику РОВД меня не радовал, но оставаться экспонатом здешнего паноптикума мне хотелось еще меньше.
По коридорам райотдела я двигался без спешки, проигрывая в голове всевозможные варианты предстоящей беседы с подполковником. Получалось плохо. Слишком уж много было этих всевозможных вариантов.
— Здравия желаю, товарищ полковник! Разрешите? — перешагнув порог кабинета, с энтузиазмом прогавкал я, радуясь, что хоть в этом кабинете зрителей было по минимуму.
Кроме хозяина, в помещении присутствовал только единственный его приближенный.
— Проходи, лейтенант! — быстро переглянувшись с Захарченко, и глядя на меня, как на замотанный изолентой, включенный в розетку и искрящий утюг, пригласил подпол, — Проходи и садись!
Зам по опер, так же, как и главный районный мент, смотрел на меня с нескрываемым, но с точно таким же настороженным интересом. Во всяком случае, так мне показалось.
— Видал, Виталий, какого орла мы с тобой воспитали⁈ — с немного преувеличенной бодростью еще больше обрадовался Дергачев, — Ни в одном райотделе города нет следака с орденом! Да еще, чтоб с лейтенантскими погонами! А у нас в Октябрьском скоро будет!
Помимо бравурного оптимизма, в восклицаниях подполковника проскальзывала едва заметная дымка опасливой неуверенности. Он явно не понимал, с какой это такой пьяной радости лейтенанту из его ничем не примечательного огорода, вдруг оказана такая честь. Насчет отсутствия прецедентов со следаками-орденоносцами в городских РОВД, это он еще деликатно выразился! Думаю, что ментов с орденами нет и в городе, и даже в УВД области. А, если такие и найдутся, то пальцев одной руки для их перечета будет с избытком. Не те нынче времена. Во-первых, советская Родина скупа сейчас на награды для ментов. А, во-вторых, в нынешние болотно-застойные годы просто нет места равноценному подвигу. Это в девяностые, когда на самом высшем уровне признают наличие в стране преступности, висюлек жалеть не будут. А пока что на государственном уровне декларируется иная идеология. По которой выходит, что она, преступность эта, есть ни что иное, как пережиток старого режима. Рудимент. И что она с каждым годом неуклонно снижается. Как-то так получается, что кражи, грабежи, убийства и все прочее непотребства по статистике растут, а преступность в целом, снижается. Причем, снижается уверенно и, повторюсь, неуклонно!
— Да… — в ответ на слова Дергачева задумчиво протянул предводитель районных оперов, — Знать бы еще, за какие именно заслуги Корнеева так отметить собираются! Ты, лейтенант, нас с Василием Петровичем по этому поводу, случаем, не просветишь? Ты уж сделай такую милость, ради уважения к начальству! Мы с товарищем полковником, конечно, понимаем, что ты у нас особенный, но всё же? Ты не стесняйся, Сергей, мы всё правильно поймём!
Свою просьбу о моей милости к нему и к Дергачеву, Захарченко озвучил в таком тоне, что проигнорировать её я не посмел. И гарцевать, валяя ваньку, как делал это пять минут назад в кабинете Данилина, я тоже поостерёгся. Не те это люди, чтобы такого рода фортеля безнаказанно прокатили в их присутствии. Да и Алексей Константинович, я уверен, еще не раз припомнит мне мои мальчишеские выкрутасы. Н-да…
— Я, товарищи начальники, должен вам признаться, великий подвиг совершил! — я приосанился и состроил на юношеском лице значительность, — Я в руководящих партийных рядах злостного пидараса выявил! — горделиво выпятив грудь и не скрывая глубочайшего удовлетворения, поочерёдно посмотрел в глаза руководителям. Открытым и твёрдым взглядом идейного гетеро-комсомольца.
— Чего…? — еще более неуверенно переглянулись начальники, — Какого еще нахер пидараса⁈ Ты чего, Корнеев?
Если начальника следствия майора Данилина я и раньше наблюдал в разной степени душевного расстройства, то зам по опер Захарченко сегодня был для меня дебютантом. В этом смысле.
Подполковник Дергачев, уже не раз и не два привитый моими неординарными поступками, вёл себя почти адекватно. А вот его, менее искушенный в общении со мной заместитель, слегка потерял форму и поплыл.
Он забыл о необходимости держать фасон перед сявкой из интеллигентного следственного подразделения и теперь вопросительно-жалобным взглядом взирал на более искушенного в интригах начальника РОВД.
— Это ты про своё театральное дело, что ли вспомнил? Которое в прокуратуру передал? — оправившись от моих богохульственных антипартийных слов, понимающе изрёк Дергачев. — Так там же всё прекращено вроде бы? — он прищурился, постепенно отпуская сжатые губы в глумливую ухмылку.
— Так точно, товарищ полковник, про театральное! — сохраняя на лице соответствующую моменту серьёзность, как Штирлиц Борману, многозначительно кивнул я. — По наградной арифметике в моём активе теперь числится пидор из обкома и прицепом к нему еще три девяносто третьих прим! Как с куста! Так что, всё по-честному, Василий Петрович!
— Вась, что он тут буробит? Какие пидарасы? Да еще в обкоме⁈ И откуда столько особо крупных, я же каждый день сводку смотрю? — Захарченко настолько потерялся после смешения в один клубок презренной содомии и обкома партии, что непозволительно забылся на какое-то время. И в присутствии желторотого лейтенанта проявил неслыханную фамильярность по отношению к начальнику РОВД.
— Да! — не пожелав обратить своего внимания на промашку фаворита, встрепенулся подпол, — «Ликёрка», ну и ладно, хрен с ним, театр, это я помню. А третья палка по девяносто третьей прим, она откуда? Ты точно ничего не путаешь, Сергей?
Еще по пути от Данилина я принял решение не скрывать своего участия в деле мясокомбината. Дело то громкое и не сказать, чтобы давнее, но проходило-то оно отнюдь, не по Октябрьской земле. И потому, как я сочту нужным, так и поведаю о нём. Не вдаваясь в ненужные подробности. По самому минимуму расскажу.
— Василий Петрович, не сочтите за наглость, но могу я попросить чаю? — сев поудобнее, не стал я изображать провинциального гостя перед столичной роднёй. — Меня майор Данилин на эту тему уже расспрашивал с пристрастием. И совсем недавно. Так пытал, что у меня аж в горле пересохло! — не погнушавшись в очередной раз опорочить клеветническими измышлениями Алексея Константиновича, прикинулся я затурканным потерпевшим. — Я сейчас вам всё расскажу. Как на духу! Всё как было расскажу! И как оно сейчас есть!
Как и ожидалось, в этом кабинете кипятком меня не обделили. Равно как и рюмкой коньяка. Лимон и сырно-колбасная нарезка тоже появились на длинном столе для совещаний.
И да, не участвовавший прежде в наших с Дергачевым алко-посиделках Захарченко, своё закономерное удивление всё же проявлял. Но делал он это уже умеренно и вполне профессионально. С оперской деликатностью и почти незаметно. Незаметно для малоопытного лейтенанта Корнеева из рафинированного следствия.
— И что, ты обком в дерьме извалял, а они тебя в отместку за это к госнаграде представляют⁈ — разливая по третьей, недоверчиво переглянулся с подполковником его самый доверенный заместитель. — Ты извини, лейтенант, но как-то не сходится твоя бухгалтерия. Не бывает так!
