Максим Алексеев - Марионетка

Ирэн распрямилась, ее лицо стало неживым, рука дернулась к перевязи с ножами. Лоренц непроизвольно зажмурил глаза. Сколдовать ничего в ответ он не успевал, а его оружие валялось под лавкой.

— Опять рабство… — донесся до него шепот. Когда он открыл глаза, Ирэн стояла все также перед ним. Ее плечи поникли, со смиренным видом она смотрела в пол.

— Простите, что напугала вас, — девушка сняла свою куртку и начала расстегивать рубаху.

— Фрекен Деко! Что вы делаете?

— Тоже, что и обычно мне приходилось делать, когда я была в неволе.

— Прекратите сейчас же! Вы моя поднадзорная! — Лоренц опять зажмурился, чтобы не видеть женскую грудь, появившуюся в разрезе рубахи. — Я не какой-нибудь подонок!

Когда он отрыл глаза, Ирэн сидела напротив него на лавке в гораздо более целомудренном виде. Лоренц спрятал кинжал.

— Простите, я привыкла к несколько иному обращению, — она утерла слезы.

— Мне интересно, где это вы привыкли к другому обхождению? Вы говорили про неволю, но в рейхе нет рабства. Разрешено только освященное богами и традициями крепостное право. Но вы же дворянка, или я не прав?

— Вы правы, мои документы не подделка. А насчет рабства, на самом деле все не так просто… — начала Ирэн свою историю.

Шатору была одной из самых негостеприимных провинций кайзеррейха. Да, климат там был мягче, чем в Ангельтхайме, а проклятий и темной магии ей во время войны перепало значительно меньше чем солнечной Аррации, граничащей с Ки-эн-ги, и «кузне рейха» — Фридрихсланду. Рассказы про частые в центральной империи прорывы Инферно, здесь слушали как сказки.

Проблема заключалась в народе зверолюдей бистаа. Если с южными степными племенами еще можно было договориться и даже как-то разделить границу, то северные лесные тиерменшен творили, что хотели. А начинать полноценную карательную экспедицию для империи было чревато.

Второй проблемой был откровенный административный бардак. На севере от Шатору, во главе провинции Вестланн давно сидел назначенный императором граф Сколде, а на юге, в Агдере, распоряжалось, в нарушение всех таирских традиций, народное вече, которым умелый оратор, маркиз фон Пфальц мог управлять. Не без доли магии, конечно же.

Агдер, бывшая часть Эллоники, вообще стоял стороной от всех остальных частей рейха. Там никогда не было крепостного права, да и варварские традиции народовластия так и не искоренились за полторы тысячи лет после падения гегемонии южных городов-государств.

Родина Ирэн получила от соседей все минусы аристократической и демократической системы в виде совершенно неуправляемого совета дворян, которые по закону были равны, но каждый мнил себя равнее других. От хитросплетений родственных связей, союзов и давних счетов зубы ломило у любого имперского эмиссара, посланного управлять этой вольницей. Мелкие аристократы, имевшие только небольшие владения в лесах северо-запада, как и тиерменшен, были не против заняться разбоем. Да они вообще от бистаа не сильно отличались по повадкам, а некоторые и по крови. Вот в такой обстановке вялотекущей партизанской войны, отсутствия какой-либо власти и полного «беспредела» жил земан[21] Деко.

В тринадцать ее выдали замуж за соседа — барона Дьердь Батори. Нормальное явление для Шатору. Батюшка был рад, что его дочка получит возможность есть с серебра, а не прозябать в доме, который достоин скорее деревенского старосты, чем потомка двоюродного племянника самого короля Великого Шатору Баньяди.

Как понял Лоренц, родословная была единственным богатством семьи Деко. Отец ее любил говорить, что мог бы даже претендовать на престол. Но если посмотреть правде в глаза, то для этого пришлось бы перебить половину страны. Что сам Баньяди, что его племянник, отличались потрясающей любвеобильностью и потомков наплодили не счесть.

Рад был и барон, уже пару лет как положивший глаз на смазливую соседскую девицу. А Ирэн никто не спрашивал. Да она и была не против потому, что не очень понимала, что из себя замужество представляет. К тому же добрый дядя Дьердь регулярно привозил ей конфеты, куклы и ножи.

/ Что, глаза вылезли от удивления? А ты что думал Лор! Когда приходят рейдеры тиерменшен, молить о пощаде конечно можно. Они там, в Шатору, все религиозны. Но алебарда защищает гораздо лучше, чем молитва. Это я тебе как бог говорю. /.

Дьердь Батори в сущности был неплохим человеком. Похожий на медведя высокий грузный мужчина тридцати пяти лет на Ирэн голос поднимал редко и бил только за дело и аккуратно, так чтобы потом можно было без стыда в гости выехать. Можно сказать, что Ирэн чувствовала себя как дома.

У Лоренца перекосило лицо, когда он слушал, с какой ностальгией Ирэн рассказывает про время, проведенное в поместье Батори.

/ Лор, если у вас в метрополии домашнее насилие не принято, то это не значит, что везде так. Так что расслабься. Для нее это действительно были лучшие годы жизни. /.

Главная проблема барона была в том, что он был слишком азартен. Большую часть времени ему везло, да и магии он разбирался лучше многих. Достаточно, чтобы пресечь попытки смухлевать, а изредка и самому прибегнуть к мошенничеству.

Но однажды удача повернулась к нему спиной. Во время визита маркиза Августа Морица Дьердь проигрывал одну партию за другой. Когда на кону стояло поместье, не успел он выложить карту Нив-Миззета на стол, как получил в ответ Клинок Рока…

Мориц тоже был не очень рад выигрышу. Земля в этом медвежьем углу, была не очень нужна, а вот барон Батори в качестве союзника нужен был. Пока Август с местной дружиной поладит, времени много пройдет, да и сил на это положить придется немало. К тому же нет-нет, да и кидал он взгляд на юную Ирэн, тихонечко игравшую в углу на лютне.

На предложение Морица, барон Батори согласился быстро. Поместье новое ему было взять не откуда, а вот жениться еще раз — это как два пальца об стол ударить! И вместо документов на землю маркиз увез с собой Ирэн.

Была бы Ирэн более свободных взглядов, она бы оценила положение, в котором оказалась. Мориц был богаче, моложе, красивей и не женат. Так что судьба предоставила девушке неплохой шанс. Но религиозность не дала ей тогда воспользоваться им.

Мориц некоторое время пытался уломать девушку по-хорошему, но затем плюнул на приличия и взял ее силой. Депрессивная и вечно молящая Иштар об избавлении игрушка надоела маркизу быстро. И тогда он продал Ирэн одному из своих партнеров из нам-таб-нитах-калаг-га.

Матьяш Корвин особенно не заморачивался. Она была его собственностью. Вещью. Но вот незадача. Вещи ведут себя по-разному. Мягкое чистое железо гнется под напором. Хрупкий чугун раскалывается от удара. Ирэн оказалась сделана из упругой стали. Она терпела, молилась Аруру, Иштар-Заступнице, и искала возможность для бегства.