Каратель (СИ) - Путилов Роман Феликсович

— Товарищ капитан, расскажите, вообще, что у вас здесь происходит. Нам ничего не объяснили. Здесь уже, в аэропорту, какой-то полковник сказал, что рыбаков на озере убили и сожгли и все.

— Ладно — капитан уселся на скрипнувшую под его весом панцирную кровать: — слушайте. До последнего времени местный народ был вполне вменяемый. Единственная беда у них, как у северных народов — алкоголь печень не перерабатывает. Поэтому от двухсот грамм себя теряют, и ничего не помнят. До последнего времени, самое типичное преступление — семья села обедать, выпили понемногу, утром проснулся только один, остальных кто-то зарезал. Вот, с учетом этого и жили. А как перестройка началась, олы вспомнили, что они потомки Чингиз-хана, и началось. У нас, в Улусе, половина примерно русских, половина местных. Ну вот, русские о улицам, стараются вообще не ходить, особенно, с наступлением темноты. Ну, а остальное сами узнаете, со временем.

Капитан вручил ключ от казармы Пахому, попрощался, и вышел на улицу.

Товарищ капитан — я с Демоном догнал его на крыльце.

— Слушаю.

— а никак с псом, в части питания, вопрос решить нельзя?

— Давай так, сержант. Вечером подойди вон туда — офицер махнул рукой в сторону обнесенного забором дворика: — там наши кинологи квартируют. Я им скажу, и они на твоего кобеля будут каши оставлять. И вообще, давай, ему там выделят вольер, и ты его там держать будешь. С вами еще туда — сюда, а вот собаку в казарме держать не положено. У нас единственная колония в республике, проверки часто приезжают.

— Большое спасибо, товарищ капитан, меня все очень устраивает.

Народ уже размещался. Так как кроватей было много, на второй ярус никто заселятся не стал. Народ распаковался, а через полчаса собрался в курилке.

— Мужики, на службу выходим с завтрашнего дня, с шестнадцати часов и до часа ночи. Работаем с одним выходным, потом, по приезду, всем неделю отпуска дадут. С едой непонятно, наверное, в местной столовке питаться будем. Вроде бы все. Остальное, все что не оговорил, решим завтра в отделе. Если у кого-то есть вопросы, заранее мне скажите, чтобы я завтра местному руководству сказал.

Позже я с Демоном двинулся в указанный мне угол. Сержант — срочник выдал нам бачок с сечкой, приправленной кусочками мяса, миску с водой, указал на пустой вольер с деревянной будкой внутри. Я покормил пса, завел его в вольер.

— Кормить твоего будем, как положено, два раза в день. Воду менять, выгуливать и вольер убирать — это уже сам.

— Да без вопросов. Только мы по вечерам до часа ночи дежурить будем.

— Ну значить пайку в вольер ставить будем. Мы потом бачок мой и вон туда, на крыльцо кухни ставь — сержант показал, куда ставить посуду.

Демон, с удовольствием съел пайку, вылизав бочок дочиста, затем, проводив меня грустным взглядом, полез в будку, набитую желтой, сухой соломой.

Когда я вернулся в казарму, народ, переодевшись в «гражданку», собирался в городок, на ознакомительную экскурсию. Спрятав под футболками и куртками пистолеты и наручники, мы, весело гомоня, двинулись в сторону Улуса. Улицы были пусты. Транспорта не было, людей практически тоже. Обсуждая местные достопримечательности, мы, растянувшись на сотню метров, двинулись в сторону центра. Экскурсия прервалась внезапно.

— Эй урус, иди сюда — на углу серого жилого дома стояло, периодически покачиваясь, нечто, и призывно махало на руками. При более внимательном рассмотрении, тело оказалось невысоким молодым олом, в зачуханном сером прикиде, и с расфокусированным взглядом темных глаз.

— Ты мне что ли? — Пахом сделал шаг навстречу: — Тебе надо, ты и иди сюда.

— Ты, урус, борзый что ли? — парень сделал шаг вперед, но покачнулся, и предпочел остаться на месте, держась за надежную стену здания.

— Нет, ну придется тебя уважить — Пахом усмехнулся и сделал несколько шагов вперед: — Чего ты хотел?

— Деньги давай, а то — парень сунул руку в карман, покачнулся и вновь ухватился за стену.

— Сейчас дам — Пахом быстро нанес «расслабляющий» удар в сплетение, подхватил, начавшего падать разбойника. Кто-то подскочил на помощь, из кармана ола была извлечена отвертка с перемотанной изолентой ручкой. Парня подхватили под руки и потащили к темнеющему в ста метрах зданию отдела милиции. На лице болтающегося, словно тряпочка, между милиционеров, местного жителя, было написано глубочайшее, до самых основ мироздания, потрясение.

Глава 3

Глава третья. Наши пришли.

Первый день службы начался не совсем обычно. В Ленинской комнате местного РОВД сидел личный состав. Но, я впервые видел, что средние скамьи были свободны. Сидели «левые» и «правые», а «центристов» не было. Незримая черта разделила этих людей, в одинаковой серой форме, возможно, что навсегда. Слева сидели преимущественно славяне, среди которых была парочка парней с восточными разрезом глаз, но я бы сказал, что это были казахи. Судя по всему, «левыми» была «ночная милиция» — рота вневедомственной охраны. Справа сидели представители титульной нации, заполнившие, или заполонившие, не знаю, как правильно сказать, все остальные службы местной милиции. А в остальном, в принципе, отдел как отдел, только черно — белый, как «инь» и «янь», единство и борьба противоположностей. Мы, прикомандированные, верные принципам пролетарского интернационализма, быстро заполнили пустоту в середине зала. Во все остальном, существенных отличий от привычных для меня процедур, тут не было, кроме разве смешных, для нашего слуха, имен и фамилий местных жителей. В конце развода, начальник РОВД, молодой майор со значком какого-то техникума, потребовал от прикомандированных, после службы, сдавать оружие в местную «оружейку», но тут его ждал жесткий облом. Добровольно разоружаться, почему-то, никто из нас, не захотел, а принудительно забрать у нас оружие майор был не вправе. После короткой перепалки с нашим старшим, где старший сержант Пахомов проявил завидную выдержку, начальственный майор интерес к нам потерял, передав кураторство над прикомандированными начальнику вневедомственной охраны района, высокому светловолосому капитану Дворяткину Леониду Николаевичу. После того, как основной развод был закончен, куратор нас оставил:

— Здравствуйте, товарищи, поздравляю вас с прибытием, ну, и так далее. Насчет отношения местных с алкоголем всем известно? Значит, слушайте ещё информацию, это важно. По-местному, республиканскому законодательству, местные граждане не имеют права таскать при себе металлические острые предметы, причем, любые. Ножи, отвертки, все колющее — режущее. Если ему надо по работе, например, монтер какой— ни будь, то у него должна быть с собой справка из райисполкома, что-такому-то имярек, разрешено в рабочее время иметь при себе такой-то инструмент. И, да, попытка выдавать липовые справки своим друзьям-родственникам, была в зародыше пресечена. Во, всяком случае, мы таких фактов не отмечаем. При обнаружении острых предметов — сразу в отдел, штраф пятьдесят рублей. Второе важное — у нас здесь уникальный климат, поэтому анаша, марихуана или по-научному канабис растет лучше, чем в Знаменитой Чуйской долине. Со всего Союза к нам едут заготовщики и любители этого дела. Тоже, у очень у многих может быть с собой. Тоже, задерживать и в отдел. Надеюсь, как выглядит и пахнет дурь все знают? Ну, и отлично, пойдем дальше. Тут, как вы поняли, пырнуть ближнего своего, всегда пожалуйста. Поэтому местные, наверное, половина, резанные, со шрамом на животе. Поэтому, прежде чем бить— старайтесь маечку задрать, посмотреть, вдруг у него шов свежий, и от любого удара разойдется. Посмотрели, а потом уже решайте, как с ним дальше действовать. В городе русских и ольцев примерно поровну, по шесть тысяч, приблизительно. Наши работают на обогатительной фабрике полиметаллических руд, ну а местные…. Ну вы поняли? Ну, а в общем все как везде. Единственное –местные здесь почти все родня между собой, так что имейте в виду. Вопросы, проблемы? Есть проблема, добираться далеко, нельзя что-то с транспортом порешать?