Кровавая сделка - Хельга Лайс
– Добрый день, господин Грачев. – Выпалил он, мысля о том подавать ли руку для пожатия жующему тестю, но ограничился двумя словами, – приятного аппетита.
– Угу, спасибо! – промычал тот, наслаждаясь остатками пасты.
Максиму пришлось усесться рядом и ожидать начала беседы. Однако Грачев не торопился удовлетворять любопытство: он стал растягивать удовольствие от кофе.
Максим чувствовал себя загнанным в угол зверем. Неужели его позвали для того, чтобы он наблюдал, как вредный папаша избранницы смачно причмокивал от какого-то дурацкого кофе? Не ради этого же ему пришлось отпрашиваться с работы, особенно в разгар аврала. Что он задумал? Несмотря на растущее негодование, Максим не торопился выказывать нетерпение.
Грачеву и самому стала надоедать затеянная им комедия с затянутым распитием ароматного бодрящего напитка.
– Максим, заказал бы ты что-нибудь, куда нам спешить?
– Нет, спасибо. Мне на работу надо… – Максим взглянул на свои часы, – через десять минут. Так о чём вы хотели со мной поговорить?
– Ну, уж нет. Закажи хотя лимонаду. Душно сегодня как-то, не находишь?
Максиму хотелось стукнуть Грачева. Ему стоило больших усилий вернуть улыбку на своём лице.
– Ладно, разве что лимонаду выпью. Но, пожалуйста, давайте побыстрее. О чём вы хотели со мной поговорить?
– Вот заладил… Ладно, я узнал от своей дочери, что скоро вы поженитесь. Я имел неосторожность высказать не то, что хотела услышать от меня Милена. Вы, на мой взгляд, слишком торопитесь. Не нагулялись, не узнали друг друга ещё толком…
Максим катал из руки в руку стакан с прохладным напитком. Он вспомнил, как на него наседали при первой встречи с вопросом о женитьбе. Грачев в глазах Максима становился противоречивой натурой.
– Лично, я достаточно нагулялся. Теперь пора подумать и о семейном гнёздышке. Лера – моя сестра, скоро уедет учиться в одно престижное учебное заведение, и меня ничто не держит от следующего ответственного шага.
Грачев наблюдал за катанием стакана, как заворожённый. «Хоть бы не разбил» – всё, что занимало его в настоящий момент, от чего он выдержал долгую паузу перед тем, как ответить Максиму на его тираду.
– В таком случае, я рад за вас обоих. Передай Милене, чтобы она больше не держала на меня обиды, если такая имеется.
От сердца Максима отлегло. Знай бы достаточно Дениса Алексеевича, он бы так не радовался, конечно.
– Не могу выразить как я счастлив, что вы одобряете наш союз! Я уж было решил, что вы всячески станете препятствовать!
– Глупости! Я хоть и отец, но только Милене решать, за кого ей выходить замуж. Что мне остаётся ещё делать. Я ведь не у кого не спрашивал, на ком мне жениться.
– Клянусь, ваша дочь будет счастлива! Обещаю вам!
– Охотно верю! – улыбнулся Грачев Максиму, когда тот встал из-за стола, чтобы от души пожать руку тестю. – Бегите уже на свою работу.
– До встречи! – Максим на радостях едва не задел рукой свой стакан, от чего у Грачева словно вся жизнь пронеслась перед глазами.
Когда Максим скрылся из виду, Денис Андреевич тут же схватился за стакан. Оторвав зубами кусочек скотча, он приложил его к стеклу. Проделав нехитрые манипуляции со скотчем, он приступил к своей чашке, дабы тоже снять отпечатки. Делалось это с целью сравнить отпечатки на двух ёмкостях, дабы знать точно какие отпечатки принадлежат Максиму, а какие – официанту. Иначе оно того не стоило.
– Надеюсь, ты поймёшь, Милена, что я делаю это ради твоего блага. – пробормотал себе под нос Грачев, убирая следы забора отпечатков.
Десять минут пешком от кафе до участка, где Грачев отдал отпечатки проверенному лаборанту. Лаборант был мужчиной лет 35. Несмотря на молодой возраст, его голову украшала проплешина на полголовы, а на носу торчали толстые очки в коричневой оправе. Красоты ему не добавляла и бледность, а также тщедушное коренастое тело. Но в своём деле он не раз доказывал свою профессиональную пригодность. Ему Грачев доверял как никому другому в отделе.
– Слушай, это чисто конфиденциально. Образец «А» принадлежат двум людям, второй – тоже. Но, на втором – мои и официанта. На первом – опять того же официанта и одного человека, которого мне надо пробить. Его имя я знаю, я хочу знать, есть ли следы присутствия в квартире покойной цыганки.
– Понял. Постараюсь, управиться побыстрее.
– Ты уж побыстрее, а то от этого зависит жизнь одного человека, а может – и десятков.
Грачев не надеялся обзавести к концу рабочего дня результатами его личного расследования. Однако лаборант в очередной раз продемонстрировал, что не зря пребывает на хорошем счёту.
Лаборант встретил Грачева в коридоре между приёмной и кабинетами. Он ничего не сказал, ограничившись лишь вручением сложенного вчетвером листа бумаги.
Грачев раскрыл лист только тогда, кода отъехал от участка три квартала по пути домой. Его руки слегка тряслись при разворачивании. В листе указывалось, что Максим был в квартире цыганки, его отпечатки большей степени, находились на диване.
С одной стороны, Грачев радовался, что нашёл следы неугодного дочкиного парня. А с другой – лучше бы он ошибался. Парень с виду не являл собой воплощение зла. Хотя кто знает, может цыганка затаила обиду и оклеветала в таком серьёзном преступлении, которое нельзя доказать? И что Максим делал в ее доме? Догадки напрашивались банальные.
Грачев спрятал бумаги в карман пиджака и задумался. Он решительно ничего не понимал, что делать со всеми этими открытиями. Спрашивать Максима напрямую – это высокая вероятность вранья, которое заручится поддержкой со стороны дочери. Грачева разрывало на части: ему хотелось выхватить Милену из объятий кавалера и увести куда подальше. Но ей не пять лет, так что снова надо думать, как быть.
Десять минут напряжённых размышлений привели к тому, что он решил, что следовало съездить к дому, где жила погибшая.
– Да, я видела этого молодого человека. – Любезно ответила соседка Азы сквозь приоткрытую дверь. – Он к ней стучался после того, как она выгнала его из своей квартиры. Самое забавное, что он не помнил, как всё было.
– Что Вы хотите этим сказать?
– Понимаете. Аза ведь редко кого водила к себе, и поэтому появление молодого человека не могло пройти мимо моего внимания. Когда он там присутствовал, то раздавались какие-то крики и жуткий шум, словно в жаровне. Происходило всё это дело недолго, после чего молодого человека выставили за дверь и не впускали
