Дмитрий Федотов - Проект «Нужные дети»

— Исян бул–ырга, абый! Син татар–кеше?

— Ёк. Мин рус. Минем хатын бул–эргэ татар.7 — Я протянул руку и осторожно погладил мальчишку по спутанным вихрам. — Не бойся, здесь только друзья, — добавил я по–русски. — Скажи, почему ты боишься людей с темными волосами?

— Они плохие… Они все плохие! — неожиданно выкрикнул он и снова сжался в комок, закрыв лицо ладошками.

— Ну, ну, басыл–ырга, улча! — поспешно сказал я. — Мин сине дус!8

В этот момент в комнату просунулся Руденко.

— Товарищ капитан, я нашел!

— Чего нашел? — не понял Олег.

— Откуда парнишка этот. Из Бакчара он. Ильясов Шамиль Равильевич, одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года рождения. Кстати, находится в розыске по заявлению матери от тридцатого декабря…

— Ладно. Составь там пока справку, — отмахнулся Ракитин. Руденко исчез. — Ну что, Димыч, похоже, парень не наш.

— То есть как? — не сообразил сразу я. — Ты о чем?

— Все о том же. О киднеппинге. — Олег снова закурил. — Тебе ведь тоже эта мысль в голову пришла, когда Иван Савельевич про водку рассказывал?

Я ошалело покрутил головой.

— Представь себе — нет!.. Зато сейчас появилась другая. Дай–ка фотки пропавших ребят?

— Зачем?

— Давай, давай! Проверять — так до конца.

Ракитин недоверчиво покосился на мальчишку, на притихшего, ничего не понимающего бомжа, и вытащил из своего планшета, который ему подарили когда–то вертолетчики из МЧС, конверт с фотографиями похищенных детей.

С замиранием сердца, от смутного предчувствия удачи я разложил фото на столе перед Шамилем и тихо попросил:

— Улча, зинхар, карарга бире. Син кемне–дыр белеем–ырга?9

Мальчишка внимательно сначала взглянул мне в глаза, потом вздохнул и принялся разглядывать лица ребятишек. Вдруг он протянул руку и ткнул в две рядом лежавшие фотографии.

— Вот этих… Миша и Витя.

***

Я проснулся оттого, что кто–то дышал мне прямо в лицо. Шумно, пофыркивая. Потом горячий шершавый язык прошелся по моей щеке, и тогда я сообразил, где нахожусь…

После того как мальчишка опознал двоих ребят из детдома, дело приняло совсем другой оборот. Шамиль рассказал нам весьма занятную историю.

Он приехал в город из родного Бакчара с матерью и братом к родственникам на праздники. До Нового года оставалось несколько дней. Он со своими двоюродными братьями и сестрами гуляли по Томску, катались на горках, ходили на городской каток, ели мороженое — в общем, знакомились с большим городом. И уже через пару дней Шамиль освоился в новом для него окружении, а три дня назад они с братом отправились снова на каток. Брат пошел в туалет, а Шамиль остался ждать его в раздевалке. Вот тогда–то к нему и подошел «темный человек».

Определение показалось мне странно знакомым, и я уточнил:

«Он был темным снаружи или внутри?»

«Он был совсем темный! Весь!» — прошептал мальчик.

И тут для меня все встало на свои места. Татарчонок оказался врожденным экстрасенсом, эспером. И он распознал в незнакомце такого же, как сам, эспера, только укрывшегося за психокинетическим блоком и потому казавшегося «темным», то есть не светящимся в биополевом спектре. А еще тот был темноволосым и темноглазым. Вот парнишка теперь и шарахался от всех брюнетов подряд.

«Он сказал, чтобы я пошел с ним, — рассказывал Шамиль, хлюпая носом от нахлынувших переживаний. — И я пошел…»

Ракитин при этих словах остро глянул на меня. Он тоже все понял, но, по привычке, не поверил до конца.

«Сильнейшая суггестия», — прокомментировал я для него.

Незнакомец привез мальчишку в «большой красный дом», и Шамиль оказался там в компании тех двух мальчиков.

«Вот она, база! — не удержался я. — Большой красный дом…»

«И как ты собираешься его найти?» — скептически хмыкнул Олег.

«Элементарно! Поездим завтра по городу вместе с мальчиком и найдем. Раз Шамиль помнит дом, значит, тот эспер не успел или не стал возиться с постановкой блоков памяти…»

«А как ты себе представляешь этот дом?»

«Думаю, скорее всего, это дом в частном секторе, что–нибудь из новоделов».

«Ладно. Заканчиваем, — решил Ракитин. — Всем нам и малышу надо немного поспать…»

«Ты собираешься оставить парнишку здесь?»

«Да. А что ты предлагаешь?»

«Заберем его с собой. Пусть хотя бы отмоется и поспит по–человечески! Утром же все равно вместе ехать…»

Олег посмотрел на меня как на мать Терезу, но лишь головой покрутил. И мы поехали обратно на ракитинскую квартиру, где нас заждались новогодний стол и близкие друзья…

Влажная терка вновь прошлась по моей щеке, и я открыл глаза. Джейкоб Сэмюэль–младший, чистопородный английский бульдог, гордость семьи Ракитиных, встав на задние лапы и упершись передними в край кухонного диванчика, внимательно разглядывал мою физиономию.

— Привет, псина, — сказал я и потрепал бульдога по мощному загривку. — Какой сегодня день?

— Уаурр! — ответил Сэмюэль–младший и потрусил из кухни в коридор.

— Правильно, — вздохнул я, поглядев на свои старенькие «Q&Q». — Десять часов нового года. С ума сойти!

Диванчик на кухне не самое удобное спальное место в квартире, что–то вроде верхней боковой полки в плацкартном вагоне. Но, как говорили мудрые римляне, «tarde venientibus ossa».10 Все прочие приличные места оказались заняты, в частности, моя «законная» раскладушка была отдана татарчонку. Мальчишка так намучился, что заснул еще в машине, и его пришлось заносить в квартиру на руках. Алена и вымыла его, полусонного.

Кряхтя и чертыхаясь на занемевший бок, я сполз с диванчика и принялся приводить тело в чувство. Интенсивный пятиминутный комплекс для разогрева мышц и связок, как всегда, оказал свое чудесное воздействие и позволил мне выйти в коридор вполне достойной, энергичной походкой. Душ, к сожалению, принять не получилось — все–таки не дома! — но умылся я на полную катушку, облив торс ледяной водой над ванной из ковшика.

Выехали мы, однако, лишь спустя час. Алена не отпустила нас без горячего завтрака, да еще Шамиля будили минут пятнадцать. Мальчишка совсем разомлел от тепла и уюта.

По дороге он рассказал нам окончание своей истории. Миша и Витя поведали новому товарищу по несчастью, что сидят здесь уже дня два или три, что они из детдома, что не помнят, как сюда попали, им очень страшно. Кормили пленников два угрюмых бугая с дубинками. Раз в день ребятам выдавали по плошке то каши с мясом, то макарон по–флотски и по половине батона. В комнате стоял кулер с водой, а в дальнем углу в нише был туалет. Короче, практически тюрьма!

Появление Шамиля вызвало у мальчишек смутную надежду на спасение, так как татарчонок в отличие от них помнил все, что с ним случилось, и был решительно настроен сбежать при первой возможности. Втроем они придумали, как обмануть охранников, и когда страшный «темный человек» куда–то уехал, наказав бугаям внимательно следить за пленниками, ребята разыграли целый спектакль.