Исполняющий обязанности - Василий Павлович Щепетнёв
Влад подошел к лежавшему Молчуну, кивнул мне, чтобы я отошел.
Я и вовсе вышел. Снаружи выстрел был почти не слышен. Или я не хотел его слышать. Подождав минуту, вошел внутрь. Сначала проверил я, потом Влад. Во мнении сошлись: оба людоеда мертвы.
Опять же тщательно осмотрели коптильню. Чужого не взяли, своего не оставили.
Вышли, прикрыли дверь, прикрыли ворота.
Вернулись к машинам. «Луноход» я отогнал к воротам коптильни, проверил видеорегистраторы – выключены, конечно, но я забрал флэшки. Потом постоял у «Нюши». Послушал. В коптильне, по идее, быть никого не должно, коптильщики должны были выезжать по звонку, но мало ли. Вдруг убежали и спрятались в хижинах или в подсолнухах. Влад не мешал, старался даже не дышать.
Никого. Точно.
Мы оба сели в салон. Я развернул «Нюшу», и мы поехали назад. Ну да, след протектора, но я об этом не слишком беспокоился. Грязи на дороги не было, да тут, когда найдут пропажу, такое движение будет… Да ведь и искать особо не будут, постараются замять. Ну да, идеальный герой сдал бы их в полицию. И сам тут же очутился бы за решеткой, где внезапно скончался – это уж непременно. И оказался бы главным людоедом, а полицейские – герои, разоблачившие его.
– Сколько, думаешь, их здесь? – спросил Влад.
– Человек пять-шесть. Кто-то по продовольственной части, у кого-то автомастерская, возможно, ещё кто-то и в полиции.
– Наши действия?
– Завершены. Мы, как сознательные граждане, пресекли неправомерную деятельность людоедов. Дальнейшее расследование – это уже зона ответственности полиции.
– Думаешь, они поверят, что вот так друг друга они и ухлопали?
– Ну, в полиции разные люди служат. Но дураков среди них мало. Эту парочку задним числом уволят, дело сведут к минимуму.
– Их там много было? – Влад имел в виду жертв.
– С десяток. Но я ведь только одно место глянул, а тут просторы…
– А о полугоде как догадался?
– Прежде здесь дядя жил. Он бы не позволил. Я так думаю.
Мы покинули подсолнухи, миновали посадку, выехали на дорогу и поехали восвояси. Не очень-то поездочка и получилась. Я думал и сам развеяться, и Влада развлечь, а оно вон как обернулось. С другой стороны, если бы мы не поехали, на нашем месте оказались бы гражданские. Может, целая семья. А потом ещё. И ещё.
– Все правильно сделали, – сказал Влад. – Но мяса я пока есть не буду.
11
Ну да, вместо мяса он съел летние щи, перепелку, виноградных улиток и бокал вина. Икра будет вечером.
Я ограничился щами. Есть не хотелось. Обыкновенная, привычная утренняя головная боль к полудню отчего-то не прошла. Не очень сильная, однако докучливая, она донимала, покуда мы ехали назад, ставили машину в гараж, плавали в бассейне, переодевались. Мне был выдан очередной прикид из восьмидесятых: груботканая рубаха, тяжелые джинсы на заклёпках и ковбойские сапоги. Хоть шерифа играй в любительском спектакле. Владу же досталась парадная форма морпеха, и как угадали, что срочную он служил именно в морской пехоте?. Осмотрели место, где давеча упал дрон, но ничего не нашли. Оказывается, утром Войкович собрал обломки в пластиковый мешок, а землю почистил парковой щеткой. Он предложил принести мешок, но мы отказались – копаться в горелой пластмассе после того, как облачились в свежее, было ни к чему. Да и вообще ни к чему – я знал, кто его послал, зачем, а особенности конструкции меня не интересовали.
Когда вошли в дом, головная боль прекратилась, но следы остались: так, саранча, улетев с поля, оставляет после себя пустоту. Вот и в голове стало пусто до гулкости.
Но когда я, пообедав, вышел на террасу, боль вернулась. Ага. Я вернулся в дом – опять прекратилась. То ли чистая психология, то ли экранирующие свойства дома. Вспышки на солнце, магнитные бури или кто-то пристально смотрит на землю в поисках непослушных.
Влад же после обеда пошёл спать. Говорит, что устал, но самую малость. На вид устал сильно, но не до дна. Пригласил друга в гости, называется. Развлечь хотел. Вот и развлек, да ещё даром – колоду тысячерублёвок, так и не распечатанную, я вернул в стол. Хотел купить того, другого. Хорошую воздушку, например. Поиграться. А жизнь напомнила, что время игрушек ещё не пришло.
Я поговорил с Войковичем. Попросил поискать в запасах два пистолета, в идеале – «Маузеры», ну, и патронов побольше. Тысячу. Или две.
Войкович сказал, что нет ничего проще, «Маузеры» дядюшка ценил, более за внешний вид, и потому в нужном месте как раз два маузера и лежат. А патроны он возьмет, патронов вволю. Всё будет в охотничьей зале.
Мальчишество, конечно. Но пусть будут.
В мезонине опять накатило – окна-то нараспашку ещё с ночи. Давит и давит, словно кто-то злой и умелый ощупывает имение, ищет цель.
Я в полуденной половине взял томик Алданова и лег на диван.
Ну да, людоедов нужно уничтожать. Увидел – уничтожь. Но одно дело, когда ты в армии, а другое – на гражданке.
В армии во-первых, приказ, во-вторых, опять приказ.
А на гражданке приказ нужно отдавать самому себе. Неся полную ответственность за последствия. Или не отдавать, а покорно идти, куда ведут. Порой на бойню. Порой буквально.
Я понял, что оставлять это дело на произвол судьбы нельзя. Понял, успокоился и стал читать. На пятой странице головная боль ослабла, на десятой – ослабла до едва ощутимой, на пятнадцатой исчезла вовсе. Вот и хорошо.
Я уснул.
12
Проснулся сам. День клонился к вечеру. Голова ясная. Влекомый голодом, спустился в столовую. Предчувствие меня не обмануло: легкие закуски, полусредние закуски, полутяжелые закуски. Икра, как и обещано.
Я сделал бутерброд: тоненький кусочек белого хлеба, двадцать граммов масла и тридцать – икры. В малом объеме много энергии, а она пригодится. Ну, и капустные листья. В них, в капустных листьях, много витамина У. Для ума, стало быть, как говорил полковник Масягутов.
Влад пришёл на втором капустном листе. Поел поболе моего. И правильно.
Перекусив, пошли на прогулку.
– Мы того… Наручники с них сняли? – спросил Влад.
– Сняли. Я снял и положил на стол.
– Ага, вспомнил. Ладно. Что дальше будем делать?
– Ну, что-что. Ничего. Набираться сил, готовиться к созидательному труду.
– Оно конечно, – сказал Влад. Но без энтузиазма.
Энтузиазм появился, когда мы вернулись в дом и прошли в охотничью залу, где обнаружили на столе два маузера, а в придачу две
