Роберт Сойер - Что тебе отпущено

— Детектив Тоби Корсаков, — сказал я, махнув удостоверением. Я не пытался пожать ему руку — парень выглядел так, будто может рассыпаться, если надавить на него слишком сильно. — Я хотел бы увидеть Роджера Хиссока.

— У вас назначено? — У него был высокий голос, и он едва заметно шепелявил.

— Нет. Но я уверен, что мистер Хиссок захочет со мной встретиться. Это очень важно.

Парень, поколебавшись, заговорил в интерком:

— Роджер, тут пришёл коп. Говорит, очень важно.

Пауза. Потом:

— Впусти его, — произнёс громкий голос. Парень кивнул мне, и я вошёл через тяжёлую деревянную дверь — красное дерево, несомненно, импортированное с самой Земли.

Я считал, что офис Ская Хиссока роскошно обставлен, но офис его брата его посрамил. Произведения искусства с дюжины миров со вкусом расставлены на хрустальных подставках. Ковёр такой толстый, что, я уверен, мои башмаки утонули в нём полностью. Я подошёл к столу. Роджер поднялся мне навстречу. Это был мускулистый мужчина, с густыми чёрными волосами и светлыми серыми глазами. Мы пожали руки; его рукопожатие было демонстрацией силы настоящего мачо.

— Здравствуйте, — сказал он. С его гулким голосом он, вероятно, привык сразу завладевать вниманием окружающих. — Чем могу помочь?

— Пожалуйста, сядьте, — сказал я. — Меня зовут Тоби Корсаков. Я из «Копоторга», работаю по контракту с Гильдией Прорицателей.

— Господи, — сказал Роджер. — Что-то случилось со Скаем?

Хотя это и неприятная обязанность, нет ничего полезнее во время расследования убийства, чем сказать подозреваемому о смерти жертвы и понаблюдать за его реакцией. Большинство виновных разыгрывает недогадливость слишком долго, и тот факт, что Роджер сразу же связал Гильдию со своим братом, уменьшило мои подозрения по отношению к нему, а не увеличило. И всё же… — Простите, что сообщаю вам плохие новости, — сказал я, — но, боюсь, ваш брат мёртв.

Роджер выпучил глаза.

— Что случилось?

— Его убили.

— Убили, — повторил Роджер, словно никогда не слышал этого слова.

— Именно так. Я хотел спросить, не знаете ли вы кого-нибудь, кто хотел бы его смерти?

— Как его убили? — спросил Роджер.

Я был раздражён тем, что он не ответил на вопрос, и ещё более раздражён из-за того, что мне приходится сообщать ему подробности слишком рано. Очень многие убийства были раскрыты благодаря тому, что подозреваемый упоминал об обстоятельствах убийства до того, как ему о них сообщили.

— Его застрелили в упор из бластера.

— О, — сказал Роджер. Он обмяк в своём кресле. — Скай умер. — Его голова качалась из стороны в сторону. Когда он снова посмотрел на меня, в его серых глазах были слёзы. Искренние или нет, я не мог сказать.

— Простите, — сказал я.

— Вы знаете, кто это сделал?

— Пока нет. Мы отслеживаем электромагнитную сигнатуру бластера. Но нет никаких следов взлома, так что…

— Да?

— Отпечатки пальцев лишь четырёх человек открывают дверь в его кабинет.

Роджер кивнул.

— Мои и Ская. Чьи ещё?

— Уборщицы и ещё одной прорицательницы.

— Вы их проверяете?

— Да, моя напарница. Она также проверяет всех, с кем у него были назначены встречи — людей, которых он бы впустил по собственной воле. — Пауза. — Могу ли я спросить, где вы были сегодня утром между десятью и одиннадцатью?

— Здесь.

— В вашем офисе?

— Да.

— Ваш секретарь это подтвердит?

— Ну… нет. Не подтвердит. Его не было всё утро. В его прорицании сказано, что у него способности к языкам. Я каждую среду отпускаю его на полдня на уроки французского.

— Кто-нибудь вам звонил, пока его не было?

Роджер развёл своими мускулистыми руками.

— Вероятно. Только я никогда сам не отвечаю на звонки. По правде говоря, я люблю эти полдня, когда до меня невозможно добраться. Массу работы удаётся переделать, когда тебя не прерывают.

— То есть никто не может подтвердить, что вы были здесь?

— Не… нет, думаю, никто. Но, детектив, Скай — мой брат…

— Я вас ни в чём не обвиняю, мистер Хиссок…

— Кроме того, если бы я брал роботакси, в моём дебете это бы было отмечено.

— Если вы не расплатились наличными. Или не пошли пешком. — По транспортным трубам можно ходить пешком, хотя большинство людей никогда этого не делает.

— Вы же не полагаете всерьёз…

— Я пока что ничего не полагаю, мистер Хиссок. — Время сменить тему; от него не будет толку, если он уйдёт в глухую оборону. — Ваш брат был хорошим прорицателем?

— Лучшим. Чёрт возьми, да он и моё прорицание делал, когда мне исполнилось восемнадцать. — Он заметил, как я вскинул брови. — Скай старше меня на девять лет, я и подумал: а почему нет? Ему были нужны клиенты; он тогда только начал практиковать.

— Вашим детям делал прорицание тоже Скай?

Странная пауза.

— Ну, да, Скай делал их прорицания при рождении, но Глен — это мой старший, ему только что стукнуло восемнадцать — Глен решил пойти за взрослым прорицанием к другому специалисту. Деньги на ветер, я так считаю. Скай сделал бы ему скидку.

Мой коммуникатор пискнул, когда я был в такси. Я принял вызов.

— Эй, Тоби, — на экране появилось пухлое лицо Рэймонда Чена. — Мы получили регистрацию по сигнатуре твоего бластера.

— И?

Рэй улыбнулся.

— Слова «проще пареной репы» тебе чего-нибудь говорят? Бластер принадлежит Роджеру Хиссоку. Он купил его одиннадцать лет назад.

Я кивнул и отключился. Поскольку замок узнавал его отпечатки пальцев, богатенький младший братец без всякого труда мог пробраться в братов внутренний офис и снести ему голову. У Роджера был способ и была возможность. Теперь мне оставалось найти лишь мотив, и в этой связи продолжение опроса членов семьи может оказаться полезным.

Восемнадцатилетний Глен Хиссок учился на инженера в Университете Фрэнсиса Крика в Третьем колесе. Он был точной копией своего отца: сложенный как борец, с чёрными волосами и светлыми глазами. Но в то время, как Роджер производил впечатление грубоватого и общительного типа — сильное рукопожатие, громогласный голос — юный Глен оказался замкнутым, нервным и говорил очень тихо.

— Мои соболезнование по поводу смерти твоего дяди, — сказал я, зная, что Роджер уже сообщил сыну новость.

Глен смотрел в пол.

— Спасибо.

— Он тебе нравился?

— Он был ничего.

— Просто ничего?

— Ага.

— Где ты был между десятью и одиннадцатью часами сегодня утром?

— Дома.

— Кто-нибудь ещё был там?

— Нет. Мама с папой на работе, а Билли — это мой младший брат — в школе. — Он в первый раз встретился со мной взглядом. — Я подозреваемый?