Александр Лонс - Арт-Кафе

— Ну а что было потом в этом твоем романе? — заржал я. — Мне уже так понравилось!

— Да ладно тебе прикалываться. Чего такой любопытный? Как бабки перед подъездом. Просто на этом примере, который придумала, можно сказать на ходу, видим, как работает бригада «помощников» во время создания романа. Потом «райтер» смотрит готовый материал, вносит коррективы и отсылает в издательство, прикинь? Роман готов, дело за корректором. Я далека от мысли, что так пишут все авторы и таким образом создаются все книги. Но такая схема существует и успешно функционирует. Как и теория заговора.

— Нет, ты все-таки скажи — откуда знаешь такие подробности? — снова повторил я свой вопрос.

— Был период, подрабатывала такой вот помощницей у одной известной литературной дамы, а вслед за тем расследовала некое литературное дело. Потом как-нибудь расскажу, когда можно будет. Пока рано еще.

— И ты тоже? Ты была «литературным негром»? Нет?

— Что значит — «ты тоже»? Да, была литературной негритянкой. А что? Только не спрашивай меня у кого, все равно не скажу — я подписку давала, пожизненную, и буду молчать.

— А твой рассказ напомнил мне одну вещь… Помнится, во времена моей юности, был такой малоприличный анекдот про то, как рассказ обрастал подробностями в советские времена? Ты его, наверное, тоже знаешь. Начинался так: «"А не испить ли нам кофею?" — спросила графиня».

— Не, про такую графиню я не слышала. Расскажи потом. А я веду вот к чему. Что бы ты подумал, на моем месте, если б к тебе попало такое дело в действительности? Дело, будто написанное по этим самым литературным канонам теории заговора?

— Ну, я, наверное, решил бы, что надо мною кто-то толсто прикалывается, или некий начинающий литератор анонимно проводит пробу пера.

— Вот и у меня мелькнули те же самые мысли, но все оказалось взаправду.

— В смысле взаправду? — не понял я. — Проба пера?

— Нет, в прямом смысле. Прикинь: мне попадает реальное дело, словно списанное с такой вот схемы. И не поймешь — то ли меня кто-то неслабо разводит, то ли издевается, то ли случилось нечто действительно необыкновенное. Короче — как-то раз в нашу контору пришел клиент и принес книгу на английском языке, изданную в Америке. Как наиболее грамотную из находящихся рядом, позвали меня и попросили быстренько ознакомиться с этой книгой. На обложке — имя автора и цветной негатив какой-то иконы. Название — «Icon of Tsar Boris» — «Икона царя Бориса» по-русски. Автора не помню, ничего о нем не слышала, только то, что удалось нарыть про саму книгу. Имя ничего мне не говорило, и, как потом выяснилось, вообще никому ничего не говорило. Хоть книжка и написана по-английски, но моих скромных познаний хватило, чтобы понять суть. Там был детективный триллер, идея которого состояла в том, что ищут какую-то икону, в которой спрятан важнейший документ, имеющий значение, как для нашей церкви, так и для всего нашего государства… Клиент утверждал, что описаны реальные события, а икона существует в действительности и ее надо обязательно отыскать. В случае успеха, я, как основная исполнительница, прилучала кучу деньжищ, да и наше агентство не сталось бы в накладе. Но мне временно пришлось перестроить всю свою жизнь, которая превратилась во что-то нереальное, как в фильме про ту самую теорию заговора…

— Эта книжка у тебя сейчас есть? Нет наверно.

— А вот! Минуточку… — Стелла встала, подошла к своему столу и откуда-то из его недр достала красиво изданную книгу карманного формата в бумажной обложке. Так называемый «покетбук». — Вот смотри. Раритет, библиографическая редкость! Она прошла практически незамеченной.

— Почему? — не понял я, разглядывая книгу. — Ведь такие скандальные вещи обычно хорошо продаются. Бестселлер? Какая она легкая, хоть и толстая!

— Нет, не бестселлер. Небольшой тираж, малый интерес американских читателей, и еще — полное невнимание со стороны рекламы.

— На русский хоть перевели? — рассеянно интересовался я, листая книжку.

— Совсем недавно издали перевод, но с препонами, проблемами и купюрами. Знаешь, наверное, как у нас переводят. Там еще много чего случилось.

— Почему случилось? — в который уже раз спросил я. Похоже, в последнее время вопрос «почему?» стал самым применяемым в моей лексике.

— Видимо, кто-то кому-то убедительно рекомендовал. Могу только догадываться, кто именно. У меня есть и русское издание, я тебе дам потом почитать, если захочешь, конечно. Напомни только, а то я забуду.

— А причем тут те твои бабки перед подъездом?

— Бабки? А, ну да. Просто они всегда в курсе всего происходящего. Кто куда ходит, когда приходит, что делает. Кладезь информации! Хоть они и раздражают меня тем, что лезут в мою жизнь, в иных случаях я подобных бабок использую для сбора сведений. Жалко только, что сейчас их уже редко встречаешь на лавочках — все они по квартирам сидят, сериалы смотрят. Обычно я притворяюсь чьей-то знакомой или коллегой по работе. Родственницей иногда, неожиданно приехавшей из другого города. Короче — по обстоятельствам. Выдаю себя за всю такую уставшую, измученную, несчастную девушку, которой никак не удается встретить своего друга или родственника, живущего в этом подъезде. Было у меня одно такое дело. Собственно эти бабки и помогли мне выяснить, все про мой объект. Натолкнули на верную мысль. Оказалось, что объект проживает с сестрой близнецом, оба недавно вернулись из Америки, а до этого в квартире жили их родители, что не так давно погибли в автомобильной катастрофе. Согласно документам в жилконторе, объект проживал один. Я начала следить, и действительно — из квартиры выходил то он сам, то его сестра. Но их никогда не видели вместе. Потом, конечно, оказалась, что никакая не сестра, а он сам и есть, переодетый в женскую одежду и с женским макияжем. Причем так здорово у него все получалось, что даже я сначала не могла догадаться, и принимала его за настоящую девушку. А зарабатывал он себе на жизнь честным нелегким трудом — занимался элитной проституцией, что для парня, считающего себя девушкой-лесбиянкой, не так уж сложно. Его услуги стоили очень дорого и были весьма хорошо востребованы, прикинь? Если бы не бабки перед подъездом, я б никогда, наверное, не распутала этот клубок. Подлость, конечно, но при моей работе приходится. Ты представить себе не можешь, сколько полезной инфы можно вытянуть подобными расспросами. Потом, правда, добросердечные старушки часто пересказывают объекту наблюдения, что его искала некая девушка, но мне это уже неважно. Кстати, о девушках — ты обещал анекдот.

— Да? Какой? — как-то рассеяно спросил я, переваривая обрушившуюся на меня новую информацию.