Валерий Мухачёв - Блуждающая река

 Здесь мои санитары дубинками и смирительными рубашками изгонят любую живность от вашего взора!

 Кстати, не желаете ли выпить?

 Нелепость наряда и всклокоченные волосы на голове соседа по палате стали не на шутку раздражать Томми. Если бы не головная боль, полученная от травмы затылка при падении, и плохо заживающие раны на руках, он бы отодвинул болтуна куда-нибудь подальше от себя.

 Но в этот момент прибежал санитар с медсестрой. Они увели Томми в другую палату, в которой стояла только одна кровать.

 Бритнер в это время уладил все вопросы с мадам Триммер, забрал полицейских, на всякий случай следивших за действиями Томми, и покинул психлечебницу.

 В самолёте их ждал только один пилот. Джек пожелал размять ноги и бродил где-то поблизости. Непродолжительные поиски беглеца ни к чему не приводили. Тогда лейтенант полиции закричал во всю мощь своего горла:

 -Если ты, мать твою, не появишься через пять секунд, я прикажу в тебя стрелять!

 То ли угроза подействовала, то ли Джек загляделся на полёт бабочек, но голова его почти мгновенно вынырнула из-за густого кустарника. Бритнер сразу успокоился, когда все сели в самолёт.

 Пока летели вдоль однообразного ландшафта Серых гор, в голове Бритнера одна единственная мысль вынуждала его часто почёсывать затылок. Идея сама напрашивалась, отчего от волнения лейтенант полиции сильно вспотел. Самостоятельное падение Томми в пропасть было практически невозможно! Вот этот вывод сам собой и напрашивался.

 Бритнер прекрасно знал, что сильный удар по затылку как раз и действует на потерю памяти, а в худшем случае - потерю зрения. Затея избавиться не только от Томми, но и от Джека приобретала в мыслях Бритнера реальные очертания.

 Он подвинулся всем телом к пилоту и непререкаемым тоном приказал лелеть в Сорвиль. Джек шумно запротестовал, требуя вернуть его в Долину Безмолвия, но Бритнер успокоил его обещанием после небольшой беседы доставить домой на джипе. В полицейском Управлении городка Сорвиля Бритнер чувствовал себя если не богом, то уж точно первым человеком после Президента Королевства Соединённых Штатов.

 Здесь три могучих полицейских окружили Джека, как преступника, завели в комнату с небольшим окном, которое охраняла металлическая решётка.

 Оставшись один, Джек осмотрелся. Его мощное тело начала покрывать испарина, руки стали мелко дрожать. Его постоянно стал мучить вопрос: рассказал ли Томми, как было дело? Он, конечно, притворился, что не обиделся, но там-то, в больнице он мог всё и выложить!

 Комната, в которой кроме двух стульев и стола ничего не было, мало, чем помогала сосредоточиться на мыслях о защите от каких-либо обвинений. Если бы этот Томми разбился насмерть, едва ли бы Джеку пришлось так мучиться сомнениями в своей невиновности.

 Томми, конечно же, однажды проснётся, избавившись от отсутствия памяти. Ведь не ветер же его столкнул в пропасть, которого не было! Надо же, каким крепким оказался череп этого парня! С такими мыслями не раскаявшийся разбойник ходил из угла в угол небольшой комнаты для допросов, ощущая, как у него от усиливавшейся жажды пересыхает в горле.

 В полицейском участке как будто совсем забыли о существовании Джека. Скоро за единственным небольшим окном потемнело небо.

 Неожиданно дверь открылась, вошёл мужчина в штатском.

 -Я - следователь Лойер. Присядем и поговорим на тему о дружбе двух мужчин.

 Такое начало совершенно озадачило Джека. Он готов был уже поверить, что Томми полностью пришёл в себя и всё рассказал этому ищейке. Оставалось только чистосердечно раскаяться. Но всё же природная осторожность подсказывала ему, что сначала надо попытаться получить себе наименьшее наказание. И он, после длительной паузы, во время которой Лойер пытливо сверлил его рачьими глазами, заговорил:

 -Там, на краю пропасти, камни были скользкими. Мы слишком близко подошли к краю.

 Я поскользнулся и стал падать. Пытаясь удержаться, задел ногу Томми. Он тоже упал. Я успел ухватиться за выступ камня. Когда я выбрался на ровное место и посмотрел назад, Томми уже не было. Посмотреть, как он там, в пропасти, я не решился. Я ведь мог снова поскользнуться! Просто я решил, что с такой высоты упасть и не разбиться насмерть невозможно. И я рад, что он остался жив.

 -А так ли уж и рад? - с сомнением в голосе спросил Лойер. - Мне известно, что вы с Томми не могли поделить девушку?

 -О, нет! - стал искренне возмущаться Джек. - Мне она совершенно безразлична!

 -Да не может быть! - засмеялся Лойер. -Прежде, чем беседовать с тобой, я выяснил некоторые обстоятельства. Во-первых эта самая Руала - богатая невеста, а во-вторых, она слишком даже хороша собой!

 -Да откуда у неё богатство-то? - скривив гримасу на лице, возразил Джек. - Обыкновенная повариха.

 -Что, ты не знаешь даже о завещании?

 -Каком завещании? - не понял Джек.

 -Хорошо. Закроем этот вопрос, - задумчиво произнёс Лойер. -Сам факт вины в падении товарища в пропасть ты не отрицаешь?

 -Какой ещё вины? - спросил Джек.

 -Падение товарища в пропасть, происшедшее по причине твоей неосторожности. Наказание по такой статье грозит не строгое. Но год лишения свободы ты уже заработал. Но если ты изобразишь на суде великое раскаяние, можешь получить не больше трёх месяцев.

 Ведь ты не будешь отрицать, что бросил товарища на произвол судьбы и мешал поискам его при спасении?

 -Кстати, сейчас тебе принесут воду и кусок хлеба. Заработал.

глава девятнадцатая

 Для Фростена было полной неожиданностью согласие Руалы покинуть Долину Безмолвия. Конечно, рядом с Томми лейтенант полиции Джим Бритнер был фигурой значительной, и Руале могло показаться, что Томми слишком беден. Фростен ни разу не обмолвился с девушкой о тех запасах золота, которые утяжеляли не только тайник большого дома, но и его душу.

 Да и Бритнер мог только предполагать о количестве жёлтого металла. Такой поворот дела совсем не нравился Фростену. Он наотрез отказался покинуть своё насиженное гнездо и теперь в великой печали бродил по залу.

 Всё, к чему прикасалась Руала, напоминало ему о ней. Старик так привязался к девушке, что относился к ней, как к дочери.

 Конечно, любовь его к ней скрывалась тщательно, просьбы его граничили с приказами, а улыбки и отеческих ласк Руале ни разу не досталось.

 А что же он мог поделать со своим нравом? Ведь Руала могла подумать, что он, старик, просто домогается её!

 И этот Томми мог тоже не понять чувств Фростена. Парень ему нравился и как работник и, что греха таить, для замены погибшего родного сына он годился по всем пунктам.