Падший 2 (СИ) - Барчук Павел
— У тебя нет скелета. — Закипая от злости, сообщил я призраку. — У тебя ни черта нет. Есть только субстанция, которая существует лишь потому, что ты упорно цепляешься за место своего убийства, не позволяя душе отправиться туда, где ей и место. Но если ты сейчас же не заткнёшься, я гарантирую тебе очень быстрый перевод с должности ресторанного призрака на должность мусорщика в Аду. Ясно⁈ Будешь драить сортиры.
Этот чертов Ричард довел меня до ручки. Честное слово. Однозначно, мне больше нравится, когда призраки агрессируют и воют, чем когда они так много говорят.
Конечно, скрывать не буду, я тоже слегка паренька расстроил. Ну как слегка… Наверное, очень расстроил. А во всем, если уж откровенно, виноват, конечно, Марков. Потому что, когда викторианский юноша сообщил мне о патологоанатоме, а вернее о его сложностях, я сразу подумал, это — проблема.
Хм… Нет. Слишком мало экспрессии. Не очень понятно, насколько меня переполняла злость после рассказа призрака. Это была охренеть какая проблема!
В чем проблема? Да в Маркове, конечно!
Если наш одаренный Говорящий вляпался в охранные заклятия, то сам он оттуда не выберется.
Конечно, я слегка лукавил, описывая Маркову страшные страсти, ужасные ужасы насчет того, что он сгорит, превратиться в ледышку и все такое. Хотел его напугать посильнее, потому что знал, если Степан будет неосторожен, мне придется идти и вытаскивать его. За шиворот. Как котенка, который нагадил на ковер, а теперь в своей же куче сидит и смотрит несчастным глазами. А я вообще не люблю котят, особенно обосравшихся.
Однако, видимо, такие чувства, как страх и осторожность патологоанатому незнакомы. Он ухитрился все же создать проблему. А теперь о самой проблеме.
Марков — человек. Обычный смертный. В Пристанище отправился не он сам, а его дух или душа, называйте как хотите.
Чисто физически тело Степана все время оставалось в лесу. Оно, это тело, сидело ровно на том месте, где я ему велел сидеть.
Это тоже, кстати, был один из факторов, повлиявших на скорость моего «разговора» с легионерами. В силу тупости они не обратили на Маркова внимания. Но только потому, что не успели. Если бы наша «беседа» затянулась, демонам могла прийти в голову опасная мысль — оторвать, например, башку странному неподвижному смертному, который выглядит так, будто разучился дышать.
Соответственно, пока я разбирался с демонами-наемниками, Марков вполне себе спокойно сидел с закрытыми глазами, отключившись от реальности.
Внешне патологоанатом напоминал буддиста в нирване. Ужасные люди, кстати, эти буддисты. У них особое отношение к грехам — верят в свою ка́рму. Проще упрямого осла сдвинуть с места, чем буддиста подтолкнуть к грехопадению.
Поэтому в Аду буддистов нет. Шляются, сволочи, в перерождения раз за разом. Хотя… Не знаю, что лучше: оказаться в каком-нибудь круге Ада или возродиться камешком на дороге.
Однако, не об этом речь. Вернемся к тому моменту, когда призрак сообщил мне о вопящем патологоанатоме и поговорим о моей персоне.
Я — Падший, Люцифер. Если мне придется отправиться в Пристанище, то, естественно, явлюсь я туда вовсе не в виде Забелина. Потому что сосуд чисто физически тоже останется в лесу. Грань пересечёт конкретно Владыка Ада.
То есть, у всех на виду… Ну ладно, не у всех. На виду у кучки призраков мне придется открыто перемещаться в своем родном обличии. Мой Флёр, который сейчас наполняет мажора-смертного, едва я ступлю на территорию призраков, автоматически приймет вид настоящего Люцифера.
С другой стороны… Призраки из Пристанища очень нехотя выходят за его пределы. Они гуляют исключительно до места своего убийства, надеясь наказать виновников, и обратно.
В конце-концов, кто вообще будет слушать этих призраков? Имею в виду Ад или Небеса. Ни демоны, ни ангелы куски эктоплазмы, которые до одури жаждут мести, никогда всерьез не принимали.
В Распределитель поступают призраки, готовые расстаться с душой. Но даже с ними разговор обычно недолгий. Вот — бумага, вот — гусиное перо. Пишите, гражданин, ваши грехи. Чернил нет, строчите кровью.
А уж обитателей Пристанища вообще никто не замечает. Даже Отец. Поэтому, как говорят смертные, что произошло в Вегасе, останется в Вегасе. Ну вы поняли сравнение.
Так вот. Вернемся на полчаса назад, снова в лес, где я только что уничтожил триаду убийц.
— Демон, ты собираешься вообще помогать мне в поисках Забелина? — Высокомерно поинтересовался призрак.
— Ладно… Придётся идти…
Я вздохнул, уже, наверное, в сотый раз за последние несколько часов. Затем отвернулся от викторианского юноши, подошёл к легионеру, в груди которого торчал гладиус, вытащил меч и убрал его обратно в сферу. Потом, естественно, положил ее в карман. Получается, путешествия в Пристанище мне не избежать. В принципе… Если сделать все быстро…
— Это он. — Громко сообщил из-за моей спины юноша.
Я обернулся. Призрак завис рядом с сидящим в позе лотоса Марковым, с удивлением рассматривая блаженную физиономию Степана.
— Это он. — Повторил невинноубиенный (а в Пристанище все невинноубиенные, по крайней мере они искренне на этом настаивают) и ткнул своим призрачным пальцем Степану в лоб.
Палец погрузился в голову Маркова, оставив на его коже скользкий прозрачный след, будто улитка не добежала до сортира. Фу… Ненавижу ощущения от контакта с призраками. Их чертова эктоплазма реально похожа на отвратительную слизь прозрачного цвета.
— Замечательно. Очень рад, что ты так хорошо распознаешь смертных. Однако тыкать человеку в голову своими конечностями не очень прилично.
Я подошел к патологоанатому, сел рядом с ним. Когда отправлюсь в Пристанище, тело Забелина просто повалится на землю. Условно говоря, пустой сосуд превратиться в куклу. Не хочу использовать слова «труп», «мертвец» и так далее, потому что это будет не совсем так.
Оставлю, пожалуй, несколько заклятий. Первое — чтоб тело сохранилось. Для сосуда даже пять минут без моего присутствия могут оказаться губительны. Второе заклятье — для отвода глаз. Не хватало ещё, чтоб по закону подлости какого-нибудь придурка занесло конкретно на эту полянку. Третье — ускорение времени. Сколько бы мы с Марковым не пробыли в Пристанище, здесь, в мире смертных, пройдет всего лишь пять, может, десять минут.
Я закрыл глаза, намереваясь выпустить себя родного на свободу. Только… Сделать это нужно так, чтоб Флёр сразу из тела Забелина проскочил через грань, не задерживаясь в мире смертных.
И поможет мне в этом…
— Как тебя зовут, дружище? — Открыв один глаз, поинтересовался я у призрака.
— Ну вообще-то Ричард. Неужели не понятно? Мы с вами беседуем, господин демон, на прекрасном английском.
— Мммм… — Я открыл и второй глаз. — Ричард, ты только не отдай концы еще раз, но сейчас я сообщу тебе потрясающую новость. Ты вообще ни на каком языке не беседуешь. Я тебя слышу только потому, что являюсь демоном. Иди сюда, кое-что скажу на ушко.
Призраки бывают так доверчивы… Парнишка подлетел ко мне совсем близко и даже наклонился вперед. Думал, сейчас я поведаю ему какой-нибудь секретик.
Возможно, мой поступок выглядел не очень красиво, но что вы хотите от Владыки Ада?
Едва Ричард оказался на расстоянии, когда моя рука могла до него дотянуться, я выпустил Флёр наружу, и он моментально принялся всасываться в эктоплазму призрака.
— А-а-а-а-а! Изыди! Изыди, дрянь такая! — Заорал викторианский юноша, размахивая руками.
Он так старательно отбивался от меня, что со стороны напоминал раскрученную детской рукой юлу. Если бы кто-то мог его видеть, конечно. Но… Никто не мог, кроме меня и Маркова, а мы оба были слегка заняты делами более важными, чем разглядывание призрака.
Естественно, Ричард повёл себя именно так, как я и рассчитывал. Пребывая в шоке от того, что в его призрачное тело проник демон, он конечно же рванул в единственное место, которое считал безопасным — в Пристанище.
Поэтому, да, сравнение с мулом подходит здесь как нельзя лучше. Я просто посадил себя в призрака и таким образом проскочил через грань.
