Стражи времени - Лев Юрьевич Альтмарк
– Хотелось бы самому посмотреть место, на котором ночевал этот четвёртый человечек. Что-то он у меня повышенный интерес вызывает.
– Я тебя понимаю, – по-прежнему мнётся Лёха. – Но там всё сейчас опечатано.
– Распечатаем…
У дверей Лёхиного кабинета чинно восседают на стульях два пожилых джентльмена. Один из них – маленький румяный старик с близко посаженными хитрыми глазками и сладкой улыбочкой – тотчас подскакивает и протягивает Лёхе руку:
– Позвольте представиться – Вольф Шварц, предприниматель и владелец здания бывшего завода металлоконструкций. Меня просили срочно приехать к вам в управление, но что за причина, так и не сказали. Со мною мой адвокат.
Лёха вопросительно глядит на меня:
– Я, наверное, останусь побеседовать с господином Шварцем и его адвокатом, а ты, Даник, езжай сам. Тебе дать кого-то из полицейских в сопровождающие?
– Не надо, сам справлюсь.
Наверное, стоило бы поприсутствовать при беседе с хозяином завода, хотя Лёха и без меня прекрасно вытащит из этого хитрого жучка, явившегося сюда сразу с адвокатом, всё, что необходимо. Тем более, что беседа будет наверняка больше формальной и протокольной, чем полезной для поисков сына, ведь всё это время Шварца в городе действительно не было, и вряд ли он в курсе происходящего на его закрытом заводике. Хотя, с другой стороны, всех, кто ночует у него в подсобках и кому выдавал ключи от входной двери, знать должен.
– Простите, вас назвали Даником? – неожиданно интересуется у меня Шварц по-русски. – Я не ослышался?
– Для кого Даник, а для кого Даниэль, – неохотно отвечаю ему.
Не люблю панибратства со стороны незнакомых людей, тем более, если они с первого взгляда не вызывают во мне симпатии.
– А фамилия ваша случайно не Штеглер? – не обращая внимания на моё недовольство, спрашивает Шварц.
– Случайно Штеглер. Откуда вы мою фамилию знаете?
– Долгая история. Но нам с вами нужно обязательно встретиться в приватной обстановке и кое-что обсудить. Уверяю, вам это будет крайне интересно.
– О чём мне с вами разговаривать? Мы же совершенно не знакомы! – тут уже приходит черёд удивляться мне.
– Если подождёте окончания нашей протокольной беседы с господином начальником полиции, то тогда всё и узнаете, – Шварц хитро усмехается и даже потирает от удовольствия свои маленькие холёные ладошки. – Мы могли бы, скажем, посидеть потом в каком-нибудь кафе и выпить по чашечке кофе… Вы кофе любите? Уверяю, этот разговор более необходим вам, чем мне…
Всё это время Лёха с интересом вслушивается в наш диалог и с удивлением поглядывает то на меня, то на разорившегося промышленника.
– Между прочим, – напоминает он, – если то, что вы собираетесь сообщить господину Штеглеру, как-то связано с пропажей его сына, то этот разговор лучше провести в моём кабинете и в моём присутствии.
– От вас, уважаемый господин майор, – разводит руками хитрый лис, – у меня никаких секретов нет и быть не может. Если тема нашей беседы и связана с пропажей мальчика, то очень отдалённо. Вам это потом и сам господин Штеглер подтвердит. Но мне кажется, что в конфиденциальности нашего диалога будет заинтересован в первую очередь именно он…
– Ничего не понимаю, – разводит Штрудель руками, – господин Шварц, вам не кажется, что вы находитесь в полиции, а не на вечеринке, где все друг с другом свободно шушукаются? И вы это позволяете себе в присутствии начальника этого заведения!
Чувствую, что сейчас Лёха разойдётся не на шутку. Дружба дружбой, но начальнические погоны иногда требуют сдвигать брови даже в присутствии самых близких людей. А мне сейчас только не хватает успокаивать его вместо того, чтобы заниматься своими делами!
– Слушай, – легонько похлопываю его по руке, – я всё-таки поеду и посмотрю бытовки, а вы тут общайтесь, разбирайтесь во всех вопросах, может, и последующей «приватной» беседы со мной не понадобится. А через час я, надеюсь, вернусь. Тогда посмотрим.
И поскорее исчезаю, чтобы не передумать, хотя – признаюсь откровенно – мне уже больше хочется и в самом деле посидеть с этим Шварцем. По пустякам интересоваться моей особой этот странный тип вряд ли стал бы. До последнего времени такого не случалось, а тут один незнакомец за другим, одна загадка за другой…
Промзона – местечко не для слабонервных. Каждый раз, когда попадаю сюда, мне почему-то кажется, что кто-то недобро подглядывает за мной из-за угла и всё время нашёптывает в уши: зачем ты здесь? Какого рожна явился? И хоть тут внешне всё, как повсюду в городе, – полно всевозможных мебельных салонов, ресторанчиков, автомобильных мастерских, маленьких заводиков, – долго находиться здесь не получается. Да и не хочется. Словно сама атмосфера подсказывает: сделал, дружок, своё дело – гуляй отсюда. Не твоё это место, чужой ты тут…
Бывший завод Шварца – длинный грязно-жёлтый корпус, огороженный глухим ржавым забором с покосившимися, давно просевшими воротами. Двухэтажное административное здание, вплотную примыкающее к корпусу, выглядывает на проезжую часть улицы четырьмя подслеповатыми, пыльными окнами. Невысокое крыльцо ведёт к рыжей облупившейся двери, которую сопровождающий меня полицейский, молодой сухощавый эфиоп, открывает с трудом: ключ заедает в замке, и дверь, как и ворота, просела на петлях. Но мы всё равно оказываемся внутри, и парнишке, чувствую, это тоже не очень нравится. Побаивается, что ли, громадного нежилого помещения, где вполне могут и черти водиться?
– Где бытовки для рабочих находятся? – спрашиваю у него. – На каком этаже?
– Они не здесь, – машет рукой эфиоп и манит за собой, – они в производственном корпусе.
– А что в этом здании сейчас осталось? – интересуюсь на всякий случай.
– Тут на втором этаже хозяин оборудовал себе маленькую квартирку, – усмехается полицейский, – говорит, что иногда остаётся ночевать, чтобы каждый раз домой за двести километров не возвращаться. Наверное, девочек сюда привозит…
– Это он тебе в полиции рассказал? – строго спрашиваю у него. – Или ты сам придумал?
Эфиоп расцветает и скалит белозубую улыбку:
– Я бы на его месте так и поступал…
– Как отсюда попасть в бытовки?
– Нужно пройти административное здание до конца, и там есть дверь прямо в цех. А в цеху уже лесенка на второй этаж, где бытовки и складские помещения.
Мы проходим по тёмному коридору, и повсюду такая тишина, что в ушах звенит.
– Господин Даниэль, вам не кажется, что кто-то тут есть? – шепчет эфиоп за спиной. – Какие-то звуки непонятные…
Оборачиваюсь и гляжу на его лицо в крупных каплях пота:
– Эй, полицейский, ты что, струсил? Какие звуки? Фильмов ужасов насмотрелся? Где-то, наверное, окно не закрыто, вот ветер и гуляет. А может, голуби залетели.
Дверь из коридора в цех распахнута, и в первый момент мы даже щуримся от
