Красные нити - Александр Скок
Сверхспособности… Какая чушь! Усмехнувшись, я небрежно кинул визитку на тумбочку и пошел дальше в комнату, затем уселся за письменный стол.
Погрузиться в книгу с головой не удалось. Обрывки разговора с эфэсбэшником бесцеремонно вклинивались в сюжет романа, заглушали диалоги героев, а порой даже заставляли меня отвести взгляд в сторону, и тогда я долго смотрел в одну точку, начиная снова и снова прокручивать в голове разговор с Денисовым. В какой-то момент мне удавалось затолкать эти воспоминания в самый дальний и темный угол сознания, и я возвращался к роману. Прожил я в таких мучительных метаниях до того момента, когда за окном сгустились сумерки и в комнате стало слишком темно, чтобы продолжить чтение. А в холодильнике-то шаром покати! Придется выбираться в продуктовый. С неохотой натянул свои единственные приличные джинсы и футболку, сгреб с полки зарплатную карту и вышел в ночную прохладу. Во дворе было тихо, как в заброшенном бункере. Пересекая темный двор, я подумал, что до «Пятерочки» всего ничего.
В магазине я на автомате набрал хлеб, яйца, кетчуп. У полки с алкоголем остановился, чувствуя, как внутри накатывается усталость и тревога после недавней встречи с тем самым эфэсбэшником. Прочитал этикетки, посмотрел на ценники, но, подумав, решил не топить нервы в спиртном. Вместо этого направился к витрине с чаем. Чай — это всегда верное решение. Прокручивая в голове все последние события, выбрал самый дорогой. Пусть хотя бы в этом будет что-то хорошее, если уж жизнь никак не хочет радовать.
Стоя в очереди на кассе, я невольно бросал взгляд на девушку впереди. Белые кроссовки, черные лосины, плотно облегающие стройные бедра и крепкую попу, ярко-зеленый топ — все выдавало в ней завсегдатая спортзала. Лица ее я не видел, но этого и не требовалось. Фигура говорила сама за себя: с такой бы я не отказался провести вечер. На плече у нее висела спортивная сумка, волосы были стянуты в тугой хвост.
Мысль о том, чтобы заговорить с ней, возникла внезапно, будто выскочила из темного угла сознания. С чего бы вдруг? Видимо, визит эфэсбэшника так ударил по нервам, что я ощутил себя кем-то вроде выжившего после апокалипсиса. Теперь знакомство с девушкой казалось мелочью, пустяком, на который можно решиться без страха. А ведь раньше я даже думать об этом боялся. В отношениях с женским полом у меня всегда было туго. Если точнее, этих отношений просто не существовало. Подходить к девушкам я не умел и панически боялся. Иногда, в редкие минуты внезапной смелости, я все-таки решался подойти на улице, но дальше нескольких неловких слов дело не шло. Они будто чувствовали что-то отталкивающее, неуловимое, словно у них был встроенный радар, способный сразу распознать во мне безнадежного задрота, ботана и неудачника. Иногда мне казалось, что у девушек есть какой-то экстрасенсорный дар — они с первых слов видели мою сущность и мгновенно отшатывались, как от больного чумой. В общем, девушки у меня никогда не было, и, похоже, надежда на то, что однажды появится, таяла с каждым годом все сильней.
Два года назад мне до чертиков надело быть девственником, и я решился на отчаянный шаг — снять проститутку накануне Нового года. Меня не столько вела похоть, сколько простое любопытство: каково это, быть с женщиной? Подготовился я основательно, как к настоящей спецоперации. Подстригся, побрился, вылил на себя полфлаконапарфюма и для храбрости залил в себя грамм триста коньяка. Даже расписал на листке, что буду говорить, чтобы действовать почти по сценарию. Но все пошло наперекосяк.
Проститутка Жанна едва взглянула на меня, и вся моя подготовка рассыпалась в пух и прах. Она сразу же просекла, кто я такой. Взгляд у нее был наметан. Ни стрижка, ни парфюм, ни мои, как мне казалось, джентльменские манеры — ничто ее не впечатлило. Она бросила сухое: «Раздевайся, ложись», — и все. Без церемоний, без игр. Но даже тут я умудрился облажаться. Долго не мог привести себя в нужное состояние, и только благодаря усилиям Жанны дело как-то сдвинулось с мертвой точки. С трудом доведя процесс до конца, я поспешил ретироваться, чувствуя, как позор жжет изнутри. Но хотя бы теперь я мог официально считать себя мужчиной — пусть и с таким горьким привкусом первой «победы».
Стоявшая в очереди девушка повернулась ко мне боком, я заметил, что она была чертовски хороша собой. Лицо — резкое, стервозное, недоступное, словно броней покрытое. В тот же миг всякое желание знакомиться испарилось. Кто она, а кто я? Начинать даже не стоило. Сразу было понятно, что мне с ней ничего не светит. Она, скорее всего, и слова не скажет, просто смерит меня холодным взглядом, поморщится с брезгливостью и уйдет, забрав свои покупки с кассы. Когда она, наконец, удалилась, я с облегчением вздохнул и начал выкладывать свои продукты на ленту.
Прошла пара дней, и случилось то, что заставило меня пересмотреть свой отказ эфэсбэшнику. Дело в том, что я взрослел в детском доме вместе со своей младшей сестрой. Одной из моих главных целей было дать ей будущее, обеспечить высшее образование. Чтобы отправить ее в Санкт-Петербург поступать в ЛГУ, я долго копил деньги, заработанные на спортивных ставках. Как я смог заработать, делая прогнозы на футбол, для меня самого было загадкой. Но как-то пошло, и вскоре я уже не видел в этом ничего странного. Успех был вопросом математического расчета, а с математикой у меня всегда было хорошо.
Когда я узнал, что сестра не поступила, мир рухнул. Это был удар, катастрофа. И тогда я понял, что должен хотя бы раз в жизни поступить вопреки своим страхам и принципам. Визитка эфэсбэшника была у меня в руках, словно ключ к светлому будущему сестры. Почему-то мне казалось, что Денисов мог ей помочь с поступлением. Набравшись решимости, я начал набирать номер.
— День добрый. Это Чистяков Игорь. Ваше предложение все еще в силе? — начал я разговор.
— В силе, — ответил он.
— Я готов. Только у меня есть одно условие, — я замер, ожидая, как он
