Скажи им, что я сдался - Иан Таннуш
— Которую вам сделал Гао, — добавляет Диан.
— Я тот, кто сотворил его, — повторяет Вер Изу без улыбки. — Ты ведь второй сын кандидата Ширанья? — резко возвращается к разговору с Ёном он. — Подсовывая тебя в это дело, он пытается отомстить мне? Решил поиздеваться? Не с тем игру затеял.
— Чт…
Однако Диан перебивает Ёна.
— У господина Ширанья есть причины вас недолюбливать? — спрашивает он.
— Конечно, — откидывается на спинку стула Изу. — Любому кандидату нужна помощь, как в плане средств, так и продвижения. И каждый знает, что тот кандидат, который заручится моей поддержкой, победит. Почему? — он выдерживает небольшую паузу. Никто не отвечает, и он говорит: — Потому что моя поддержка означает поддержку самого Великого Гао.
— Вы отказались помочь господину Ширанья? — уточняет Диан. Ён на каждом вопросе никнет сильнее. — Почему?
— Не люблю, когда окружающие меня люди сами принимают решения. А я наслышан, что господин Ширанья как раз из такого типа.
— А как же Гао? — встревает Ён. — По каким причинам вы терпели его, а не заменили кем-то… — в размышлениях он корчит рожу, но из-за маски видны только глаза. И судя по ним, он выглядит так, будто посмеивается на чушь, которую несёт человек, сидящий напротив него. Ён видит своё отражение в пыльном окне. Сколько они сидят за расспросами? Тусклое от уличной дымки солнце успело перекатиться на другую сторону здания. — … более податливым.
Вер Изу теряет всякое самодовольство. Он снова медленно выходит из себя. Видно, как от злости у него скулы сводит.
— Когда встречались? — Его голос сочит раздражением. — Чего он тебе наговорил?
Теперь Ён он свободно откидывается на спинку стула. Самому странно, но он попал в точку. Гао, оказывается, не кукла, читающая выданный ему текст и бездумно улыбающаяся в камеру. У него был характер, причём не самый лучший, судя по реакции Вера Изу. Могли ли их интересы разойтись? Тогда…
Ён останавливает себя. Перед глазами оживает толпа людей, готовых растоптать друг друга на похоронах. Их разум полон иллюзий. Их хрупкие надежды держатся на образе единственного, кто всегда поймёт и примет, на Великом Гао. Привлекая к делу Вера Изу, полиция рискует получить беспорядки и город трупов. Если же Вер Изу не имеет отношения к смерти Гао, тогда под удар попадает компетенция следователей да и всех правоохранительных органов в целом.
И что же получается? Правда о смерти Великого Гао навсегда будет сокрыта ради благополучия людей, которые ему — без преувеличения — поклонялись?
Ёну до чесотки по всему телу хочется узнать всё и сейчас, но Диан равнодушно сбивает настрой один-единственным вопросом:
— У вас есть предположения, кто мог желать смерти Великому Гао?
— Завистники? — поджимает нижнюю губу Вер Изу. Он прекрасно понимает, что дал себе слабину в разговоре с Ёном, потому с лёгкостью подхватывает соломинку, которую бросает ему Диан. — Но сомневаюсь, что кому-то из сброда, что шлёт ничтожные сообщения откуда-нибудь из подвалов, под силу убить Гао.
Ён напрягается. Неужели ему докладывают о том, как проходит расследование?
— Вы знаете, откуда у него книга? — проверяет он свою догадку, вспоминая о странностях на месте преступления.
— Книга? — теряется Вер Изу. — Какая ещё книга? — На его лице постепенно вырисовывается осознание. — Он зациклен на книге каких-то сказок. Но причём она… Хотите сказать, он сбежал тогда, изрядно меня подставив, из-за книги дурацких выдумок?
Слушая негодование Вера Изу, Ён успокаивается. Если он не знает о найденных на месте преступления вещах, значит никто ему ничего не докладывает. А ещё получается, что книга связана со смертью Гао: раз о ней не знают его близкие — а он докучал её покупкой, судя по их словам, — то вероятнее всего оказалась она у него в ночь убийства.
Затем Ён просит Борд просмотреть вещи, забранные из отеля, чтобы перенести изображение книги на телефон и показать Веру Изу. Возможно, увидев её, он вспомнит, что конкретно говорил об этих сказках Гао. Однако никакой книги нет. Ни в архивах, ни на записях места преступления.
— По поводу подозреваемых, — продолжает Диан, когда молчание Ёна начинает угнетать.
Точно, сейчас не время теряться в догадках. После Ён спустится в архив и уточнит, почему книги нет в списках, а пока он должен сосредоточиться на допросе.
— Он… — Вер Изу вздыхает. — Знаете, я бы посоветовал вам присмотреться к И Бану.
Растерянность Диана подсказывает Ёну, что его напарник понятия не имеет, о ком говорит Вер Изу. Он тут же просит Борд послать Диану нужны файлы.
И Бан, тот самый артист, дно развлекательной индустрии, как его называют. Многие считают, что он не преуспел из-за того, что пытался в своё время тягаться в известности с Великим Гао. Проиграв гонку за любовь он получил приз за последнее место — презрение и насмешки. Каждая его работа, его слово и действие встречаются едкими замечаниями и вечными недовольствам. У него нет времени читать — необразованный болван. Он говорит, что думает — наглый мальчишка. Он получает награду — а крыша у него нехилая. Он не снимается — лентяй; снимается сразу в нескольких картинах — такой уродливо болезненный на кадрах. Что за кошмар? Почему он просто не умрёт, вместо того чтобы мучить чьи-то глаза?
Однако Ён помнит, когда И Бан то ли на месяц, то ли на два пропал из поля зрения общественности. Ни один журналист, даже Бо Ман, не смог раздобыть маломальской информации о его местонахождении. Тогда люди с неделю ликовали, что наконец-то он сдался. Его окончательно и бесповоротно сломали. Потом разговоры о победе над высокомерным невежей утихли, и появились робкие теории о том, что его пропажа связана с продвижением нового фильма, в котором он снялся. Как ни странно, назывался он «Исчезновение». Но нет. После релиза И Бан так и не появился. Тогда компании, которой он принадлежал, начали сыпаться вопросы. Некоторые из них Ён мельком видел в новостной видеонарезке.
“Куда он делся? Я посмотрел «Исчезновение» пока что десять раз и могу сказать на минуте … он филонил. Что это за выражение на лице? Если нет таланта, красота не спасёт. Он не в курсе? Может, прекратит корчить из себя кого-то важного и попросит Великого Гао научить его? Ха-ха! Тот снялся в рекламе. Так за две минуты я испытал больше эмоций, чем за просмотр всех фильмов И Бана”.
“Я трижды не мог досмотреть тот шлак. Засыпал на середине фильма. И не потому что сейчас сезон, и мне приходится работать по пятнадцать часов на ногах каждый день вот уже
