Олег Лукьянов - На одной далёкой планете

Белокаменные церкви с золотыми и голубыми куполами, ослепительная красота иконостаса Троицкого собора, рвущийся к небу шпиль монастырской колокольни, в котором Володя обнаружил сходство с многоступенчатой ракетой, синее морозное небо над заснеженным городком — все это очаровало и ошеломило их. Отбившись от своей группы, они ходили вдвоем по монастырю, смотрели, обмениваясь впечатлениями, или просто молчали. Пообедали в торговых рядах бараниной в глиняных горшочках и выпили из любопытства немного монастырского меда, изготовленного по старинному рецепту. Эта поездка как-то сразу и сильно сблизила их. Когда они ехали назад на автобусе, Лидочка, уставшая за день, положила голову на плечо Володе и закрыла глаза. Он обнял ее за плечи и, поцеловав тихонько в волосы, сказал:

— Вчера мой хозяин уехал в деревню к матери. Я теперь один в квартире.

— Ага, — улыбнулась Лидочка, не открывая глаз.

«Сегодня же надо ему обо всем рассказать», — подумала она сквозь сонную дрему.

…Воскресное утро застало Лидочку у кухонной плиты в квартире, где Володя снимал комнату. Лидочка готовила к завтраку пятиминутный торт из яиц с мукой, а Володя сидел в своей комнате за пишущей машинкой, делал срочную работу.

Состояние у нее было в это утро томительно-неопределенное, как у робкого пациента, который уже решился на операцию, но в последний момент передумал. Вчера она так и не сказала Володе, кто у нее муж, как намеревалась. Сначала, естественно, было не до того, потом они сидели, обнявшись, на диване и смотрели передачу «В мире животных». А потом Володя обнаружил в утренней почте письмо из редакции «Природы и технологии», которое сразу не заметил. В нем сообщалось, что через две недели состоится расширенный редсовет с участием ученых, на котором будет разбираться и его вопрос, и чтобы он к этому времени подготовил окончательный вариант своей работы. Эта новость очень взволновала и обрадовала Володю, и остальное время он просидел над «Возражениями», что-то там доделывая и допечатывая…

Лидочка торопилась поскорее приготовить завтрак, чтобы начать наконец разговор о муже, откладывать который она уже больше не могла. Володя, правда, из деликатности вопросов о нем не задавал, но… сколько можно тянуть? Лидочка очень волновалась…

Резкий, как укол, звонок раздался в прихожей. Лидочка остановилась перед входной дверью, прижимая к груди тарелку с тортом, и повернула свободной рукой щеколду. Дверь медленно отворилась, и… тарелка с тортом выпала из рук Лидочки и, ударившись о пол, разлетелась на куски. Лидочка, побледнев, отступила. В дверях стоял… Владимир Сергеевич, ее муж.

Секунду или две они молча смотрели друг на друга — Лидочка со страхом и стыдом. Владимир Сергеевич — строго, серьезно, без всякого удивления.

— Здравствуй, Лидия, — сказал он, тщательно вытирая ноги о половик. Как я и предполагал, ты здесь. ОН, надеюсь, дома?

— Дома, — проронила Лидочка, глядя, как загипнотизированная, на мужа.

Не выдержав его сурово-неподвижного взгляда, она повернулась и быстро вошла в комнату.

— Кто там в такую рань? — спросил Володя, не отрываясь от машинки.

— Муж пришел, — упавшим голосом сказала Лидочка, без сил опускаясь на диван.

— Муж? Это интересно.

Володя повернулся на стуле. Лицо его не выражало ничего, кроме спокойного любопытства.

Вошел Владимир Сергеевич, держа в ладонях полуразвалившийся торт. Лидочка со страхом смотрела на обоих мужчин. Что сейчас будет? Ссора, драка? Боже мой, как они похожи! Одно лицо, одна стать, только муж как будто помоложе — щеки свежие, гладкие, без впадин, как у Володи, и глаза неподвижные, как у манекена.

Лидочка напрасно трусила. Не только драки, даже ссоры не произошло.

— Твоя любовница уронила пирог, — с достоинством сказал Владимир Сергеевич, выкладывая дымящиеся куски торта на тумбочку у двери. Он аккуратно стряхнул крошки с ладоней и вытер их носовым платком.

— Когда человек в подобной ситуации роняет предметы, это верный признак того, что у него нечиста совесть, — нравоучительно заметил он, глядя искоса на онемевшую от страха Лидочку.

Володя с какой-то болезненной гримасой, словно у него вдруг заныл зуб, смотрел на двойника, а тот на него. Прошло несколько томительных секунд, в течение которых Лидочка сидела в состоянии, близком к обмороку.

— Вот это сюрприз! — сказал наконец Володя и с нервным смешком крутнул головой. — Встреча на далеком меридиане…

— Это уж как тебе угодно будет называть.

— Да как ни назови, встреча более чем неожиданная… Ну, проходи, садись, — он указал рукой на свободный стул. — Может быть, кофе сварить?

— Ты прекрасно знаешь, что я не употребляю возбуждающих напитков, строго сказал Владимир Сергеевич. — Кроме того, я пришел сюда по серьезному делу, и у меня нет лишнего времени.

— Ну да, совсем забыл, ты же эталон организованности. Лидочка вскользь говорила.

Он вдруг вскочил и быстрым шагом вышел из комнаты, бросив на ходу гостю: «Подожди минутку». Лидочка услышала, как он набирает в коридоре номер телефона, что-то негромко говорит. «Другу своему звонит», догадалась она по обрывкам фраз. Владимир Сергеевич шевельнулся в сторону Лидочки, собираясь что-то сказать, но та отвернулась от него. Ей было ужасно стыдно.

…Володя снова уселся на стул и сложил на груди руки, устраиваясь поудобнее.

— Значит, Лидочка твоя жена… Вон какие дела! Да ты садись, не стесняйся.

— Я никогда ничего не стесняюсь, — сухо отвечал Владимир Сергеевич, продолжая стоять. — Что же касается Лидии, то она действительно моя жена, хотя, как я догадываюсь, она скрыла от тебя этот факт.

— Бедная женщина… А я смотрю, что это она все недоговаривает? Про Белгород сочинила. А тут, оказывается, вон что! Как же ты узнал, что она здесь?

— Очень просто. Она сообщила мне по телефону, что с кем-то тут познакомилась. Я решил съездить на выходные дни разобраться и узнал в гостинице «Центральная», что этой ночью она там не ночевала. Гардеробщик внизу сообщил мне, что к ней два или три раза приходил некий симпатичный мужчина, чрезвычайно на меня похожий. Нетрудно было сообразить, кто этот мужчина и; где сейчас может находиться моя жена. Получить твой адрес в справочном бюро уже не составило труда.

Володя засмеялся.

— Что делается! Мало того, что ты ухитрился стать мужем, ты к тому же еще и ревнивый муж!

— Не пойму, что тут смешного? — хмурясь, сказал Владимир Сергеевич. Нарушены порядок и норма. Я главный инженер солидного предприятия, на меня смотрят сотни люден, среди которых имеется достаточно завистников, готовых навредить мне при всяком удобном случае. Можно вообразить, как они обрадуются, узнав, что жена мне изменяет. А такие вещи рано или поздно становятся известны…