Сергей Фомичев - Ренегат

— Хальцевич.

Мы жмём друг другу руки.

— Майора Сенчука сейчас нет. Мне поручено ввести вас в курс дела. Пойдёмте. Группа занимает кабинет шесть-ноль-шесть.

— На шестом этаже, надо полагать? — спрашиваю я.

— На самом что ни на есть шестом, — улыбается Романов. — И лифт на ремонте.

Что такое в молодости десять пролётов, пусть даже и сталинского проекта? Вхожу в тесный кабинет, ничуть не запыхавшись.

— Собственно, следственная группа, это громко сказано, — начинает Романов, вытаскивая из сейфа папки. — Вы будете пятым. Кроме меня и Сенчука ещё двое летёх пашут как папы карлы. Но они на подхвате… Оперативки по утрам, в десять. Завтра со всеми и познакомитесь.

Капитан вываливает папки на стол и усаживается в единственное, видимо майорское, кресло. Сажусь рядом на стул.

— Ну вот, — начинает он. — Четвёртого сентября сего года, в хранилище Института Археологии Востока обнаружена недостача трёх золотых фигурок, относимых к байбарской культуре. Дракон, весом два килограмма сто шестнадцать грамм. Бык, весом один килограмм, девятьсот семьдесят два грамма. Олень, в полтора килограмма ровно. Итого общий вес похищенного — пять килограмм, пятьсот восемьдесят восемь грамм. Золото не ахти какое, однако, золото. Вот фотографии. Предметы готовились к экспозиции в музее истории Средней Азии. И последний раз с ними работали накануне, третьего сентября.

Пока я рассматриваю фотографии, Романов продолжает.

— Сигнализация не срабатывала. Следов взлома или использования дубликатов ключей не обнаружено. Допрошены шестеро сотрудников архивного отдела, имеющие доступ к хранилищу. Здесь протоколы. У всех более или менее надёжное алиби. Седьмой, младший научный сотрудник Соняшников, в день, когда обнаружилась пропажа, на работу не вышел. Не нашли его и по домашнему адресу.

Разумеется, майор назначил этого кадра в основные подозреваемые. И дальше мы занялись его разработкой.

Биография. Соняшников Андрей Николаевич. Родился первого, ноль девятого, пятьдесят пятого, в городе Гарм Таджикской ССР. Закончил там среднюю школу с отличием и в тот же год поступил в Институт Археологии Востока. Закончив его, остался в аспирантуре, параллельно работая младшим научным сотрудником. Готовился к защите.

— Угу, — киваю я.

— Теперь, что сделано. Проведён обыск в квартире подозреваемого. Ничего необычного не найдено. Несколько номеров Нэйшнл Джиографик и письмо из Египта. Из тамошнего Министерства Древностей. Вернее не письмо, а конверт. Штампы ещё майские. Много пустой посуды из-под водки. Книги по археологии, истории… рукописи. Рукописи, кстати, по всей комнате валялись. Но мы проверили — взлома не было. Затем опросили друзей, бывших коллег.

— Бывших?

— Да, ранее он работал по отдельной теме. Потом, года три назад, тему прикрыли. Соняшникова перевели на архивную работу. Он потерял перспективы роста, сорвалась защита. В общем, вечный мэнээс.

— Вот и мотив…

— Ну, да, — соглашается Романов и продолжает рассказ, уже не заглядывая в папки. — Мы подали в розыск. По запросу в аэрофлоте нашли его фамилию в списке пассажиров рейса Москва-Нукус. За третье сентября. Направили ориентировку в Каракалпакскую АССР. И вот, два дня назад, нам сообщили, что Соняшникова нашли в республиканской психиатрической больнице. Нашли случайно, по описанию. Он полностью невменяем, имени своего не назвал, и никаких документов при нём не сохранилось.

Я вчера вернулся оттуда. Сверил личность — точно он. Пытался допросить, но он бормочет что-то о демонах, о новолунии, о заклятии. В общем, съехал мужик конкретно. Собственно после этого вас и подключили. Не то чтобы мы на его бред повелись, но, учитывая то, что он по работе с разными штуками мог сталкиваться, решили на всякий случай…

— Понятно, — киваю я. — Его уже перевели в спецбольницу МВД?

— Через неделю обещали этапировать. Заминка с документами вышла.

— А в Нукусе следы он оставил, может, встречался с кем?

— Куда там, — отмахивается Романов. — Я, пока время было, обошёл с фотокарточкой гостиницы, вокзал, аэропорт. Никто его не признал. А местной милиции до нас дела нет. Так что полномасштабный поиск исключён.

Сейчас мы пытаемся выйти на похищенные предметы. Отрабатываем нумизматические и антикварные рынки, магазины, коллекционеров и тому подобное… Сенчук хотел использовать ваши связи для контроля за каналами контрабанды, чтобы ценное достояние не уплыло за рубеж.

«Ну вот оно, началось!» — вспоминаю я наставление шефа. И как можно более резко отвечаю.

— Исключено. Сперва мне нужно ознакомиться с материалами и увидеть подозреваемого.

— Как знаете, — пожимает плечами капитан. — Вы человек вольный. Часа хватит?

— На что?

— На ознакомление. Через час я должен уйти, оставив сейф запертым. Потом решите с Сенчуком вопрос о допуске. А пока…

— Понятно. Думаю, хватит.

В протоколах допросов ничего неожиданного не всплывает. Все, и друзья, и начальство, отзывались о Соняшникове, как о человеке старательном, аккуратном и обязательном. Никаких намёков на отмщение. Недовольство нынешним положением, конечно, имело место, но до проявлений крайней степени ненависти дело не доходило.

Друзья подозреваемого — Буртин и Мохолапов и вовсе сомневались, что кража дело рук Соняшникова. Директор института Даниленко того же мнения. Прочие осторожно уклонились от оценки.

Оперативку придётся пропустить. Надо лететь в Нукус.

Прямого рейса не случилось. Вылетаю через Ташкент, на чём теряю три лишних часа.

Нукус встречает жарой. Прилипшая к спине рубашка, перестаёт быть белой после первого же пыльного ветерка. Приходится накинуть пиджак. Ожидая автобуса, перекусываю шашлыком. Хм. Мясо превосходное, не жилистое, а цена по московским меркам просто смешная.

Сшит каракалпак не по-каракалпаковски, не выкаракалпаковывается каракалпак. Улицы в один слой домов, за которыми сразу начинается пустыня. Песок шлифует асфальт. Полноводная, судя по картам, Амударья, на поверку оказывается речушкой грязной и мелкой. По колено играющим в ней детишкам. Понятно, почему Арал потихоньку сохнет. Удручающее впечатление.

Психушка на общем фоне выглядит даже уютно. Деревья вокруг не такие чахлые как в городе. Внутри всё чистенько, вымыто. Прохладно. Пахнет дезинфекцией. Хотя чего тут, у психов, нужно дезинфицировать? Небось, не заразные.

Врач слушает меня, плохо скрывая раздражение.

— Его уже допрашивал некто Романов. То есть пытался допрашивать. Но пациент не реагирует на вопросы и повторяет только, что видел демона. О заклятии бормочет, о новолунии. Обычный бред.