Дело о фальшивых монетах из чистого золота - Лариса Куницына
Раздумывая над этим, Марк неторопливо перелистывал страницы, разглядывая картинки. Вскоре он заметил, что некоторые из них прорисованы особенно тщательно, Лакруа сидел над ними долго, выписывая тонкой кистью мельчайшие детали своих миниатюр.
Неожиданно его рука замерла. Эта страница заканчивала очередную главу, и половина её была пуста, а Лакруа разместил там занимательный рисунок. Он изображал большого льва, похожего на геральдические изображения, даже в графской короне, при этом грива у льва была чёрная, а глаза светлые, к тому же на нём был синий наряд, отделанный позументом. Этот лев занёс свою мощную лапу с загнутыми когтями над встрёпанным красным петухом, на ногах у которого были настоящие шпоры. При этом петух держал крылом маленький меч, который казался игрушечным и жалким.
Марк невольно усмехнулся, вспомнив свою единственную встречу с Лакруа. Этот лев в графской короне на чёрной гриве — это он? И, кажется, тогда он как раз был в синем бархатном камзоле с серебряным галуном. И назвал Лакруа бойцовым петухом. Наверно, именно под впечатлением о той встрече шериф нарисовал эту картинку. Потом Марк заметил что-то похожее на маленькие цифры на красном гребешке и, поспешно достав из стола лупу, постарался рассмотреть их. Это было число 13.
Открыв книгу на тринадцатой странице, он прочёл: «Святой Бенедикт, будучи сыном знатного дворянина из Нанта, юношей был отправлен на учёбу в университет города Лейдена, но, не закончив обучение, покинул город вместе с группой благочестивых людей, сбежав от городской суеты, и поселился в Беарне, местечке в горах, расположенном неподалёку от озера Лондра. Известно, что в это время ему было около 20 лет». Прочитав до конца жизнеописание этого праведного мужа, Марк так и не нашёл ни одной зацепки, которая могла бы привязать эту историю к рисунку. Тогда он вернулся к нему и отсчитал тринадцать строк на той же странице.
— «Его пустая гордыня была побеждена благородной гордостью, после чего он поклялся впредь соблюдать сдержанность и вести себя подобающим образом», — прочёл он и удовлетворённо кивнул. — Вот это уже другое дело. Будем надеяться, что это ключ к остальным подсказкам.
Пролистав немного дальше, он увидел следующий, тщательно выписанный рисунок: всё тот же петух со шпорами стоял перед сжавшимся испуганным зайцем в коричневой курточке. Отыскав число 18, он пробежал глазами восемнадцатую строку: «Желание скрыть правду из страха перед справедливым возмездием подобно попытке укрыться от дождя в колодце, ибо тайное всегда станет явным, а за любые прегрешения последует наказание».
— Занятно, — пробормотал он.
И продолжив поиск, увидел рисунок, чем-то похожий на первый, только здесь большому красному петуху противостоял котёнок с пушистой светлой шёрсткой и забавной мордочкой, который задиристо махал на него маленькими лапками с крохотными коготками. «Забавно и трогательно выглядят попытки молодого поколения доказать что-то людям умудрённым и опытным, и, если они не приводят к недопустимой дерзости, стоит счесть их вполне простительными». Этот комментарий заставил его улыбнуться, он вспомнил перепуганного Пьера Мелансона, который, тем не менее, отчаянно пытался защищаться в столь опасной для него ситуации.
Через несколько страниц он нашёл уже целую сценку, тщательно выписанную тонкой кистью. Там был маленький домик, дверь которого изнутри открывал тот самый заяц в коричневой куртке. Перед ним стояла странная фигура в чёрном плаще, которая показалась Марку очень зловещей. И в то же время из-за куста позади неё выглядывал красный петух. «Погрязнув во лжи, он оказался на краю пропасти, рискуя не только сверзнуться туда самому, но и угрожая тем же близким ему людям», — прочёл он и снова задумчиво посмотрел на зайца. В его позе и прижатых ушах чувствовался страх, но голова была наклонена покорно, словно он смирился с тем, чего боялся больше всего. В то же время, петух, который следил за происходящим из укрытия, наводил на мысль, что это сам Лакруа, изображавший себя в таком образе, стал свидетелем реальной сцены, которая сильно его встревожила. Но кто скрывался под видом зайца и почему он был так важен? И что это за странная чёрная фигура, которая, судя по всему, и у шерифа вызывала суеверный ужас?
Открыв сразу обе картинки с зайцем, Марк посмотрел на них одновременно. Их последовательность в книге, судя по всему, не означала подлинной последовательности событий, поскольку Лакруа рисовал свои маргиналии на тех страницах, где находил фразы, наиболее точно описывающие зашифрованную в рисунке ситуацию. Однако ясно было, что тот, кто скрывался под видом зайца, был труслив и при этом обладал какой-то важной и опасной информацией. Шериф встретился с ним, но, несмотря на свой страх, его собеседник скрыл от него правду. При этом Лакруа следил за ним и стал свидетелем его встречи с тем, кого он изобразил в виде бесформенной фигуры в чёрном плаще.
Марк невольно вздрогнул, вдруг вспомнив тёмную ночь в горах и обступившие его чёрные фигуры в длинных плащах, под капюшонами которых свете факелов поблёскивали жуткие металлические лица. И хоть он знал тогда, что под этими плащами и за этими масками скрываются живые люди, его беспомощность перед их жестокостью была поистине пугающей. Ужас, который пронзил его тогда, всё ещё прятался где-то на дне его души, и теперь, взглянув снова на чёрное чудовище на рисунке шерифа, он снова ощутил его. А потом он вспомнил и об остром треугольнике из чёрного стекла, который не так давно извлёк из сердца убитого шерифа.
В комнатах стояла гнетущая тишина, и он вдруг пожалел, что отпустил оруженосцев, да и его девятихвостый приятель куда-то запропастился. Неожиданный громкий треск заставил его вздрогнуть, и он болезненно поморщился, глядя в дверной проём, освещённый рыжеватым неверным светом
