Ярослава Осокина - Истории Джека

— А что — можно? — поразилась Энца и, не дожидаясь ответа, выскочила из машины.

И ведь забыла о своем «платье», едва залеченных руках, пластыре на лбу, который закрывал сссадину, побежала смотреть на какие-то железяки. Джек повернул голову: лавочка была антикварная, и помимо того самого бердыша с очень широким лезвием, украшенным серебряными накладками с затейливой чеканкой, в витрине лежали кинжалы, шкатулки, книги и пара антикварных кукол под пыльным парчовым балдахином, который художественными складками нависал над ними.

Джек сунул незажженную сигарету обратно в пачку и вышел из машины: решил, что тоже стоит поглазеть, если те книги не муляжи, конечно. Вообще, выставлять на витрину старинные хрупкие вещи как-то не осмотрительно, думал Джек, остановившись рядом с Энцей. Девушка практически уткнулась лицом в стекло, жадно разглядывая оружие.

— Ты такими штуками увлекаешься? — спросил Джек.

Энца кивнула, не поворачивая головы.

— Я его запоминаю. Потом можно будет воспроизвести в воздушной версии.

— Если вам интересно, — раздался рядом с ними приветливый женский голос, — то можете пройти внутрь и посмотреть. Конкретно этот бердыш — современная реплика.

Голос был маняще глубок, хрипловат и прекрасен.

Да и сама его обладательница была под стать: опершись плечом о притолоку двери, стояла высокая рыжеволосая женщина в простом черном фартуке поверх рубашки и брюк, которые не скрывали ее весьма аппетитной фигуры. Необычайно яркие синие глаза с теплом смотрели на них, пышные волосы были перехвачены атласной лентой.

«Мечта, а не женщина», подумал Джек и приветственно улыбнулся.

— А что… можно? — снова спросила Энца и тут же осеклась. — Но мы не будем покупать…

Женщина склонила голову к плечу и рассмеялась.

— Рассматривать я не запрещаю, а в моем магазине и помимо опасных железок есть немало интересного…так что прошу.

Она повернулась и исчезла внутри.

Магазинчик был совсем небольшой, и антикварным звался скорее для красоты, чем отражая свою суть. Вещи тут были совершенно разные: от модно винтажных до действительно старинных.

Вдоль стен стояли полки с книгами, разнокалиберными статуэтками, вазочками, куклами в пышных, поблекших нарядах, потрепанными мишками. В глубине был прилавок с кассой, над которым гроздьями висели колокольчики, бронзовые, фарфоровые, серебряные, самых разных форм и размеров. За ним стояло несколько шкафов со стеклянными дверцами и замками, с выгравированными на них защитными пентаклями: вот там, видимо, хранилось наиболее ценные экземпляры.

Пройти к прилавку можно было по узкому ходу, лавируя между корзин, открытых сундуков и пары изящных столиков. В некоторых корзинах букетами торчали мечи и кинжалы, в сундуках лежали тончайшие пожелтевшие кружева, бисерные кошельки и сумочки, тускло блестела стеклянная бижутерия. На столиках в окружении фарфоровых собачек и балерин, фигурных пресс-папье и серебряных чашечек стояли лампы под зелеными, витражными и фарфоровыми абажурами, мягко освещая все эти богатства вокруг.

— Его можно подержать в руках, этот бердыш? — спросил Джек.

— Конечно, — мягко улыбнулась женщина, отперла витрину и с некоторым усилием вынула тяжелый обух с насаженным на него лезвием.

Энца благоговейно приняла его в руки и поскорее отошла подальше от них.

— Смотри, не разруби ничего, — строго сказал Джек.

— Что вы, — удивилась женщина. — Он совершенно тупой. Я никогда не держу здесь острого.

Они некоторое время понаблюдали за осторожно двигающейся Энцей, которая внимательно взвешивала бердыш в руке, проводила пальцами по лезвию, перекладывала из левой руки в правую, широким плавным жестом описывая полукруг лезвием. Воздух гудел, и Джек чувствовал на языке вкус знакомой магии.

— Это ваша девушка? — спросила женщина. — Она, видимо, увлекается ролевыми играми?

— Нет, — сказал Джек, — и нет. Мы коллеги, и оружие — ее рабочее увлечение.

Он покосился еще раз на Энцу и повернулся к женщине.

— А книги? — спросил он. — Что вы можете показать интересного?

— Смотря чем вы интересуетесь, — медленно улыбнулась женщина.

Джек ответил ей не менее многозначительным взглядом.

— «Сиянье темных звезд стремился я познать, и тайный шифр комет»…

— Вы тоже знаете эти строки? — неожиданно оживилась женщина. — И мне так понравился этот поэт, у меня целый сборник есть.

— Чего? — осекся Джек и недоуменно уставился на нее. Он собирался процитировать строфу до конца, не ожидая, что она его прервет.

Она быстро сходила за прилавок и принесла оттуда небольшой синий томик с серебряными буквами на обложке.

— Вот, — показала она. — Он современный поэт, и поэтому книга здесь случайно оказалась. Но, знаете, это такие удивительные стихи, я начала читать от скуки и не могла оторваться…

— О! — сказала Энца, подходя к ним. Бердыш на плече, и кажется, даже блестит больше чем раньше. — Это же твои стихи, да, Джек? У тебя дома такая же книжка, мне Саган показывал… м-м-м… Что-то не так?

Энца практически сразу заметила и вытянувшееся лицо Джека, и недоверчивое изумление женщины.

— Не надо было этого говорить, да? — уныло сказала Энца. Подумала, что все же лучшая тактика, чтобы не попасть в глупое положение — это молчать. Или отвечать, только когда спрашивают.

Нет, но ведь есть же на свете люди, которые всегда говорят впопад?

— Что вы!.. — воскликнула женщина. — Это правда? Вы написали эти стихи?.. Ох, это просто чудо какое-то, разве так бывает в жизни…

Она просто-таки лучилась радостью, прижимая эту книжку к своей груди. Ни Джек, ни даже Энца не могли противиться ее обаянию, невольно улыбаясь в ответ.

— Да, я автор, — отозвался Джек. — Правда, очень давно, еще студентом…

— Знаете, что! Вы должны мне ее подписать, — воскликнула женщина и сбегала к прилавку за ручкой.

Джек расписался на титульной странице, присовокупив пару слов от себя вроде «прекрасной» и «синеглазой», и попутно узнал, что женщину зовут Елизавета Рюген.

Пока Джек на полную использовал свое обаяние и рассыпал словесные перлы, Энца деликатно ждала его у выхода, аккуратно прислонив бердыш к стене у входа и перебирая блескучие обломки старинных хрустальных подвесок в круглой шкатулке, снаружи выложенной стеклянной многоцветной мозаикой. Подвески были скучные, а вот шкатулка понравилась, и Энца несколько раз провела пальцами по ее многогранным бокам, разглядывая удивительно ярких рыбок, плывущих на алом фоне. Проводила, вспоминая совсем недавнюю историю с этим чудовищем. Желто-коричневая муть, слабые лучи солнца, пятна и эти мечущиеся бледные отростки с крючьями… Энца передернулась. Снова зарыла руки в ребристые колкие обломки хрусталя, возвращая чувство реальности.