Наталия Нестерова - Некромант. Присяга

– Верно… вроде верно…

– Ты записывать не будешь? – деловито спросила я. – Так запомнишь?

– Ксенька, такое грех не запомнить, – честно сказал Ларри. – Но работу мне, российскому копу, ты ни фига не упрощаешь.

– Чем могу, – сухо бросила я. – Мне еще никогда не приходилось откровенно выступать за Высшие Силы, за Силы добра. Война идет постоянно, но большинству из людей, и даже экстрасенсам, удается прожить целую жизнь, не увидев боевых действий. Разве что в кино. А сейчас, Васька, я готовлюсь к битве. Смекаешь? Хотя я-то ни разу не боевой маг. Потому что не могу не готовиться и не могу оставить все так, как оно есть.

– Охренеть, – мрачно произнес Ларри.

– Угу. Итак, сколько людей… запытал некромант?

– Тринадцать известных, – с горечью ответил Ларри. – И, видимо, стаю ворон с голубями, видел еще черепа собак. Думали, дворники туда трупики сбрасывали. Но если ты говоришь… опять-таки из моего опыта и его педантичности следует, что в идеальном случае он убивал только тут. Так что можно предположить, что тринадцать – это весь его… стаж.

– Ага. Тринадцать за довольно много лет. Теперь дальше. А сколько народа погибло в дрянном домике за неделю?

Ларри уставился на меня круглыми глазами.

– Зло пробудилось, и всем нам гореть в геенне огненной. Грош мне цена как экстрасенсу, журналисту и Шерлоку Холмсу. Мерлин же пришел предупредить. Парень чудной, у него врожденная сопротивляемость к любым экстрасенсорным и паранормальным воздействиям. Он неподвластен… злу. Тоже Дар такой. Иммунитет. Он должен был погибнуть. Пережил нечеловеческий ужас. Когда тот, кого некромант поднял в подвале, прошел через его сущность и через его квартиру. Видимо, через первую в дрянном домике. Может, Олег даже умом слегка тронулся, потом посмотрим. Но у него хватило силы сделать портрет не самого зла, естественно, а, видимо, действительно некроманта. Хватило сообразительности написать статью о конце света и притащиться к тем, через кого он подсознательно надеялся оповестить как можно больше людей, – к журналистам популярной газеты! Но… у кое-кого… не хватило сообразительности его понять. Это я сейчас такая… умная. Тут некромант и обнаружил… утечку информации.

– А Мерлин каким-то образом стреканул в редакцию, – задумчиво заметил Ларри. – Спасаться.

– Может, – продолжала я, – и вправду почувствовал защищенную зону, может, бессознательно околачивался поблизости, ждал понедельника, поскольку дома ему было находиться опасно, а Дуня не отвечала. Может, отводил зло от своего дома, как умел. Как куропатка уводит лису от выводка. Такая подсознательная защита места гнезда. Или думал, тут не найдут. Или ничего не думал. Скорее всего, ему и некуда было идти. Мерлин чудак, друзей у него мало и практической сметки ноль. Мама, бабушка, единственный мальчик, ути-пути…

– Похоже, – согласился Ларри.

– Но я думаю, что Мерлину немного помогли. И оформить свои подозрения, и набраться решимости идти в редакцию, и спастись, когда его настиг Панда.

– Дуня?

– Нет. Про Дуню ничего не могу сказать, кроме того, что она, видимо, увлекается магическими практиками, иначе бы в подвал с нарисованными символами ее кулон не попал бы. В подъезде Мерлина точно живет еще человечек со светлым Даром. Слабеньким, но очень светлым, как… солнышко. Этот человечек отчасти оградил кого смог и чуть-чуть оберег Мерлина. Надо искать. Надо расспросить этого… человечка.

– Почему человечек? Почему ты так говоришь?

– Судя по тому, что я ощущала там, это или старенькая бабушка, или девочка, – ответила я. – Она – это точно женщина – знакома с Мерлином, хорошо к нему относится, но своим Даром пользуется неосознанно или неумело, она не была или пока не была инициирована и обучена.

– Так. А что у нас на фотке-то было?

– Да ничего, – с досадой сказала я. – Космы немытые длинные, как у Мерлина, жидкая бороденка, тоже длинная, узкое лицо, глубоко посаженные глаза с темными мешками под ними, и то ли дефект, так сказать, съемки, то ли нарисовано, то ли шрам в виде Z на лбу. Может, даже татуировка. В целом неприятная и вполне типичная физиономия. Фотка была на редкость поганой, они зря так забегали. Никого по ней достоверно идентифицировать невозможно. Хотя… если человека хорошо знать и если опубликовать его фото в газете…

– Ну… может, они-то в открытую с силами Добра и Света в виде российской полиции тоже пока не сражались, – пробурчал Васька. – Лажают. Перебарщивают. Так и прокалываются. Человек на потолке на шурупах из клейстера привлекает гораздо больше внимания, чем тыща первая статья про конец света.

Я вроде как незаметно поправила стринги сзади. Это просто пытка какая-то, а не трусы. Правда, как они оказались в комоде сверху?…

– Ну как тебе мои построения?

– Если бы поменьше экстрасенсорики – было бы просто прекрасно, – честно ответил Васька. – А так… так что там пробудилось? Саурон, Горыныч, Кощей?

– А ты позвони жене, попроси, пусть возьмет на пару дней георадар у коллег, – предложила я. – Надо посмотреть, что под домом. Только чтобы сама Катерина туда ни шагу. Как только я восстановлюсь, схожу сама.

Ларри замолчал, бултыхая ложкой в чашке.

– Так, и что у нас на сегодня в плане культурной программы?…

– Иди к Кате. Внимательно так иди, – сказала я. – Вот тебе. – И я прицепила на руку Ларри браслет моей Наставницы. – Не снимай, можешь спрятать под рукав, чтобы не было видно, или положить в карман штанов, если стесняешься. Я через него буду знать, если на тебя или на Катю что-то сделают. И отдыхай. Нам дорога каждая минута. Если некромант убивал по одному человеку в пару лет, то… Саурон будет убивать десятками. Завтра с утра спроси сводки из соседних домов, сам увидишь. Есть в этом пробудившемся зле что-то такое… материальное. Определенное. Оно идет по Москве во плоти. И скорее всего, его путь мы сможем отслеживать по… трупам.

– Никуська… мне теперь страшно, – честно признался Вася.

– Так и должно быть, – сказала я. – Я пока соображу, кого можно позвать на помощь. Дело такое. Если это… не остановить…

– Саурона…

– Ага… он выкосит множество людей. А когда он усилится, он заблокирует экстрасенсов со светлым Даром и… и образует темную зону. Ну, Барад-Дур.

– Воронку проклятия, – вдумчиво констатировал начитанный Васька.

– В таких ситуациях никто не может проанализировать, что происходит, – продолжала я. – Экстрасенсы попросту бегут, а если и говорят что-то – их не слушают. Вступить в единоборство с какой-то древней негативной сущностью, набравшей злобной мощи за столетия, никому не охота. Большинство надеется на то, что само рассосется. Ну, скажем, в Германии рассосалось… со временем.