Андрей Бубнов - Атенрет

— Часа через два, — отмахнулся Умаалон. — Агрегат ещё не привели в рабочее состояние.

— Он разве поломан?

— Нет. Резак не поломан, но работать не может. Транспортировочное положение, — технику вовсе не хотелось что-либо объяснять. Умаалон мечтал о том, как бы поскорее добраться до подушки. А тут профессор привязался…

Постепенно все участники экспедиции собрались в тоннеле. Не хватало лишь Зимина, Шишкевича, Айко и Виктора.

— Всё ясно с вами, — подытожил Коллинз, говоря, конечно, об отсутствующих. — Когда собираются вместе как минимум два русских… от Айко я такого не ожидал…

Умаалон что-то невнятно буркнул в ответ и забрался в кабину тоннелепроходчика, возложив обязанности по расконсервации резака на своего помощника и на вновь прибывшего инженера. Спустя пару минут техник уже спал.

Бодрый и подтянутый Зимин появился вместе с первыми лучами солнца. Даже не скажешь, что он до этого полночи пил водку наравне с остальными.

— Слабоваты гражданские, — добродушно улыбнулся десантник, выслушав ехидный вопрос Коллинза по поводу состояния здоровья. — Но вы бесконечно правы, профессор, надо поторапливаться. По данным разведки, старейшины кочевых племен собираются на майтоб.

— Да. Мне тоже сообщили, — согласился Стаоал. — Майтоб состоится завтра вечером. Пока все старейшины доберутся…

— Ну, так поторапливайтесь, — всплеснул руками профессор. — А вы вместо этого…

— Ладно тебе, — заступился Амматаал. — Не гунди. Мы тоже были молоды.

— Так ведь даже в храм ещё не вошли… Не пойму чего отмечали… Что за праздник?

Вопрос остался без ответа.

Ещё через час лазерный резак начал плавить титановый панцирь храма. Даже столь мощный агрегат не мог за один заход прорезать толстую и прочную преграду. Капли расплавленного металла, уподобившись слезам, стекали вниз. Луч лазера оставлял глубокие борозды в металлической стене. Стена плакала, сопротивлялась, но все же постепенно таяла.

Не прошло и сорока минут, а на месте некогда монолитной конструкции образовалось треугольное отверстие. Сквозь него свободно могли пройти четыре человека, причем одновременно.

Резак и фрагмент стены отбуксировали на поверхность. Сжатый воздух продул тоннель, выгнав наружу продукты горения.

Профессор Коллинз приблизился к отверстию, поправил маску и включил фонарь. Все остальные участники экспедиции замерли за его спиной, затаив дыхание. Даже Айко и Виктор присоединились к коллегам. Наступил торжественный момент. Его так долго ждали. Луч света выхватил из полумрака балки огромного каркаса. Потом все увидели высокую двухстворчатую дверь из потемневшего от времени металла. Рельефная картина на её поверхности, стилизовано изображающая рождение Солнца, заставила человека почувствовать себя песчинкой в сравнении с необъятным космосом.

— Ура! — воскликнул Коллинз. — Добрались. Где мистер Умаалон?

— Да тут я, тут, — из-за спины Амматаала раздался насмешливый голосок.

— На этот раз вы не отвертитесь. Открывайте дверь.

— Всегда к вашим услугам, господин профессор. Подождите минуту. Я скоро вернусь, — техник направился к выходу. — Ничего не трогайте.

— Хорошо, мистер Умаалон, как скажете, — Коллинз был удивлен и заинтригован.

Пока ученые и солдаты вполголоса обсуждали предстоящее мероприятие, невозмутимый техник вернулся в тоннель, неся под мышкой два биологических скафандра, а в руках чемоданчик с инструментом и какой-то прибор с голографическим проектором.

— Кто желает переступить порог храма Солнца? — поинтересовался он.

— Пойдешь? — Коллинз обратился к Амматаалу.

Коллега вместо ответа молча начал облачаться в защитный кокон.

— Кто ещё пойдет? — профессор окинул взглядом участников экспедиции.

— Я, — напросился Стаоал.

— Отлично. Хотите войти в историю, капитан?

— Почему бы и нет?

— Идите.

— Что теперь? — Амматаал обратился к Умаалону.

— Сейчас я включу воздушный заслон. А вы просто подойдёте к двери. Она откроется.

— Сама?

— Да, — техник приблизился к пластиковой распределительной коробке, закрепленной на стене тоннеля, потом повернул рычажок. Вспыхнули прожекторы, ярко осветив дверь храма, а насос начал подавать поток сжатого воздуха, отгородив людей от возможной биологической опасности, притаившейся внутри храма. Несмотря на то, что предварительные анализы не выявили ничего подозрительного, по обоюдному согласию всех участников экспедиции, техников все же обязали принять хоть какие-то меры безопасности.

Амматаал хмыкнул, направляясь в сторону двери. Стаоал взял чемоданчик с инструментом и поспешил вслед за именитым ученым.

Струя воздуха нещадно била сверху вниз под углом градусов двадцать-двадцать пять. Она продемонстрировала свою мощь, заставив разведчиков присесть, пыль и металлические капли сдула в сторону, обнажив бетонное основание защитного каркаса.

Айко восторженно комментировала надписи на двери и одновременно наблюдала за действиями разведчиков:

— А вот и божественный наказ. Главная заповедь гласит…

Амматаал коснулся двери рукой. Ничего не произошло. Люди начали шушукаться. Старый мениолец обернулся. Его вопросительный взор устремился на техников. Умаалон замахал рукой, мол, подождите, сейчас всё заработает. И дверь действительно вздрогнула, очнулась от многовековой спячки. Створки сначала рывками, а затем уже плавно раздвинулись, да так легко, будто бы не были толщиной порядка десяти сантиметров и не весили несколько тонн.

— Матерь Божья, — воскликнула Кармен.

— Мистер Умаалон, объясните нам, — Коллинз с интересом взирал на техника.

— Все очень просто, — парень был доволен собой, словно кот, отведавший сметаны. — Киборгам удалось активировать реактор, а так же включить левитационный привод дверей.

— И вы молчали? — гневно воскликнул профессор.

— Сюрприз, — Умаалон усмехнулся. — Более того, кое-где работает освещение.

Коллинз лишь покачал головой. Победителей не судят.

— Электроэнергетика атенретцев заткнет за пояс кого угодно, — задумчиво произнес Стуберг, подмигнув Кармен. Та насупилась и отвернулась.

— Две тысячи лет прошло, но ничего не разрушилось! — восхищался Виктор.

— Почти ничего, — поправил Умаалон, включив прибор. Голографический монитор отобразил изображение с видеокамер разведчиков. — Картинка нормальная, — сообщил он.

— Как звук? — спросил Стаоал.

— Норма.

— Всё вокруг превратилось в прах, — рассуждал Амматаал, приближаясь к огненному трону. — Всё кроме камня и металла превратилось в прах. Даже пыль слежалась и окаменела, — он похлопал перчаткой по гранитному постаменту. — А камню хоть бы что. Гладкая отполированная поверхность.