Завещание Петра - Никита Велиханов
Грасовцы вернулись к трудовым медицинским будням. Уже вечером, на подходе к дому, Борисов продолжил разговор, начатый в кафе, сказав:
— Думаю, первый результат не придется долго ждать.
Ларькин взглянул вопросительно, но майор не стал развивать свою мысль дальше. Уже в квартире, готовясь к ужину, они обменялись такими записками.
Борисов: Исходя из предположения, что на территории области находится несколько больных, в обнаружении которых некая противодействующая нам спецслужба не заинтересована, как она может сохранить секретность после предпринятого нами действия?
Ларькин: Ликвидировать больных. А для верности предварительно ликвидировать нас.
Виталий взглянул на майора. Тот чуть улыбался, но в облике его Ларькин уже ощущал знакомую по спаррингам готовность к мгновенному ответному действию, а кроме того, вокруг майора словно сгустился устрашающий мрачный ореол профессионального убийцы. Они оба помнили, что наступает пятая ночь их пребывания в Оренбурге.
Договорились, что по очереди будут дежурить и отдыхать. Постель «отдыхающей смене» устроили в ванной. Бросили жребий. Первым выпало спать майору, и Ларькин занял боевой пост у двери. Он устроился поудобнее и стал ждать. По ночному времени, вероятно, думалось всё больше про женщин. Женщины Ларькина любили. Он вспомнил два-три самых приятных эпизода из прошлого и незаметно для себя перешел на мысли о Ларисе. Надо бы к ней как-нибудь вырваться. И опять-таки не по одной-единственной причине. Конечно, не хочется подставлять девчонку, но с другой стороны, где ещё удобнее устроить себе основную лабораторию, как не в ветлечебнице? Напарница будет уверена, что к Свитальской просто ходит хахаль —а мы не будем её в этом разубеждать...
Он вспомнил, как под конец разговора, не зная, увидит ли Ларису хоть ещё раз, но уже вполушутку обхаживая её, спросил:
— Что вы делаете в свободное время?
Лариса блеснула на него чёрными цыганскими глазами:
— Гадаю.
— Вот как? На картах или на кофейной гуще?
— Когда меня, начинают клеить лица мужской национальности, то по книге. Вот по этой, —фыркнула Свитальская, показывая «Справочник гинеколога».
Потом Ларькин с удовольствием вспомнил взгляд, которым Лариса ответила на его вопрос, что она делает, когда к ней клеится коллега-медик. Это ж надо такое изобразить глазами... высокомерие, вызов, ироническая насмешка... и приглашение попробовать. А не слабо вам, господин ротмистр? А не слабо. Время прошло быстро, и в полночь он разбудил Борисова.
...Борисов думал о том, что Илюша предупредил их об опасности, но не сказал, чем пятая ночь и вся эта хренотень закончится. Видимо, наступал один из тех «стрелочных» моментов в жизнях его и Ларькина, когда они держали судьбу в собственных руках. Теперь все зависело от того, сумеют ли они её удержать.
Уже пора было будить Виталия и ложиться самому вздремнуть. Майор немного помедлил, осознавая, что большая часть ночи уже прошла, и если противник хочет предпринять попытку их ликвидировать, то сейчас самое время. Шестое чувство его не подвело —откуда-то снизу послышался слабый, приглушенный бетонными перекрытиями, звук. Борисов попытался представить себе, чем мог быть вызван этот звук. Скорее всего, это кусок кирпича, с грохотом сползший из кучи, цепляясь за такие же куски или упавший на землю с небольшой высоты от нечаянного толчка человеческой ноги.
Он разбудил капитана —тот проснулся, понял все по выражению лица Борисова и взял свой ПМ. У Борисова тоже был пистолет —тяжеленный зверюга новейшей конструкции, украшенный по бокам табличками с изображением гюрзы. На все вопросы, где он раздобыл такого монстра, майор отвечал: «Где взял, где взял... Купил». Но «Гюрзу» майор не собирался использовать, потому что надеялся взять хотя бы одного врага живым...
Они осторожно спустились к двери в подвал — как и следовало ожидать, она была на замке. Ларькин мельком вспомнил о двери в первом подъезде, которую он оставил незапертой. Борисов уже возился с отмычками, бесшумно открывая знакомый замок. Они отворили дверь и стали тихо спускаться в подвал, прислушиваясь и пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в кромешной темноте. Легкий шорох послышался слева, в той части подвала, где располагалась их квартира. Двигаясь на ощупь, они разошлись к разным стенам неширокого прохода и вскоре то ли услышали, то ли почувствовали, что у стены, где тускло светлело небольшое подвальное окно и проходили какие-то трубы, находится человек. Он словно чего-то ждал, слышалось его беспокойное дыхание. Борисов осторожно стал приближаться к нему, рассчитывая вначале повязать незнакомца, а потом уже начинать выяснять, что ему понадобилось в этом подвале в четыре часа ночи. Грасовцы передвигались и дышали беззвучно, в подвале царила полная тишина, слышалось только дыхание пришельца, но постепенно к нему стал примешиваться другой звук, похожий то ли на шипение, то ли на потрескивание —-он доносился стой стороны, где проходили трубы.
Когда до незнакомца оставалось не более трех шагов, Борисов внезапно почувствовал, что незнакомец осведомлен о его присутствии. Он остановился и только инстинктивно отшатнувшись назад и влево, почти прижавшись к стене, избежал удара ногой в низ живота. Противник тут же отскочил к стене, метнулся в сторону—и чуть не опрокинулся от прямого удара Ларькина, однако сумел ответить ему ногой в корпус. Капитан успел отклониться, ослабив силу удара. Борисов навесил было метавшемуся как тень юркому —и судя по всему, очень крепкому человечку —удар ногой в почку, но тот чудом увернулся и так отмахнулся левой ногой, что майору пришлось, присев, отступить на шаг. В этот момент Ларькин, отведя правую руку далеко в сторону, включил фонарик и направил луч на незнакомца. Тот метнулся в темноту, на долю секунды мелькнуло скуластое лицо, характерный азиатский разрез глаз. Опять кореец!
Невысокий и кряжистый, как и Борисов, он оказался довольно искусным бойцом. Майор наконец-то смог определить технику —традиционное корейское тхэквондо. Теперь противник находился между офицерами и выходом, но скрылся он от преследующего его луча не туда, а за угол, вглубь подвала, словно не собирался уходить. Борисов бросился за ним, приказав на ходу Виталию: «Осмотри трубы». Ларькин подбежал к стене. Посторонних предметов нигде не наблюдалось, но в одном месте примерно полуметровый участок газовой трубы был густо измазан желеобразным веществом. Рассматривая участок при свете фонарика, Ларькин увидел, что стальная труба в этом месте окислилась, окрасившись в рыжий цвет. Поверхность её выглядела рыхловатой. Виталий соскреб немного геля осколком стекла, а потом снял спортивную кофту и принялся стирать остатки.
...Кореец встретил Борисова градом прямых и
