Зверь, именуемый Кот - Нани Кроноцкая
В руках у меня пиликнул входящим сообщением телефон. Перевела взгляд на шефа. Тот, улыбаясь, кивнул, ну вот душка же. Прочитала, и сразу стало так… параллельно. Да горите вы все тут, ей-Богу. Я переживу.
“Что тебе подарить? Только не вертолет, в мой багаж он не поместится”
Надо же, Кот вспомнил. Завтра мой день рождения.
Выдохнула, улыбнулась, снова встретилась взглядом с Пал Палычем. Кажется, мы понимали друг друга. О чем там эта… громкая женщина мне вещала?
— … тираж был заявлен и не вышел! Макет мне не прислали на утверждение. Где?!
— Вы это о чем сейчас? Все штатное расписание утверждено, в понедельник на планерке вот здесь, в этом кресле, мне Павел Павлович все подписал и отправил на верстку. В пятницу будет тираж.
Я прекрасно знала, о чем это чучело тут вопило. Ей хотелось открыточек. Очередная провальная миссия, уже оплаченная. Вот только одна оговорка прискорбная: художников лишних у нас просто нет, Миша-дизайнер в ответ на мое предложение подзаработать пригрозил суицидом с особой жестокостью, а самой рисовать мне сейчас просто некогда. Пусть “сук-куба” берет и рисует открыточки. А мы их издадим ради смеха. Я посмотрела на шефа. Тот молча плечами пожал.
— Паша?! Мы же договаривались!
— Солнышко, не начинай.
Их дальнейший диалог интересен мне не был. Отодвинула кресло, присела, помахала рукой им: мол, продолжайте, не отвлекайтесь, я тут посижу и набрала ответ для Кота.
“Хочу котика”
Отправила, перечитала и поперхнулась от смеха. Я сегодня просто звезда юмористического жанра. Надо же было такое сморозить! Кот там, наверное, обтекает сидит от двусмысленности и глубины моей фразы. Даже что-то уже отвечает.
“Хорошо, что я знаю тебя, Люсенька-фантазерка. Живого не обещаю, да он тебе и не нужен. Жди”
— Илона Олеговна, а заготовок у нас там нет тематических?
— Поросят в красных бантиках? Пока еще нет. И художники наотрез отказались от замысла нашей заказчицы. Два раза уже отказались, один раз уволились.
Шеф почему-то обрадовался. Я за компанию — тоже.
— Видишь, милая? Я же говорил тебе, мы не специализируемся…
Мне вдруг стало душно, юбка узкая что ли? Голова закружилась, светлые стены кабинета причудливо выгнулись.
— Павел Павлович, можно, я все же пойду?
Медленно поднялась на внезапно ставшими очень мягкими ногах. Все вокруг поплыло, ускользая из рамок сознания.
— Что с вами, Илона? — звучало так странно… как будто бы эхом далеким. И правда, что это со мной, подскажите?
Черные створки разума быстро захлопывались, тело мое несуразное совершенно расслабившись, грохнулось на пол. Последняя мысль была: “Телефон! Там же Кот!”. И все пропало.
* * *
Не могу я сказать, что больничная койка со мной не знакома. Старинные мы приятели, даже друзья. Приходить в себя, разглядывая традиционно-голубенькие больничные стены и потолок, мне уже приходилось не раз.
— Общее переутомление, синдром хронической усталости, миалги́ческий энцефаломиели́т, недостаток веса, возможное обезвоживание.
Какие прекрасные слова. Даже знакомые, хотя с недостатком веса я и не согласна — это кость у меня просто тонкая. Открыла глаза.
— О! С возвращением вас, несравненная наша Илона Олеговна.
Антошка, засранец. Мой бывший одноклассник и невролог в нашей городской больнице.
— Абрамов, скажи, я жить буду?
Смеется. В последнее время меня окружают невероятно веселые мужики.
— Ты зачем, мне скажи, так стремишься на кладбище, Лёль?
Он сел на край кровати, листая мои документы, нахмурился. Жестом отпустил медсестру.
Что мне было ответить? Как дошла я до жизни такой? Особенно и не стремилась, так вышло. Я искренне рада была видеть старого друга. В школе у нас была просто роскошная компания: трое парней и мы, три подружки: Оля, Лёля и Муля. Ольга Янина, Илона Король и Мария Ульянова. Как давно это было…
— Ты не ответила. Сама-то понимаешь, что это тупик?
Суровый Антошка воинственно тряхнул моей картой. Понимаю ли я? Да я не хочу даже думать об этом.
Два года назад я потеряла ребенка, а мой гражданский муж просто выкинул то, что осталось от гордой и амбициозной меня на помойку. Я лишилась всего: дома, работы, карьеры, семьи.
Больно, мне все еще больно. Падать с неба на грешную землю всегда неприятно. Спасибо родителям — сдохнуть не дали. Ругали, корили, требовали срочно все бросить и ехать с “мужем” мириться. Смешные мои старики, они верят в любовь и всякую ерунду типа верности. Нет этого больше, вымерли чувства высокие как динозавры.
— Антош. Не скрипи, и так тошно. Когда я могу уходить? Отпусти меня, ты же можешь.
— Даже не думай. Десять дней постельного режима, капельницы и уколы — из моей чистой вредности. Назначу тебе витамины и буду смотреть, как ты мучаешься. Пока разум не включишь хваленый свой. Лёль, сколько можно? Пошел третий год.
Я застонала громко и жалобно. Только не это!
— Антошечка, миленький! Так и я тоже об этом! У меня послезавтра свидание, понимаешь? Настоящее. А я тут — у тебя в заточении.
Мой личный невропатолог очень внимательно изучал пациентку — меня. Словно искал следы неизлечимых болезней на жалком лице. Внимательные темные глаза, знакомые с раннего детства.
Он почти не изменился, только вырос после школы, возмужал, стал солидным. О! Я и не заметила: на правой руке у Абрамова красовалось широкое гладкое золотое кольцо. Вот так и живем: друзья детства, в одном даже городе, а ничего друг о друге не слышим, не знаем.
Он тяжко вздохнул.
— У меня два условия. Завтра вечером я тебя выпускаю из больницы, но лишь до понедельника. Утром в приемном покое быть как штык.
— А второе?
Антон улыбнулся вставая.
— Как только тебя от нас выпишут, а это будет в ту пятницу, везу быстро домой переодеться и забираю твое бренное тело на выходные к нам с Мулей на дачу.
— Что?! Погоди, вы?! Ну вы даете, Абрамыч. Ты меня просто убил.
Он засмеялся, закрывая дверь за собой осторожно.
— Все, отбой, дорогуша, остальное обсудим потом.
И выключил свет, оставляя меня бурлить мыслями в темноте как кофейник.
Надо же, наши непримиримые Муля с Абрамычем поженились? Невероятно, как они умудрились не придушить друг друга прямо-таки в ЗАГСе?
Тихо в палату вошла медсестра с целой охапкой шприцов. Этот гад не оставил идею измучить меня терапией. Вытерпев все издевательства, очень быстро уснула под действием успокоительных. Телефон мне
