Станислав Гагарин - Вторжение

Главное в этих работах Ленина — лихорадочная, он понимал, что не успевает, попытка призвать партию к созданию орудия защиты социализма, нового общественного строя, в начальной стадии более благоприятного для развития бюрократии, нежели предыдущие, от извращающей саму суть социализма стагнации, застоя.

Но эти страстные призывы Ленина так призывами и остались.

Для Сталина и тех, кто пошел за ним, почему пошел — вопрос особый, проще было не создавать такой механизм-катализатор вовсе. Да и Сталину, стремившемуся к личной власти, только помешал бы подобный защитный барьер, оберегающий подлинный социализм. Ведь этот предохранительный механизм предполагал создание звеньев, основанных на коллективном соуправлении.

Сталин предпочел взять то, что уже существовало, создать из имеющегося материала еще более жесткий каркас с минимумом звеньев и заключить в него все общество до единого человека, от мала до велика. Затем «запустить» этот понятный ему механизм и заставить его функционировать за счет постоянной, подчас лихорадочной замены «винтиков», в которые были превращены советские Homo Sapiens.

Так возникла тоталитарная, антигуманистическая система, где шестеренками были целые поколения прикованных к месту работы или службы людей. Разоренные же коллективизацией крестьяне и вовсе превратились в рабов, ибо их экономическое положение было на ступень ниже, нежели во времена крепостного строя, когда крестьянин имел земельный надел и в его границах оставался хозяином положения.

Одновременно любой гражданин Страны Советов мог, подвергнувшись доносу и последующим репрессивным мерам, быть переведен с одной работы на другую при одновременном изменении места обитания.

В этом смысле можно полагать, что именно Сталин создал подобный государственный аппарат, сделав идеологическим стимулятором для этой крайне негибкой — каркас! — системы пресловутую идею обострения классовой борьбы…»

— Постойте, — остановил писателя вождь, — кажется, начинается некая история. И мы в ней вовсе не статисты, а вроде как в заглавных ролях.

Станислав Гагарин поднял глаза и увидел, как по проходу от буфета к ним бежит высокая и длинноногая, на Последнее обстоятельство он обратил внимание еще при посадке, стюардесса. Кажется, ее звали Ларисой.

Лицо Ларисы было искажено страхом, смешанным с некоторым изумлением.

Станислав Семенович хотел приподняться, чтобы шагнуть Ларисе навстречу, но почувствовал на левом плече тяжелую руку, она без видимого усилия вернула писателя в кресло.

Он повернул голову и обнаружил, что из туалета выступил давнишний белокурый гигант, напоминавший Станиславу Гагарину фигурой Диму Лысенкова. Бесформенная куртка была теперь расстегнута. Под ней оказался короткий, без приклада автомат.

Лариса едва не упала гиганту на грудь, но тот поймал ее вытянутыми руками и, будто пушинку, швырнул на колени писателя и вождя. Лариса ойкнула в воздухе и легла навзничь так, что упругая задница ее пришлась на гагаринское кресло, а высокая грудь едва не уперлась Сталину в лицо.

— Всем сидеть! Нападение! Не двигаться! — крикнул белокурый парень с сильным прибалтийским акцентом, и автомат его дал короткую очередь.

Одновременно с передних сидений второго салона поднялись двое, они встали по правому и левому бортам, высокие крепкие ребята, лица их писатель рассмотрел плохо, и направили такие же короткие автоматы на пассажиров.

Из буфета возник еще один пират с пистолетом в руке. Станислав Гагарин сразу узнал его. Когда они сидели в цэдеэловском зале имени Рейгана, вождь спросил:

— Не ваш ли приятель? Он так внимательно за вами наблюдает.

Тогда Станислав Гагарин неплохо рассмотрел его, благо он постоянно пялился на них, пока они обедали в ресторане. Это был плешивый, выше среднего роста человек, со свиными глазками, весьма похожий, словно брат или даже близнец, на одного из руководителей авангардной группы писателей-радикалов с многозначительным названием «Октябрь».

Теперь этот пират-октябрист, вернее, похожий на него тип, и командовал операцией захвата авиалайнера.

— Не беспокойтесь! — крикнул плешивый. — Не делать резких движений — иначе смерть!

Он подал знак, и два молодчика выстрелили поверх голов вжавшихся в кресла пассажиров.

«Стреляют холостыми, — сообразил Станислав Гагарин. — Боятся пробить борт самолета, ведь тогда мгновенная утечка воздуха! И всем хандец… Умники!»

Лариса заворочалась на его коленях. Она лежала навзничь, и Станислав Гагарин с мрачным юмором подумал, что как бы девушка не обмочилась от страха: результат придется на его брюки.

— Лежи спокойно, — легонько хлопнул он по упругому бедру, — не виртухайся! Чего не увидишь — расскажу после сеанса.

Писатель повернулся вправо, и увидел, что Сталин вытянул голову, чтоб не мешала высокая грудь Ларисы, и с веселым любопытством, видимо, такое было ему в диковину, наблюдает за развертыванием событий.

— Стреляйте же, товарищ Сталин! — прошептал ему писатель. — Где же ваши молнии-стрелы?

— Не могу стрелять, — ответил вождь. — Это живые, понимаешь, люди, а не монстры. Живых стрелять не имею права.

— Права, права! — чертыхнулся его спутник. — Прежде надо было об этом думать…

Между тем, из дверей показались еще двое с автоматами. Они тащили по проходу человека в авиационной форме, руки его были схвачены металлическими кольцами.

— Наш радист, — сказала Лариса, изловчившаяся развернуться так, что аккуратная и крепкая задница ее приходилась теперь на уровень писательской груди.

«Значит, у них и собственный маркони есть, — подумал Станислав Гагарин. — Серьезные ребята».

Лариса попыталась сесть, но посторонившись, чтобы пропустить радиста, затаскиваемого в хвост самолета, белокурый парень толкнул девушку.

— Лежать смирно! — крикнул он.

— Будь повежливее с дамой, кретин, — посоветовал ему Станислав Гагарин и получил ощутимый удар по шее.

— Сидеть смирно, дедушка! — крикнул прибалт. — Буду немного стрелять…

«А у него-то патроны боевые? — подумал писатель и обозлился. — Какой я ему дедушка? Ишь ты, внучонок… Вот ежели Иосиф Виссарионович сойдет за деда. Ему за сотню перевалило».

— Товарищ Сталин старше вас на немного, — отозвался вождь. — Сейчас рядом с вами товарищ Сталин тридцать пятого года, в котором вы родились. Поэтому…

— Кончать шептаться! — вновь приказал им страж с автоматом.