Станция Кафе Отправление - Альберт Иванович Калинов
– Ну вы, Зинаида Васильевна, и даёте… Нет, конечно, я мог раздавить и приволочь эту дохлую пчелу откуда угодно и даже выпить медовухи в ближайшем дворе, но как вы точно угадали…
– Я вчера подумала, что будет правильным отправиться за тобой, чтобы посмотреть, в какую историю тебя снова затягивают. Прогулялась, поглядела, увидела, как ты садишься в старенький газик и успокоилась.
– Успокоились?
– Ну да, успокоилась… Машина эта слишком заметная, чтобы, к примеру, на ней похитить человека, не говоря уже о том, что «шестьдесят девятый» в принципе не годится для этой цели. Почти металлолом, того и гляди заглохнет на полдороге. Нет, так дела не делаются в приличных заведениях. Посмотрела на тех двоих, что поехали с тобой. Тоже – нет. Эти точно не подходят на роль похитителей.Но на всякий случай записала и пробила по ГАИ и другим каналам номер и владельца машины. Я так понимаю, тот, что из них помладше, и есть Сушинский?
– Он, самый,– ответил Саня, полностью признав своё поражение в этой шахматной партии.
– Ну тогда не томи и давай-ка, рассказывай.
При этом Зинаида Васильевна продолжала свою стряпню, всем видом показывая, что ей по силам совмещать несколько дел одновременно.
Саня рассказал как было. Подробно остановился на знакомстве с Дымовым, о котором Сушинский упоминал в своей статье, и пересказал письмо Черемисина, также уже знакомого Зинаиде Васильевне.
– Ты-то сам как думаешь? – дослушав рассказ, поинтересовалась тётка.
– Вы прямо как этот Дымов.Он тоже задавал мне этот вопрос. Мол, что я думаю о жизни, – ухмыльнулся Саня. – Не знаю я, ничего определённого. Каждый находит свой смысл в жизни. Или не находит и умирает дураком. Примерно тоже самое я ответил и Дымову.
– Ну и зря,– буркнула квартирная хозяйка.
– А вы в чём этот смысл видите?
– Раньше – в служении родине, – без намёка на пафос ответила тётка. – А сейчас – чтобы страна наша жила спокойно и процветала, а вместе с ней и я была бы счастлива.
В Сашкиной душе эти слова вызвали смешанные чувства – глубокое уважение к её убеждённости, сочувствие к её искренности и лёгкую иронию, как к пассажиру, вышедшему не на своей станции.
– Ты когда-нибудь делал, чего не делал никто до тебя? Ты первым в чём-нибудь был? – Зинаида Васильевна вынула шумовкой первый вареник и положила его на тарелку. – Рисковал так, чтобы на карту была бы поставлена жизнь?– она потыкала вареник вилкой.– Не по глупости, конечно, а как Гагарин, ради великой цели?
Саня стал перебирать в памяти свои «подвиги», вспомнил прыжок с парашютом и на тарзанке, а потом припомнил службу в армии и загулы с друзьями… Всё не то. И утвердительно ответил:
– Нет.
Парень увидел, как вынутый из кастрюли горячий вареник лишился края, оказавшись между тёткиными зубами.
– Вот и я тоже нет,– жевала она вареник.– А вообще-то я во многом согласна с этим Черемисиным,– последнее тёткино признание пришлось на момент, когда вареник полностью исчез за рядами её крепких зубов.
– Я сейчас…
Саня быстро вышел из кухни, а затем вернулся, держа в одной руке бутыль с медовухой, а в другой бидончик и целлофановый пакет с медовыми сотами.
– Вот, угощайтесь, в бидончике мед, а ещё соты, ну и это тоже, – протянул Саня бутыль с медовухой.
Тётка взяла всё.
– Я поставлю гостинцы в холодильник, – сообщила она и тут же сделала как сказала.
Отправление
Ближе к полудню зазвонил телефон. Это была владелица галереи, через которую Саня и получил заказ на изготовление панно.
– Александр, сказать, что я в восторге – не сказать ничего! Видела вашу работу с крылатой богиней. И содержание, и колорит! Порадовали.Прекрасно!
– Принцессой,– поправил Саня.
– Да, правильно,с принцессой персидской.
– Ассирийской.
– Ну да… одним словом…Неважно. Я имела разговор с Суздальским, он очень доволен, и комиссионные хорошие. Поэтому перейду уже к делу: для вас есть работа. Жду вас у себя в любое удобное вам время, чтобы обсудить детали.
На этом и порешили.
Но телефон зазвонил снова. Саня ответил на звонок, решив, что имеет дело с хозяйкой галереи, желающей дополнить чем-то новым их предыдущий разговор.
– Да, слушаю, – ответил он холодно.
– Здравствуйте, Саша!– вдруг услышал он знакомый добрый голос.
– Здравствуйте… Майя! – он даже не пытался скрыть своего душевного волнения, и если бы в тот же миг ему задали вопрос о смысле жизни, ответил бы без колебаний: для него весь смысл в одном этом звонке.– Вы не представляете, как рад я слышать вас…
– Я тоже вас рада слышать. Я собираюсь погулять по набережной, вы не хотели бы присоединиться? Или, быть может, на сегодня у вас другие планы?
– Провалиться всем планам пропадом, у меня их нет! – торжественно объявил он девушке.
– Тогда встречаемся через полчаса на утёсе, на смотровой площадке, вы знаете, где это?
– Конечно, знаю!
– Тогда до встречи.
Саня буквально сорвался с места, быстро сгонял в ванную и почистил зубы. Затем надел выходные джинсы и модную рубашку, обулся.И вдруг вспомнил. Бегом вернулся на кухню.
– Что случилось, малахольный? – увидев возбуждённого квартиранта, поинтересовалась Зинаида Васильевна.
– Где находится ваш утёс?
– Прямо на набережной,– уставилась на него тётка. – А что случилось-то?
– Майя ждёт! – и уже выбегая из кухни: – И следить за мной сегодня не надо!
– Не топчи мне здесь и завяжи шнурок, а то нос расшибёшь! – послышалось за его спиной, когда Саня уже был в подъезде.
А ещё ровно через двадцать три минуты он взбегал по ступенькам на смотровую площадку утёса.
Майя была на месте. В платьишке небесного цвета она выглядела совсем юной, нежной и очень хорошенькой.
– Здравствуйте, Саша!
– Здравствуйте, – глядя прямо ей в глаза, сказал без вина опьяневший Саня.
– Это, наверное, мне? – улыбнулась она, чуть заглядывая Сашке за спину.
Саня как будто очнулся, вспомнив про сорванные с клумбы несколько цветочков. А теперь он, заворожённый женским обаянием, стоял и зачем-то прятал их за своей спиной.
– Конечно, это вам.
Мелкие цветочки рассыпались по его ладоням. Её пальчики тут же собрали цветы, а затем нашли в сумочке разноцветную резиночку и соединили стебельки в букет.
– Какой трогательный букетик!Мне такого ещё не дарили, – улыбнулась Майя.
Затем Саня взял её за руку, и они спустились на набережную.
Там они никуда не спешили и в этот момент, вероятно, ничем не отличались от многих других, таких же молодых и, быть может, влюблённых.
Саня без умолку что-то рассказывал. Майя слушала. Художнику казалось, что они с этой девушкой уже давно перешли
