Скажи им, что я сдался - Иан Таннуш
— Как хорошо, что вы упомянули тот вечер, — понимающе кивает Диан. — Почему в тот вечер Великий Гао покинул здание?
— Откуда мне знать? — Вер Изу приосанивается. — Потому что дурак? Можете мне не верить, — машет он сначала на Диана, потом на Ёна, — он на самом деле умственно отсталый. Блаженный на сто из ста. Никто в здравом уме не будет настолько… — он хмурится, подбирая слово.
— Добрым? — помогает Ён. Это первое слово, которое он говорит на их встрече. Неудачно. Теперь он в глазах опрашиваемых слюнтяй каких поискать.
— Понимаете, — Вер Изу опирается на стол и наклоняется ближе к ним, словно собирается поделиться секретом, — как ему не доказывай, что с ним ни делай, он всё равно верит, что что-то хорошее есть в каждом из нас. — Он полон искреннего удивления. Наверно, единственное честное чувство, которое он покажет за сегодня. — Ненавижу такой тип людей, понимаете? — Он ищет поддержки у присутствующих с непоколебимой убеждённостью в том, что с ним согласятся. — Вы, когда маленькими были, не играли с тараканами, заставляя их бегать по раскалённой сковороде? Нет? Печально это слышать. Тогда вам сложно будет понять мои чувства. Но я постараюсь объяснить. Существа, вроде Гао, вызывают желание поступить с ними так же, как с теми тараканами. Вы и представить не можете, как я одно время сокрушался, что отменили «вливание»! И проблем с Гао стало бы на ряд меньше! А то верит он, видите ли. Что-то там думает… Было бы чем!
Ён слушает вполуха после того, как Вер Изу запросто упомянул «вливание». Он косится за Диана. А Диан, хоть и не меняется в лице, но крепко сжимает планшет — ещё мгновение и тот хрустнет. Для них двоих истории о вливании больше похожи на сказки, — жуткие и страшные, — поскольку процедура была запрещена до их рождения. Длился период вливания полтора месяца, однако оставил след — нет, даже скорее несмываемое пятно, — в истории человечества.
Борд тогда только начинала вводиться повсеместно. Конечно же, не все могли её получить. Те, кому отказывали в её вживлении, отправлялись в Серый дом. Так выглядела борьба с перенаселением. Отверженных людей пронизывал ужас от мысли, что их ждёт вне цивилизации и общества. Среди них оказались не обделённые мозгами и талантами личности, которые нашли способ остаться в пределах города. Это и была процедура вливания. Заключалась она в том, что под опредёленную Борд создавалась микросхема. С согласия двух сторон, обладателя Борд и отказника, чип внедрялся в мозг второго и он превращался в своего рода безвольное создание. Он выполнял любое требование, исходящее от привязанной к чипу Борд. Если связь с Борд по каким-то причинам прерывалась — поломка, смерть «хозяина» или обычное отключение, если например «хозяину» надоедало играться в вершителя судеб — то чип в голове «слуги», прекращая взаимодействие с нейронными связями мозга, превращался в обычное инородное тело, которое в течение нескольких дней медленно и болезненно его убивало. Зато, как того и хотели отказники, такие «слуги» оставались в городе, пусть и в качестве бездушной собственности.
Власти расценили подобное «вливание», как способ усмирить негодование отверженных. Никто не закреплял процедуру на законном уровне, но никто её и не запрещал. Однако закрывать на неё глаза стало невозможным, когда процесс вливания усовершенствовали настолько, что связь с Борд можно было скрыть. То есть личность «хозяина» не знал даже человек, которому вживляли чип. С помощью таких «слуг» стали совершаться из ряда вон выходящие вещи. Когда нельзя было понять, кто что творил, город погрузился в нечистоты тёмных человеческих мыслей и полнейшей безнаказанности.
Так процедура вливания перекочевала в статус совершенно точно незаконной и была запрещена.
А Вер Изу сейчас сокрушается тому, что не может ей воспользоваться. Вот так запросто. В отделении полиции.
— Верил, — поправляет его Ён, ища способ прервать нависшую паузу, и напоминает: — Великий Гао мёртв. И если честно, не был он похож на человека, который не понимает, что вокруг него происходит.
— Откуда вам знать? — ухмыляется Изу, но самодовольство быстро его покидает. — Вы разговаривали с ним? — Диан никак не реагирует, а вот у Ёна начинает дёргаться глаз. Столько эмоций — от злости до смятения — за раз ему не осилить. — Ты? — замечает Изу. — Когда?
— Судя по вашим словам, причины уйти у него всё же были, — продолжает Диан. — Удивительно, не находите? Весь мир трясся над ним, как над сокровенным сокровищем, а для вас он был… — теперь запинается Диан, ища подходящее сравнение. — Грязью под ногами?
— Таких, как он, я могу создавать тысячами, — разводит руками Изу.
— Да? Что же не создаёте?
— Как раз в процессе.
— Борд, — Ён отворачивается от говорящих и шепчет: — Последние новости компании Больга Враш. И сразу проведи анализ позитивных и негативных реакций.
Борд молча выдаёт десятки статей. Каждая рассказывает о том, что компания с сегодняшнего дня открывает набор новых талантов. Все написаны в хвалебной форме и в конце поддерживают решение идти дальше, несмотря на смерть Великого Гао.
— Перешли Диану, — командует Ён и возвращается к разговору.
Диан получает сообщение моментально. Секунду спустя он бросает тяжёлый взгляд на Вера Изу:
— Планируете сотворить нового Гао?
— Куй железо, пока горячо, — кивает тот. — Многие паразитируют на Гао…
— Но не вы? — уточняет Диан. Вер Изу снисходительно улыбается. — Прошу продолжайте. Просто хотел уточнить, пока вопрос не затерялся в вашем монологе.
— Гао — мой, — мягко отвечает он. — Я не паразитирую на нём, я — его хозяин. И теперь вылезли эти попрошайки и давай создавать его копии! Как они называют своих выродков? А! «Последователь Гао». Но зря они это затеяли. Знаете, что действительно возымеет эффект? — Изу смакует каждое слово. — Когда я, создатель пастуха для этих глупых овец, приведу им нового, как истинного последователя. У меня,
