Константин Соловьёв - "Канцелярская крыса"

«Думай, — приказал себе Герти ожесточенно, — Где бы можно было раздобыть денег в твоем положении?..»

Как полковнику Уизерсу ему положено жалование от Канцелярии, но только когда он сможет им распорядиться? Ведь он не работал ни единого дня, бумаги только оформляются. Разве что явиться в Канцелярию и, сославшись на сложные обстоятельства, попросить аванса?.. Герти задумался. План был не самый плохой, но грозил расширить список его мнимых преступлений, прибавив к нему мошенничество с денежными средствами. Как знать, может именно сейчас Шарпер и Беллигейл советуются на счет него, делясь своими подозрениями? Какой-то очень уж подозрительный этот полковник, а? Как будто весьма молод для такого послужного списка. А это странное желание служить в Канцелярии?.. Что-то с ним как будто бы не так… А тут еще он, Герти, собственной персоной является в Канцелярию и просит ссудить ему денег! Нет уж, это чистейшее безрассудство.

Ресторан в «Полевом клевере» оказался неплох, Герти отдал ему должное. Большой, просторный и светлый, изобилующий стеклом и легкой бамбуковой мебелью, он прямо-таки приглашал в свои недра, из которых распространялся запах поджаристого бекона, кофе и гренок. Герти вспомнил о том, что ничего не ел со вчерашнего утра. К тому же, если он не позавтракает в гостинице, это, чего доброго, может вызвать подозрения. А подозрения это последнее, что требуется человеку в его положении.

В ресторане оказалось весьма безлюдно, судя по всему, «Полевой клевер» нынешней весной переживал не лучшие свои времена. Коридор второго этажа, в котором располагался его собственный номер, казался необитаем, по крайней мере, Герти заставал в нем лишь гостиничную обслугу. Поэтому он не удивился, обнаружив в ресторане один-единственный занятый столик.

За ним восседал джентльмен средних лет, облаченный в старомодного покроя костюм в мелкую серую полоску. На лице у джентльмена располагались очки в массивной роговой оправе, из-за толстых стекол которых глаза джентльмена выглядели парой равнодушно плещущихся в аквариумах рыб. Судя по всему, джентльмен не был голоден. Он читал «Серебряный рупор Нового Бангора», отставив в сторону недопитую чашку чая, и выглядел до крайности отстраненным. По крайней мере, не обернулся на звук шагов. Даже сидя в ресторане, он не снимал мягкую фетровую шляпу с полями.

— Доброго утра, — сказал ему Герти, решив вести себя предельно естественно и даже искренним образом улыбаясь, — Кажется, сегодня нас ждет прекрасная погода, а?

Человек в костюме в серую полоску взглянул на Герти через газету. Возможно, тон Герти показался ему неуместно жизнерадостным: снаружи «Полевого клевера» медленно разливалась тропическая жара, гостиничные вентиляторы натужно скрипели, отчаянно пытаясь сделать воздух внутри хоть немного пригодным для дыхания. Ничего не ответив, он опять склонился над газетным листом. Это показалось Герти немного невежливым.

— Если верить барометру в холле, перемен не предвидится, — сообщил Герти самым непринужденным тоном, устраиваясь за соседним столом, — Ох уж этот тропический климат!

В этот раз джентльмен «Серая полоска» даже не удостоил его взглядом. Пробормотал что-то нечленораздельное и вновь углубился в чтение. Это несколько обескуражило Герти, привыкший полагать ни к чему не обязывающий разговор о погоде самой естественной и обычной вещью между малознакомыми джентльменами. Может, он и в самом деле сказал какую-то глупость? Или?.. Или он, Герти, выглядит так подозрительно, что джентльмен в очках нарочно не обращает на него внимания. Ну конечно. Никто не разговаривает с подозрительными личностями. А он, Гилберт Уинтерблоссом, нынче самая подозрительная личность на всем острове.

Гилберт торопливо занял место за соседним столиком и сделал заказ. Легкий завтрак, ничего лишнего. Газету? Да, вполне. «Луженую глотку»? Как-как? Ах, так у вас в Новом Бангоре прозвали «Серебряный рупор»? Да, будьте добры. Отличная погода, неправда ли? Да, барометр на месте, сам заметил… О да, благодарю.

На застекленной веранде мелькнул швейцар, тот самый «полли» с перебитым носом и в красном гвардейском мундире. Он бросил на Герти быстрый внимательный взгляд, от которого того едва не подкинуло на стуле, и спешно удалился. Швейцар этот с самого начала казался Герти очень зловещим типом, даже несмотря на свое лакейское облачение. Неужели и он что-то подозревает? Настоящий душегуб, и как только такого приняли в приличный отель? Не иначе, бывший преступник, отброс общества, вроде тех, что он видел в подворотнях Клифа. Хищник каменных джунглей, как именуют таких господа беллетристы. С таким, пожалуй, надо держать ухо в остро, иди знай, чего ожидать. То ли заложит его Канцелярии, как самозванца, то ли сам попросту ткнет ножичком в темном переулке…

От подобных мыслей Герти потерял аппетит и поданный ему с похвальной поспешностью завтрак ел безо всякого удовольствия. Чай показался ему слишком крепко заваренным, а бекон излишне жирным. Джентльмен за соседним столом все так же равнодушно читал газету. Он делал это так механически, что выглядел каким-то хитрым устройством, созданным специально для чтения газет. Он не фыркал, не цыкал зубом, не восклицал с усмешкой: «Ну вы только гляньте, что делает этот шкодник Феликс[34]!» или «Снова Бэтси приходит второй в этом месяце!», словом, не делал ничего такого, что обыкновенно делает всякий джентльмен, читая газету, и что составляет, как известно, половину удовольствия от чтения.

Герти попытался отплатить ему тем же, развернув свою газету, но чтение не шло. Заметка о восстании Хосе Марти на Кубе не вызывало никакого интереса, как и злосчастный Канал кайзера Вильгельма, о котором, кажется, считали своим долгом тысячекратно протрубить все газеты мира. Ничего интересного не вынес Герти и из местных новостей. В театре давали «Данаю» Софокла, в больницу доставили трех отравившихся рыбой бездомных, а полиция продолжала поиски грабителя по прозвищу Жэймс-Семь-Пуль, чье местонахождение по-прежнему оставалось неизвестным.

Новый Бангор все еще казался Герти бесконечно чужим, незнакомым и даже пугающим. Это был не его город, это было что-то совершенно ему непривычное, выстроенное по непонятным законам и действующее по неизвестным принципам.

Странный, странный, тысячу раз странный город…

Разочаровавшись в чтении, Герти стал украдкой рассматривать своего соседа, хоть в этом и не было никакой необходимости. Лицо соседа было строго и сосредоточено, как у чиновника, читающего какой-то в высшей мере важный документ. Такой не улыбнется, понял Герти, и не фыркнет. Может, он так замкнулся исключительно из-за его, Герти, общества? Увидел рядом с собой подозрительного типа, самозваного полковника, вот и делает вид, что не замечает ничего вокруг. Герти внутренне напрягся. Даже показалось на миг, что на него сквозь стекло снова смотрит горилла-швейцар. Ни в коем случае нельзя вызывать подозрений. Нет сомнений в том, что консьерж, стоит ему узнать о странном постояльце, поставит в известность кого надо. Кого? Здешний Скотланд-Ярд? Нет. Герти сглотнул. Каким-то образом он почувствовал, что если консьерж снимет телефонную трубку, то звонить он будет не в полицию. А куда? В Канцелярию. Да, без сомнения. «У меня тут в шестнадцатом номере объявился один тип, — скажет он в трубку, ухмыляясь неровными, как у всех каннибалов, зубами, — Ведет себя весьма странно. Назвался полковником Уизерсом». «Как интересно, — промурлычет в ответ мистер Шарпер, сверкая своими жуткими глазищами, — Уизерс, вы говорите?..»