Максим Алексеев - Марионетка

Матьяш Корвин особенно не заморачивался. Она была его собственностью. Вещью. Но вот незадача. Вещи ведут себя по-разному. Мягкое чистое железо гнется под напором. Хрупкий чугун раскалывается от удара. Ирэн оказалась сделана из упругой стали. Она терпела, молилась Аруру, Иштар-Заступнице, и искала возможность для бегства.

Лоренц сидел, сжимая и разжимая кулаки. Он знал, что в мире происходит много плохого. Но когда людей в самом просвещенном государстве мира вот так запросто покупают и продают — это было для него за гранью добра и зла. Он чувствовал, что девушка многое не договаривает, но в основном она не врала. Ирэн тихо продолжала рассказ.

/ Ох, не нравятся мне эти взгляды, Лор. Ты с этой несчастной кошечкой осторожнее будь. А то она тобой вертеть будет, как хочет. Что значит, у нее магии сейчас нет? Я про магию, что ли? Я про всякие женские штучки. Поверь, в некоторых отношениях твое волшебство в сравнении с ее чарами полностью проигрывает. /.

— Я молила Иштар о спасении. Спустя полгода я поняла, что Заступница работает по-другому. Я убила Матьяша и бежала. Сейчас я молю ее лишь о прощении… — всхлипнув носом и прижимая руки к груди, сказала Ирэн.

Бежала она, куда глаза глядят, лишь бы подальше от Шатору. Некоторое время она провела на вольной земле Агдера, пока ее подловили на темной улице жандармы. Они не стали заводить на нее дело об убийстве, вместо этого передали шестеркам местного босса Товарищества Достойных. Матьяш был слишком значительной фигурой, чтобы его смерть спускать на тормозах. Тогда ей удалось с боем бежать, но она потеряла все деньги, которые украла при побеге. Ирэн направилась дальше на юго-восток, промышляя игрой на лютне и пением. В Аррации, девушка прибилась в труппе бродячего театра. Путешествовать с ними было гораздо безопасней, чем в одиночестве. Да и прибыльней. Однако, когда труппа прибыла во Фридрихсбург, ей опять пришлось бежать. Ирэн еще повезло — глава театра предупредил, что ищейки нам-таб ищут ее.

Ирэн рассказывала долго, про свою несчастную жизнь и скитания по землям кайзеррейха. Толи она что-то добавила еще в свое зелье кроме марьина корня, толи талисман защиты от яда решил, что эта комбинация трав сейчас принесет больше пользы чем вреда, но Лоренц постепенно проваливался в дрему.

Но несмотря на сонливость Лоренц отметил — Ирэн совершила убийство Матьяша абсолютно спонтанно, но она не забыла прихватить с собой из сейфа приличную сумму денег, подорожные и свои документы. Что наводило на мысли… В первую очередь на то, что актриса она отличная.

— … Вот поэтому, я и повела себя так, когда вы сказали, что моя жизнь и свобода в ваших руках.

— Ирэн, я вам не какой-нибудь продажный жандарм. Я действительный член тайной государственной полиции! Честь дворянина для меня не пустой звук.

— Простите, Лоренц, я не хотела вас оскорбить.

— Что же, вам крупно повезло, что наши дороги пересеклись. В северном Карнатаке, я думаю, до вас не доберутся. А пока вы будете под моей защитой. А с темными чарами кинжала мы разберемся.

— Спасибо! — Ирэн с благодарностью посмотрела на оберлейтенанта.

Но если бы последний сотворил заклинание эмпатии, то понял бы, что Ирэн в этот момент обуревали сомнения, кто кого будет защищать.

Минут через десять, выпив еще отвара, Лоренц заснул. Ирэн некоторое время смотрела на него в свете угасающего очага. Вздохнула про себя: «Какой он милый и такой наивный. Был бы он хотя бы на пол фута выше…». Перед отходом ко сну она прочитала благодарственную молитву Нинхурсаг, Иштар справедливости, пославшей ей своего слугу.

Когда лоренц проснулся Ирэн плакала.

— Что с вами случилось Ирэн? — спросил он, опасаясь, что ее безумие вернулось.

— Я не отражаюсь в зеркале… — прошептала она, шмыгнув носом. Девушку трясло мелкой дрожью. Лоренц, конечно, мог понять, что для женщины это крайне неприятно, но такой паники и истерики он никак не ожидал. Все прояснила следующая фраза Ирэн:

— Скажите, я теперь одна из них, богомерзких у-и-на-э-наг? Ах, я сейчас же вернусь к инквизитору, пускай он упокоит меня, до того, как я начну пить кровь невинных! — Ирэн картинно заломила руки.

— Нет-нет-нет! Ирэн не беспокойтесь! Это совсем не так, всего лишь побочный эффект отсутствия тени. Свет и тьма с трудом взаимодействуют с вами. Пока мы ехали, я как раз перечитал конспекты с факультатива по магии дроу. Там было мало конкретики, но симптомы утраты тени рассказывались.

— Правда?

— Конечно! Наоборот, вы должны быть рады. Школы магии тьмы, теней и света теперь почти бесполезны против вас. Тем более вы не правы про то, что стали у-и-на-э-наг, после утраты тени! Пусть она у них не видна, но на самом деле именно она дает им силу. Их физические тела едины с тенью, плоть от плоти ее, как и в случае с дроу. Именно поэтому и те, и другие теряют силу на свету, и даже могут погибнуть.

Ирен немного успокоилась, они позавтракали и продолжили свой путь. Дорога вела их лесистой долиной, медленно поднимаясь все выше. Гигантские каменные плиты, выстилавшие путь, уложили гномы пару сотен лет назад, когда эти горы были в распоряжении Директората Вестланна. Двигаться здесь можно было гораздо быстрее. Пару раз им по дороге попадались заброшенные хутора. Люди уехали отсюда кто на юг, кто переселился на север, к Остгарду. Один раз они даже встретили на дороге телегу. Охотники возвращались после зимнего промысла.

Узнав, что Лоренц и Ирэн хотят добраться до Остгарда, суровые мужики мрачно переглянулись, а затем к удивлению Лоренца, глава артели достал со дна телеги два грязных и местами подранных тулупа из овчины.

— Держите, барин. А то замерзнете. Лучше нет, вы уж не обессудьте.

Лоренц сначала хотел отказаться. Ему даже противно было брать в руки эту кишащую блохами мерзость. Но Ирэн не дала ему произнести и слова, сердечно поблагодарила охотников, и, повинуясь ее красноречивому взгляду, Лоренцу пришлось распрощаться с парой серебряных монет. Да еще и потратить драгоценное волшебство, на благословение святого Рейда, чтобы изгнать насекомых.

За несколько дней пути мрачный ельник поредел, затем уступил место корявым жмущимся к земле карликовым соснам, ютившимся между камнями. В тени камней и деревьев, оплетенных клюквенными лианами, несмотря на припекающее днем солнышко, лежали сугробы. Ночи, по мере того как они поднимались на перевал, становились все холоднее и Лоренц не один раз вспомнил добрым словом вовремя подвернувшихся охотников. Если бы не артельщики, им не удалось бы добраться даже до середины подъема. Пришлось бы ждать купеческого обоза внизу.