Красные нити - Александр Скок
— Говорите, — сдержанно ответил Денисов.
— Вам же по силам устроить мою сестру в университет? В ЛГУ? Она не тупица, просто не прошла конкурс. Мне даже денег не надо. Просто сестру устройте.
Несколько секунд он молчал, но затем наконец-то ответил:
— Ничего не обещаю, но сделаю, что смогу. Вы готовы приступить к работе? Сегодня же?
— Мне нужно знать точно!
— Игорь Сергеевич, а не слишком ли вы наглеете? Я же сказал: сделаю, что смогу. А вы приезжайте в Геленджик. Лететь на самолете не боитесь? Мы оплатим дорогу.
— А как же моя работа? Мне сегодня идти в ночную смену.
— У вас теперь новая работа. Забудьте про почту.
У меня не было другого выхода — пришлось согласиться. Я забронировал билет на ближайший рейс и начал собирать рюкзак. Побросал в него вещи и том «Войны и мира». Позвонил на почту и сказал, что приболел. Шеф вошел в положение и дал мне несколько дней на то, чтобы отлежаться. Потом пошел в прихожую, встал перед зеркалом и долго всматривался в свое отражение. Все внутри кричало, что я делаю глупость, что это совсем не для меня. Но отказаться я не мог — на кону была судьба моей сестры. В глубине души я понимал: назад дороги нет. Я пообещал себе, что отныне буду чуть смелее, чуть увереннее. Или хотя бы попытаюсь.
В первый раз в жизни летел на самолете. Прикольно. И страшно. Прилетел я в Геленджик поздним вечером. Было ощущение, будто я вошел в сюжет какого-то мрачного рассказа и Денисов, мой проводник в этом мире тайн и загадок.
Эфэсбэшник ждал меня в аэропорту и повез в отель. Он вез меня по вечернему Геленджику на черном внедорожнике с московскими номерами. И мне было совершенно очевидно, что машина служебная. Джип почти такой же, как в американских фильмах про федералов. Черт, я даже не думал, что и у нас такие есть.
— Подпиши о неразглашении. Ты же не против, что мы теперь на ты? — проговорил он, остановившись на красном сигнале светофора.
В его внедорожнике я чувствовал себя чужим, как будто я ступил на территорию, где действуют другие законы. Папка, которую он мне протянул, была словно рукой, которая выходила из темноты, чтобы заставить меня принять неизбежное.
— Не против, на ты так на ты. А подписывать обязательно? — поинтересовался я.
— Да. Дело засекречено. Иначе никак.
Когда я поставил свою подпись, мой мир стал еще темнее, потому что я знал, что теперь вовлечен во что-то, о чем лучше было не знать. Он взял папку и положил ее на заднее кресло.
— Как ты уже понял, все происходит в Геленджике, — начал он, — впервые гул появился два месяца назад. Тогда, в ночь со второго на третье июля, исчез мужчина. С тех пор зафиксировано тринадцать случаев. Между гулом и исчезновением людей есть прямая связь. Недавно похожее начало происходить на Алтае. Там два эпизода. Чтобы ты понял, насколько все серьезно: люди исчезают, как сквозь землю провалились. Такого не бывает. Всегда есть след.
Николай говорил «Гул», словно это было имя демона, призванного из мрака, чтобы поедать души без остатка. И вот я в этом чужом городе слушаю о неведомом, о звуке, который несет смерть, о тайне, которую невозможно раскрыть. Прикольно, правда? Знал бы свою маму, рассказал бы, она бы ни за что не поверила в эту историю.
Светофор переключился на зеленый, и мы тронулись с места.
— Тебе все понятно? — спросил Денисов.
— Вроде. А что за гул? Какой?
— Свидетели описывают его, как низкий басовитый звук. Место происхождения неизвестно. Он звучит отовсюду. Время появления — разное. В период от часа ночи и до пяти утра. Днем его нет. Система мониторинга сейсмической и вулканической активности ничего не подтверждает. Никаких самолетов и военных. Эксперты по звуковой акустике говорят, что ерундистика какая-то. Впервые с таким сталкиваются.
И на этом замолчал.
— Странные дела, — сказал я.
— Странные, — подтвердил Денисов кивком.
— И часто такие странности в работе встречаются?
— Иногда, — ответил он загадочно.
— Какая моя роль во всем этом? Я до конца так и не понял, о каких способностях вы… ты говорил.
— Ты не замечал ничего странного в себе?
— Смотря что ты имеешь в виду под словом «странное». Так в целом вроде ничего необычного.
— Значит, ты не помнишь, — проговорил Денисов.
— Чего не помню?
Припарковал внедорожник около отеля.
— Приехали, — сказал он и вышел наружу.
Я хмыкнул: опять он не сказал про способности ничего конкретного. Взяв с заднего кресла свой рюкзак с вещами, двинулся вслед за Николаем.
Мне достался одноместный полулюкс. Скинув рюкзак на кровать, я прошелся по своим апартаментам, оценил ванную комнату, заглянул в шкаф и подошел к окну. Оно выходило во внутренний дворик. Внизу — небольшая парковка для гостей отеля, залитая желтым светом фонаря. Где-то недалеко не умолкая лаяла собака. Еще были видны небольшого и среднего размера коттеджи, вот, пожалуй, и весь пейзаж. Распахнув окно, прислушался. Но ожидаемо никакого гула не было. Я тяжело вздохнул, и на миг мне показалось, что я влип в плохую историю. И в общем-то, мне не показалось. В тот момент я не знал, что завтра будет полная жесть.
В дверь постучали. Когда я открыл, на пороге стоял Денисов.
— Ты как насчет поужинать? — спросил он.
— В полдвенадцатого? Хотя ладно, пойдем, — я и сам был не прочь перекусить.
Спустившись вниз, мы отужинали в безлюдном кафе при отеле. Даже не знаю, почему оно еще работало в такой поздний час. Из меню почти ничего не осталось. Мне досталась кое-как разогретая запеканка, а Денисову сомнительный на вид гороховый суп.
Спрашивать про способности я не стал, решил, что этот вопрос я отложу до подходящего момента. Вообще разговаривать было особо не о чем. В основном мы ели молча, лишь изредка перекидывались короткими фразами на отвлеченные темы: о погоде, об отеле, о холодной запеканке. Эфэсбэшник оказался не таким уж и страшным. Я понял, что это вполне обычный человек и нечего его бояться. Новых подробностей о гуле Николай не сообщил или не хотел сообщать. Сказал, что еще не успел в подробностях ознакомиться со всеми обстоятельствами дела, успел лишь поговорить с начальником местного следственного отдела. Тот обещал сделать копии дел к утру.
Еще я узнал любопытную деталь об эфэсбэшнике: он прибыл из Москвы на служебной машине. На мой вопрос, почему так все
