Сергей Фомичев - Ренегат

— Вопрос в том, считаете ли вы бредом любые утверждения о встрече с демонами?

Врач ухмыляется.

— Отчего же, бывает ещё симуляция бреда.

— Понятно…

Врач оставляет меня наедине с пациентом. Хочет, видимо, дежурно предупредить об опасности, но потом решает, что ничего страшного не произойдёт, если, скажем, псих и задерёт чекиста. Психушка-то гражданская, а нашего брата в таких не жалуют.

В своей жизни и сумасшедших, и симулянтов, я перевидал немало. И потому сразу понимаю, что Соняшкин относится к первой категории. Вопрос, как далеко зашло его помешательство.

— Андрей Николаевич, — начинаю я вежливо. — Мне нужно задать вам несколько вопросов.

И сразу, «хлоп», выкладываю перед ним фотографии раритетов.

Его аж передёргивает. Он пытается откинуться назад, но стул не поддаётся.

— У-у… демон… у-у… проклятье… бу-бу-бу… хрю-хрю-хрю…

Пускает слюну, рыдает и больше ни слова.

Врач оказался прав. Он определённо был сумасшедшим, этот Соняшников. Спятил младший научный сотрудник. На почве ответственности за утерю раритетов спятил.

— Есть ли шансы, что к нему вернётся рассудок? — спрашиваю у врача, когда учёного увели санитары.

— Со временем, может быть.

— А стимулировать процесс никак нельзя?

— Ваши живодёры из спецклиники наверняка попробуют. Но чем бы секретным они его не напичкали, эффекта, поверьте, не будет. Только время может вылечить, как банально это не прозвучит.

Банально, не банально, а мою миссию можно считать законченной. Мнимые демоны нас не интересуют. Пусть в этой помойке копаются эмвэдэшные следователи. Прощаясь с больничной прохладой, направляюсь к выходу…

Меня останавливает врач. Прежним ехидным голосом он спрашивает:

— Вы заберёте вещи, или пришлёте ещё кого-нибудь?

— Вещи? — разворачиваюсь на каблуках. — Вы не сообщили следователю об изъятом у арес… э-э… пациента?

Так хочется хоть чем-то напугать эту сволочь.

— Как же не сообщил? — улыбается врач. — Сообщил. Капитан даже провёл осмотр. Но не нашёл ничего интересного.

Жара подождёт. Врач отводит меня в каптёрку и выдаёт фанерный ящичек. Его взгляд полон сарказма — «Это ваше любимое занятие — копаться в грязном белье».

Одежда. Только одежда. Карманы и подкладки сто раз до меня прощупаны, и наткнуться на что-то новое нереально. Но я натыкаюсь. Заплатка на джинсах оказалась с секретом. Милиция как обычно схалтурила. Романов, небось, искал золото. Тяжёлое байбарское золото. Ну а нас учили искать нечто другое.

Аккуратно отпоров заплатку, понимаю, что мой уход из следственной группы откладывается. С внутренней стороны ткань покрывают исполненные химическим карандашом знаки. Они не похожи ни на один из известных мне алфавитов. Что это? Шифр? Древний язык?

— Байбарское письмо, — сообщает эксперт.

Перед тем как сделать заключение, он последовательно доставал с полок толстые атласы, средних размеров справочники, книги, но закончил серенькой брошюркой академии наук.

— Отлично, — радуюсь я. — Сколько времени вам потребуется на перевод? Имейте в виду, следующим утром мне нужно явится в конкурирующее учреждение, а там непременно наложат на улику лапу.

Эксперт смотрит на меня словно на идиота.

— Проблема заключается в том, что разгадать байбарские письмена никто не может. Вернее даже не так. Разгадать их может всякий, но у каждого получается своя интерпретация. Язык не шифр. При небольшом объёме исходных текстов понять его — дохлый номер. Это как с этрусскими письменами. Сколько учёных, столько и разгадок.

Сколько учёных, столько и разгадок…

Конечно же! Соняшников учёный. У него могла быть своя версия. И рассказать о ней могут в первую очередь его друзья и коллеги.

К Буртину пришлось ехать на окраину.

— Андрей простым перебором подставлял вместо знаков буквы известных алфавитов, и в результате получил персидское письмо.

— Он знает персидский язык?

— Андрей вырос в Таджикистане. Язык практически тот же. Только в фарси графика арабская, а в таджикском с недавних пор русская. И, кроме того, классическим персидским владел Игорь Мохолапов. Так что мы втроём с энтузиазмом взялись за дело.

— И что, до такого примитивного шифра никто до вас не додумался?

— Не такой уж он и примитивный. Два знака байбарского письма означают одну букву. Вернее фонему. Плюс изафетные связки и тому подобное…

Я не отношу себя к тем следователям, что дотошно вникают в суть всякого, встреченного по ходу дела знания. Меня интересуют общие выводы.

— Но почему такая простая и изящная версия не получила распространения в научном мире? — спрашиваю. — Это же сенсация, я так понимаю?

— Это и стало трагедией Соняшникова. И началом конца нашей темы. Переводы давали нелепицу. Знаки, звуки превосходно складывались в слова, в девяти случаях из десяти, но вот слова упорно не желали выстраиваться в осмысленные фразы. Директор настоял, чтобы мы прекратили возню с дешифровкой, а через год нас и вовсе разогнали.

— Вы часто встречались втроём после этого?

— Только на дне рождения у Соняшникова. Раз в год, значит. Андрея-то я регулярно встречал. Забегал по делам на старое место. А Мохолапов из науки совсем ушёл. В Совинторг работать устроился. С его хозяйственными способностями и знанием языков… в общем, не пропал Игорёк.

Настало время вытащить из шляпы кролика. С деланной небрежностью кладу перед Буртиным светокопию соняшниковской заплатки.

Он вздрагивает. Суетится. Лезет в недра шкафа за толстым словарём, за рабочими записями.

Час или больше я растягиваю остывший чай, не желая отвлекать учёного от работы. Раскрыв таблицу Соняшникова, он старательно выводит на листочке переложение текста. Затем, копаясь в словаре, надписывает перевод.

— Не может быть!

— Осмысленный текст, не правда ли? — ухмыляюсь я, давая понять, что так и предполагал с самого начала.

Буртин трясёт головой.

— Три или четыре слова не сложились. Здесь возможны варианты с архаичными формами. Если вы найдёте хорошего специалиста по среднеперсидскому, возможно, вопросов вообще не останется.

— Не томите, — улыбаюсь я.

— Примерно так:

«Шах Авгала сообщает младшему сыну, что наследство он получит, явившись в усыпальницу отца. В какую-то (непонятно) ночь.

Нужно поставить дракона на Марс, повернув хвостом к Земле (я даю привычные нам названия), быка поставить на Солнце, повернув хвостом к Венере. На пересечение их взглядов, нужно поставить оленя, он и укажет (непонятно) на камень, под которым сокрыто кольцо.