Ярослава Осокина - Истории Джека

Джек выглядел очень довольным: ему удалось обменяться с прекрасной владелицей магазина телефонами и выудить обещанием обсудить современную поэзию как-нибудь за ужином.

Кажется, хоть что-то сегодня случилось удачно.

На обратном пути они обсуждали ужин, встреча с которым у них так затянулась; горбану, которую увезли в Птичий павильон, а потом, наверно, отправят куда-нибудь в заповедник, как полагается; Артура, который выглядит толстоватым, но на самом деле одной рукой может эту горбану над головой раскрутить; парня, который орал на набережной — скорее всего он тот самый, основатель форума «ПараБ», один из тех, что давал показания.

— Это ж надо какие легкие у некоторых бывают, — задумчиво говорил Джек. — Он орал, по-моему еще выходя из дома и всю дорогу до нас. А ты видела то, о чем говорил Артур?

Спустя несколько секунд Энца отозвалась невнятно:

— Если будешь еще ловить рыбок, я хочу ту, с серебряным хвостом.

Джек покосился на нее и увидел, что девушка уже спит, откинув голову на спинку кресла. Выглядела она, несмотря на лечение и подпитку, отвратительно: бледная до синевы, с темными пятнами под глазами. Джек слегка сбавил скорость и стал плавнее поворачивать, чтобы не разбудить ее. Пускай спит, сон восстановит силы.

Не то, чтобы Джек предчувствовал что-то, этот дар едва развит был, но тем не менее… надо быть готовым, ясно сказал внутренний голос.

Жаль, что без всякой расшифровки.

История восьмая. Романтические переживания и несчастливые случайности

— Ты чего валяешься? — встревоженный голос Джека вырвал ее из сна. — Проспала, что ли? Вставай! Знаешь, сколько времени уже?

Энца вскочила, едва не упав с дивана. Если Джек встал раньше, это значило, что она просто безбожно проспала, и страшно представить, какие кары для них сегодня выдумает Айниэль…

Стоп.

Как-то слишком сумеречно для позднего утра.

Энца поморгала, постепенно собираясь с мыслями, а Джек довольно заржал.

— Да спи уже, — сказал он, зевнув. — Еще пять утра, я просто отлить ходил, а тут ты так дрыхнешь, грех было не отомстить. К тому же, сегодня суббота.

Он поднял с пола упавшего плюшевого медведя, блекло-желтого и сильно потрепанного, повертел его и сунул обратно Энце, хмыкнув.

— Он заговоренный, от плохих снов, — пробормотала Энца. Потом разозлилась на себя: эта скотина издевается, а она почему-то оправдывается.

Но дальше спорить не хотелось, она откинулась обратно на подушку и почти сразу уснула.

Прошедшие со дня поимки горбаны две недели выдались донельзя насыщенными. Будто кто-то наверху решил, что они должны наверстать все те упущенные часы работы, которые они до встречи друг с другом проводили в праздности.

Ударно потрудившись в архиве, Энца составила справки по всем накопившимся на данный момент делам, — и не без помощи Джека, который сначала то же самое делал через базы данных Института наверху, в кабинете.

Но после того как Энца обрушила на себя стеллаж, только чудом увернувшись, и в другой раз едва не упала с лестницы, которая вела на подвальный этаж архивов, Джек притащил из дома ноутбук. Пока девушка, обвязав рот и нос банданой от пыли, носила и сортировала подшивки дел и журнальные сводки, Джек сидел, скрестив ноги по-турецки на столе в архиве и тоже работал. При нем было как-то спокойнее, и хотя Энца не боялась оставаться одна, все же вела себя собраннее, не задумывалась и не отвлекалась.

Дальше начались разъезды. Айниэль и Артур в этом больше не участвовали, но при этом заключили строгий уговор: при подтверждении жалобы самим не лезть и вызывать коллег.

За следующие дни Энца порядком поднаторела в штурманском деле и спортивном ориентировании на местности. Айниэль снабжала их картами и подробными указаниями, да и сам Джек тоже неплохо знал город и ближайшие окрестности, но те места, куда их заносило по долгу службы обоим были мало известны. Джек был за рулем, а казенный планшет с картами и их бумажные распечатки из архивов был в ведении Энцы.

Вот, например, коллектор, в одном из окраинных тихих районов города. Зелень, пестрые клумбы, тенистые улицы, солнечные детские площадки… Обо всем этом напарники с непередаваемой грустью вспоминали, когда они целый день ходили по системе тоннелей под ним. Жители замечали по ночам над всеми люками в районе пляшущие призрачные огни, и это могло говорить о том, что в канализации открылся нестабильный портал.

Система туннелей была достаточно простая, но все они до того походили друг на друга, что вскоре напарники перестали понимать, где они находятся. Сигнал сети пропал, и оба, ругаясь, крутили распечатанные карты двадцатилетней давности так и эдак, пытаясь определить, скорее как выбраться, чем как найти пресловутый портал.

Собственно, по восстановленному потом по памяти маршруту, обошли они почти все, чем не могли не гордится. Вылезли далеко от точки входа, грязные, промокшие и усталые, не говоря уж о дурном запахе, который в духоте летнего вечера казался еще более густым и мерзким, долго брели до машины.

Кроме крыс, грязи, тины и склизких стен ничего они не нашли.

Да, надо сказать, наученные предыдущим опытом, на эти вылазки напарники отправлялись вооруженные до зубов различными артефактами и приспособлениями. Джек позаимствовал каталог на складе и пару часов они корпели над ним, внимательно изучая, выписывая необходимое и споря по каждому пункту. Помимо этого, Джек связался с Ван-Лиром и выпросил парочку экспериментальных штучек, пообещав, что взамен Энца напишет подробный отчет по их использованию.

«Почему я, а не ты?» — удивилась Энца. «У тебя лучше получится», — легкомысленно пожал плечами Джек.

У нее и в самом деле это лучше получалось: Энца скрупулезно записывала все, что они находили, видели, регистрировали при помощи артефактов. Артур иногда язвительно фыркал: их отчеты напоминали больше отчеты маг-бригады, полицейских, которые на самом деле не владели никаким искусством, зато могли пользоваться необходимыми магически заряженными приспособлениями. Фыркал, а потом, поймав ледяной взгляд Айниэль, стихал и отшучивался.

Энца обижалась, но старательно не показывала этого, а Джек просто больше укреплялся в своей неприязни к Артуру.

Пару раз в неделю дежурили полсмены в одиннадцатой лаборатории, в крохотной комнатушке с тахтой и креслом у старого, местами подпаленного пульта с мониторами, половина из которых показывала серую рябь. Над дверью висела лампочка в проволочной сетке: при какой-либо опасности она должна была загореться красным, но за время их бдения этого ни разу не случилось.