Светлана Зорина - Агентство "Лилит". Сказка об обречённой царевне

Я этому подонку, само собой, тоже не сочувствовала, но такие вот участившиеся случаи самосуда на улицах Деламара внушали мне тревогу. Смертной казни в Гринлендсе нет уже давно, и хотя я знаю, что некоторые мерзавцы заслуживают смерти, всегда голосую против казни, если кто-нибудь из горе-политиков предлагает её вернуть. К сожалению, бывают судебные ошибки, и приговорённый к пожизненному заключению всегда имеет надежду на оправдание. Казнённый же этой надежды не имеет. Наверное, не все со мной согласятся, но, по-моему, лучше упустить виновного, чем погубить невиновного. Будь в мире побольше таких, как я, доказывать вину или невиновность было бы легко. У одной меня на это сил не хватит, да я и не могу официально предлагать судебным органам такие услуги. Я вынуждена скрывать свой дар. Много лет назад, обнаружив в себе этот дар, я жалела, что недостаточно сильна, чтобы часто выходить в тайминг и душить в колыбели всех потенциальных убийц и насильников. Потом я поняла: будь я даже в сто раз сильнее, таинственные владыки судьбы не позволят мне делать всё, что я захочу. Потому что в этом чёртовом мире всё так сложно и всё так замысловато переплетено, что вторжение в уже свершившееся даже с самыми благими намерениями может привести к нарушениям, которые изменят ход истории в худшую сторону. А если даже и не в худшую, кто я такая, чтобы сметать с лица земли массу хороших людей, коих моё вмешательство может выбросить из реальности? Да, иные преступники заслуживают смерти. А некоторые из них способны разбудить зверя даже в самом добром человеке. В этом мире достаточно тех, кто будит в нас первобытную ярость, но во что мы превратимся, если будем идти у неё на поводу? Цивилизованный человек не должен вершить самосуд и одобрять тех, кто его вершит. Не мне бы об этом говорить, если учесть, что я сама себе иногда позволяю, но, по крайней мере, для меня убийство никогда не было забавой.

О том, кто устраивает на ночных улицах Деламара криптии, я узнала недавно. Месяца два назад у меня в очередной раз вышла из строя техника, и я решила связаться с Джонни. Еле его отыскала, а когда он пришёл, у него было такое лицо, какого я у него сроду не видела. Надо отдать ему должное, он не стал сразу просить меня о помощи. Он даже не хотел рассказывать, в чём дело, но, когда я буквально прижала его к стенке, его прорвало: "Мой кузен при смерти! Врачи говорят, что всё, они уже ничего не могут сделать… А всё эти самые тайные помощники полиции… Теперь известно, кто это. Урмианские любители поохотиться! Считают, что избавляют наше общество от всякого сброда, который мешает жить мирным гражданам. Кто-то действительно мешает, кто-то наверняка заслуживает смерти, но эти твари почему-то считают, что можно сперва бить, а уж потом разбираться, что к чему! Да и не думают они ни о какой справедливости и помощи людям. Им просто нравится эта охота! Тётя Энни недавно перенесла операцию на сердце… Если она узнает, что Том убит, это её доконает. Они этого не заслужили — ни она, ни Том, ни дядя Герман! Терри, может быть, можно что-нибудь сделать?! Может быть, тебе это сойдёт, как сходит иногда, ну а если станет совсем плохо, снова всё переиграешь — чтобы всё осталось как есть…" Я заставила Джонни успокоиться и всё рассказать по порядку. Его кузен, шестнадцатилетний Том Даллас, и несколько его приятелей решили разыграть своего друга, отмечавшего в тот вечер день рождения. Они незаметно улизнули с праздника и решили вернуться туда в маскарадных костюмах, купленных в одном из круглосуточных магазинов. А проникнуть в дом решили через сад. Сигнализация в тот вечер не работала, поскольку дом был полон подвыпивших гостей, которые вполне могли сунуться куда-нибудь не туда. Как на беду, на этой улице несколько урмиан в масках настигли одну из уличных банд и приготовилась с ними разделаться. Заодно "помощники полиции" заметили ребят, перелезающих через ограду богатого дома, и с ними тоже решили разобраться. Они не знали, что на самом деле это гости, желающие позабавить хозяев и других гостей. Маскарадные костюмы у ребят были в основном тёмные, из серии "незнакомец в плаще и маске", так что принять их в сумерках за воров в принципе было можно. Во всяком случае на первый взгляд. Деламарец, увидев их и не разобравшись в ситуации, вызвал бы полицию, но урмианские поборники порядка привыкли сами быть вершителями справедливости. Завязалась драка, которая закончилась для шутников весьма плачевно. Многие из них были доставлены в больницу с тяжёлыми травмами, а одного из пострадавших врачи сочли безнадёжным. Это и был шестнадцатилетний Том Даллас, который получил удар, повредивший ему основание черепа. Войдя в прошлое, в самый разгар стычки между урмианами и несчастными шутниками, я поняла, что ударившая его девица не собиралась его убивать, хотя и не особенно заботилась о том, чтобы не нанести ему серьёзных повреждений. Я умудрилась неплохо разглядеть эту особу. Отбив нацеленный на Тома удар, я так ей врезала, что с неё слетела маска. Уриманка была молодая, с коротко подстриженными светлыми волосами и вроде бы довольно красивая. Лучше всего мне запомнились её холодные голубые глаза, сверкнувшие в свете уличного фонаря, — жестокие, исполненные весёлого охотничьего азарта, который быстро сменился удивлением и яростью. Она явно не ожидала такого профессионального удара и вообще не поняла, откуда я тут взялась. Растерялась она ненадолго и, похоже, даже обрадовалась, что встретила достойного противника. Минут пять мы с ней дрались. Я оказалась сильней и от души навешала этой стерве, причём оставила на её жестокой, высокомерной морде парочку ссадин. Думаю, помимо досады из-за проигранной схватки, ей пришлось ещё пережить насмешки товарищей — у аристеев считается позором выйти из драки с неаристеем с синяками и ссадинами, а в данном случае имела место драка с деламарскими молокососами. Меня в пылу стычки не заметил никто, кроме этой арийской красотки. Я тоже была в маске, причём в глухой, скрывающей даже волосы, так что разглядеть меня урмианка не могла. Избежав рокового удара, Том Даллас всё же попал в больницу, но всего лишь с вывихом кисти и лёгким сотрясением мозга. Его сердечница-мать была так расстроена этой историей, что ей пришлось пройти повторный курс лечения. Я охотно поверила Джонни, что, если бы не моё вмешательство, Энн Даллас не помогло бы никакое лечение. Я радовалась, что спасла сразу две жизни, и со страхом ждала неприятных последствий для себя, но никаких последствий не было. Правда, через пару недель мне приснился странный сон. Я беседовала с магистром Гедеоном и почему-то нисколько не удивлялась тому, что у него орлиная голова. О чём мы разговаривали, я не помню. Я запомнила лишь его последнюю фразу: "На этот раз всё обошлось, Теодора, но… Иногда то, что заканчивается хорошо для одного-двух, оборачивается бедой для многих. А одна смерть порой спасает много жизней".