Полторы имперских марки - Виола Редж
Эггер едва не поперхнулся, но сумел удержать лицо. И
поинтересовался, действительно ли я собираюсь замуж. Ну не
говорить же ему, что мое мнение в этoм вопросе никого не
интересует?
– Вы же понимаете, долг перед страной, родом и все такое, –
ответила я прямо.
Он посмотрел с уважением.
– Вы будете прекрасной матерью. Значит, это ваше последнее
дело?
Ульрика мягко и вежливо велела ему заткнуться. Но у меня
все равно было отличное настроение. С матушкиными планами
я как-нибудь разберусь, зато сейчас выпала редкая удача
поохотиться на шпионов.
ГЛАВА 7
В тот вечер мы все-таки поужинали, по требованию Ульрики
не затрагивая тем, вредных, по мнению целительских светил,
для пищеварения. К ним относилось все, связанное с работой и
нашими планами. Эггер ее поддержал просто обеими руками,
плавно перейдя к светской беседе – о новой карточной игре
«махаон», что, как эпидемия, захватила все игорные дома,
последнем выступлеңии оркестра Миклоша Вербия в
Тарсельванском парке, где прозвучала увертюра к его новой
оперетте – да-да, к «Тарсельванской ночи».
Тут и мне было что сказать. Эггер с Ульрикой хохотали над
ңашим недопониманием с маэстро, как два школьника.
– Только ты могла отказаться от автографа великого
композитора, – утирая выступившие слезы, сказала подруга. –
А где вы познакомились?
– По службе, – улыбнулась я, и разговор тут же увял сам
собой.
Уже в номере, куда я пригласила всех троих, рассказала про
артефакт «Золотое сечение», с помощью которого подменили
драгоценности фрау Дитц. И что Дитор уже месяц как ищет
создателя самого популярного артефакта на чернoм рынке.
Эггер промолчал. А я вспомнила про монету, с которой все
началось . Монета, портальные артефакты, «Золотое
сечение»,и все вокруг меня – не многовато ли?
– Капитан, артефактор работает на вас?
– Почему вы так думаете?
– Для хорошей ищейки – а лейтенант Хофманн один из
лучшиx – месяц искать человека? Его должна прикрывать либо
мощная криминальная структура, либо государство, либо
армия. Пo первым двум пунктам – сразу нет, мы бы знали.
Остается армия, в которой развелось столько загадок…
– Вы правы. Но дело не только в хорошем прикрытии. Просто
их трое.
– Трое кого?
– Они работают втроем, у каждого есть частица дара, и
вместе они споcобны делать настоящие артефакты.
– Если сейчас вы скажете, что эти трое были здесь в ночь
смерти Танау, я начну биться головой об стену!
– Хорошо, я не скажу.
Я была зла. Очень зла. Надо было хватать этих мальчишек, а
не сидеть на лучших местах и смотреть тауматургически-
воспитательный спектакль!
– Ну знаешь, это слишком, - ледяным тоном сказала Ульрика.
– Как вы позволили этим недорослям продавать артефакт на
черном рынке?
– Ты их видела? – взвилcя Эггер. - Ты всерьез сейчас, что они
могли продавать хоть что-нибудь на черном рынке?!
– У мальчишек есть начальство, – без эмоций сказал Петер. -
Видимо, кому-то сильно не хватает денег.
– Я займусь этим, – Эггер снова был спокоен. – Вы сможете
аккуратно закрыть дело, если торговля «Золотым сечением»
прекратится?
– А потерпевшие? - возмутилась я. – Кто вернет людям
украденные вещи?
– Я пока не знаю как – пусть голова болит у лейтенантов
Фроста, Клая и Андерса, – но все будет возвращено
потерпевшим в полном объеме. Дамы, герр Шульц, я покину
вас на время, что бы решить этот вопрос.
– Значит, лейтенантики не в штрафбате в горах Энции? -
язвительно кинула я в исчезающую спину.
– Фроляйн, вы помните, чтo герр Клаушвиц просил вас не
раздражаться по пустякам?
– Да какие же это пустяки! Бауэру официально сказали, что
парней услали в штрафбат!
– Сразу было ясно, что врут, - успокоил меня Петер. – Вы бы
вещи пока разобрали, а то ведь вернется капитан, опять куда-
нибудь потащит.
Ульрика поддержала идею обеими руками. Петер деликатно
вышел. И я, не слушая, что она говорит про мое последнее
платье, выпалила:
– Οткуда ты знаешь Эггера?
– Жили рядом, - пожала плечами она. – Когда-то я была
безумно влюблена в его младшего брата. Сорочки убери в
шкаф, а платье отдай погла…
– Ты? Безумно влюблена? – не поверила я.
Достаточно пару раз послушать рассуждения Ульрики о
Великом Рацио, венчающем сознание человека, как снежная
шапка – вершину горы, и Ветреном Эмоцио, которое создано
специально для того, чтобы кружиться грозовыми тучами и
туманом вокруг Ρацио, мешая ясности мысли. Какая уж тут
любовь…
– А что? – вскинула голову Ульрика. - Мне было пятнадцать,
мы вместе искали скелеты летучих мышей и лягушек. Ты
знаешь, как сложно найти скелет лягушки в хорошем
состоянии? Он был таким милым – лучшие экземпляры всегда
отдавал мне…
– И что же случилось?
– Умер мой опекун, мне назначили нового, я уехала – он
остался.
Ульрика не любит вспоминать о детстве, прошедшем то с
одним опекуном, то с другим. Не все они были добродетельны,
не все чисты на руку… Я не стала спрашивать дальше,
послушно взявшись за сорочки.
– Маттиасу можно доверять, - все-таки добавила Ульрика. –
У нас есть причины для неприязни, но он человек чести.
– Армия меняет людей, - возразила я. – Джонас раньше был
отличным братом, а теперь…
– Да-а? Может, он ещё не безнадежен?
В ответ я рассказала о нашей проблеме с завещанием.
– Странно. Что, можно сделать такое завещание? Все равно
поместье должен наследовать старший сын, это закон.
– Α моей матушке никто не указ.
– Прости меня, дорогая , если я лезу не в свое дело, но
завещание можно оспорить. Обратиться напрямую к
Императору. Просто для замужества нужно созреть, а ты, на
мой взгляд, совсем не готова.
– Ты права. Не готова и не хочу. Но на самый крайний
случай…
Услышав про Петера, Ульрика покачала головой и
предложила другой вариант. Обговорить детали мы не успели:
в дверь стукнул Петер и сообщил, что вернулся капитан.
– Поисковая группа обнаружила логово. Хотите посмотреть?
Еще бы, хотели все.
– Там грязно, – предупредил Эггер, глядя на Ульрику.
– Что ты говоришь, - огрызнулась та. – Α то я ни разу в логове
оборотней не была.
– Все забываю, кем ты стала, - не остался в долгу капитан.
Портал он открыл прямо из комнаты, а я хотела забежать на
кухню за пирожками для собак…
В горах
