Олег Генералов - Копатели. Энергия Завета

Фугер пытался возмущенно вскочить, но Иван Петрович остановил его.

Старлей дочитал протокол, дал его подписать Мингу, который неохотно сделал это, предварительно дождавшись кивка согласия от Ивана Петровича.

– Штраф вам придет по почте. Всего доброго. – Довольный проделанной работой, старлей встал из-за стола. – Вот, Федор вас проводит.

Усатый Федор кивнул и пригласил следовать за ним. Иван Петрович шел за Федором, за ним – Фугер с Мингом. Минг что-то говорил по-немецки, явно оправдываясь. В темном коридоре отделения раздавались размеренные гулкие удары.

– А это у вас что такое? – поинтересовался Иван Петрович у Федора.

– Да так, два лба каких-то. Набухались в сисю, казино разнесли. Сейчас малёк протрезвеют, отпустим. Если они, конечно, за свой шухер перед казино рассчитаются.

– А чем это он так? – спросил детектив, прислушиваясь к звукам.

– Да головой. Мозгов-то нет, вот и долбит, как дятел.

– Слышь, ты, дятел, кончай долбить. Задолбал уже! – Лёлек ходил по камере у маленького зарешеченного окошка.

Болек отвернулся от железной двери со следами грубых сварных швов и налитыми кровью глазами посмотрел на Лёлека:

– Я же тебе говорил: «Красное!»

– Да не буксуй ты! – Лёлек ходил из угла в угол. Голова болела ужасно. Каждый удар Болека отдавался в ней резкой вспышкой разрушающей мозг боли. – Сейчас выйдем, найдем того придурка на «Эво», отберем цацку, получим бабосы и все будет чики-пуки!

– Я же тебе говорил: «Красное!».

– Да забей ты. Поздняк метаться. Ты лучше думай, что мы Иванычу скажем, наверняка уже ищет нас.

Он отвернулся к двери и камера опять наполнилась размеренным гулом. Сложно было понять, гудит это так гулко стальная дверь, или это эхо раздается в большой коротко стриженой голове Болека.

В ящике стола дежурного переливисто запиликал звонок. Дежурный открыл ящик и уставился на источник звука. Это был отобранный при задержании телефон одного из громил, разнесших казино. «Иваныч» – светилось на дисплее имя вызывающего абонента. Дежурный пожал плечами и нажал «отбой». Потом еще подумал немного, глядя на телефон и выключил его совсем. По маленькому старому телевизору начинались утренние новости.

Ресторан «Сударь» на Кутузовском проспекте, там, где трасса выскакивает из плотных объятий пробок Третьего Транспортного Кольца, имел очень привлекательную особенность: во дворе ресторана располагались кабинки на 4–5 человек, построенные в виде огромных заварочных чайников. В этих чайниках было удобно проводить небольшие переговоры и встречи, благо, обособленность от шумящего весельем народа позволяла в тишине и комфорте спокойно обсудить наболевшие проблемы.

Именно в одной из таких кабинок и сидел понурый Макс, наблюдая, как два его партнера-дистрибутора поглощают огромными глотками холодное немецкое пиво. Это зрелище было настолько захватывающим, что у него невольно сжимались зубы, и рот, под воздействием импульсов не до конца оправившегося мозга, делал судорожные глотательные движения.

Проснувшись в четыре часа дня, Макс обнаружил свое состояние как вполне удовлетворительное. Однако чувство вины и угрызений совести, присущее каждому, находящемуся в похмельной болезни, не отпускало его ни на секунду. Валентина уже ушла. В доме царил идеальный порядок, его костюм висел на вешалке на спинке стула, рубашка была поглажена, ему не стоило большого труда умыться, щедро опрыскаться любим одеколоном, одеться и погрузиться в машину, чтобы выдвинуться на встречу, которую он не мог пропустить.

Наконец, официант принес холодный квас и Маршалин смог немного поправить свое невеселое состояние. Квас в «Сударе» был настоящий, хлебный, с небольшим количеством градусов. По опыту Макс знал, что две кружки этого кваса при достойной закуске гаишными приборами не определяются (чего нельзя сказать о трех порциях этого напитка). Слушая рассказы партнера о грандиозных планах по развитию совместного бизнеса, он вяло размышлял, всандалить ли еще одну кружку волшебного напитка прямо сейчас, для окончательного излечения и поднятия собственного настроения, или оставить эту радость на потом, чтобы растянуть это, пусть и ограниченное в объеме, удовольствие.

В конце концов, решение было принято, официант отправился за очередной порцией лечебного напитка. В ожидании Макс смотрел на Кутузовский проспект, летевший, как ни странно для этого времени, в сторону области. Дистрибуторы от оптимистичных рассказов о потенциале развития перешли к гораздо менее интересным для Маршалина темам – компенсациям за распродажу залежавшихся складов. Макс полностью передал инициативу шефу, ибо такие масштабные финансовые траты были исключительно в его ведении. Макс в пол-уха следил за нитью разговора, ковыряя вилкой куски потрясающей селедки с маринованным лучком. Селедка здесь была необыкновенная. В меру солёная, в меру острая, немножко сладковатая.

Рев спортивного глушителя раздался со стороны проспекта и Макс поднял глаза. С обочины проспекта стартовал с оглушительным ревом синий «Эволюшн», а на самой обочине – Макс не мог поверить своим глазам – стояла красная Мазда с поднятым капотом.

Времени на долгое прощание не было. Буркнув что-то типа «Извините, я на минутку» и схватив со стола свой телефон, Макс бросился к выходу. Там он столкнулся с официантом, картинно несшим большой серебряный поднос с возвышавшейся на нем запотевшей кружкой кваса. Официант еще не приземлился на свою пятую точку, кружка еще не разлетелась на сотню блестящих осколков, долетев до пола, а квасная пена еще не залила треть площадки перед входом в ресторан, когда Макс уже впрыгивал в машину и заводил двигатель. Мазда уже включила вежливый сигнал поворота, обозначавший начало движения, когда черный Паджеро перелетел через разделительный газон, выдирая мудовыми колесами комья земли с газонной травой и, перепрыгнув через высокий бордюр, вывалился на проспект, перекрыв ей дорогу. Подъехавший сзади троллейбус перекрыл Мазде пути отступления. Это была ловушка. Макс выключил двигатель, вышел из машины и заблокировал двери. Из тонированного салона красной машинки на него смотрели большие испуганные глаза вчерашней девицы.

Глава 7. Пятница

«Сегодня пятница и ждет меня проказница.В кармане брюк вполне достаточно рублей»

– Что же вы так гоняете? Посмотрите, как вы испортили газон. Нельзя так наплевательски относиться к чужому труду, пусть даже это труд жителей азиатских республик.

Первоначальный испуг прошел, и теперь она смотрела на Макса с интересом и даже, казалось, с насмешкой. Оглядевшись и убедившись, видимо, что сотрудников милиции рядом не наблюдается, девица спокойно вышла из машины и поставила ее на сигнализацию, демонстративно нажав на брелок – как бы намекая Максу, каким раззявой он вчера выступил. Троллейбус, возмущенно подудев, все-таки смог объехать Мазду, и сейчас путь к отступлению у девицы был свободен. Однако она не собиралась скрываться бегством. Расслаблено оперевшись на водительскую дверь, девица выжидающе смотрела на Макса.