Выкуп - Виктор Иванович Калитвянский
Я говорю что-то ещё – до тех пор, пока пыл мой не иссякает и сама собой не возникает пауза.
– Да, иногда вы с Димой очень похожи, – Катя бросает на меня короткий пристальной взгляд, и на какую-то секунду я пугаюсь разоблачения и одновременно почему-то – радуюсь.
А Катя убирает руку и говорит:
– Жаль, что не дружила с вами в детстве. Когда вы были в четвёртом классе, я только родилась. А когда я пошла в четвертый, вы уже учились в университете.
– Зато у нас есть общая территория, – напоминаю я. – И общая школа.
Мы зовём официанта, расплачиваемся и выходим на Садовое. Катя направляется к метро, но я начинаю доказывать ей, что мы имеем полное право в такой день поймать такси. Особенно я напираю на то, что пробок уже нет, и мы домчимся в два счёта, а про себя думаю: даже в чужом теле я не сунусь в этот ад подземки…
Катя под моим напором сдаётся, я ловлю машину, потрёпанную «семёрку». При посадке возникает заминка. Мне хочется сесть рядом с нею, но нельзя давать повода для малейшего подозрения в том, что я – то есть, Саня – ухаживаю за девушкой.
В итоге Катя садится впереди, рядом с водителем. Я с трудом устраиваюсь на заднем сиденье, и водитель, джигит кавказского происхождения, лихо гонит своё авто сначала по Садовому кольцу, а затем по Проспекту мира.
Вот мы уже летим по эстакаде вдоль ВДНХ, и тут я слышу тихий голосок: Катя что-то напевает в забытьи. И мне вдруг кажется, что я различаю слова: «что же ты, моя печаль, на двоих не делишься…».
Я сижу на заднем сиденье, нелепо разведя ноги, смотрю на катин профиль, и мне так жалко её, что схватил бы, обнял, прижал, поцеловал, успокоил…
Но я сижу, молчу. И только когда прощаемся, я не выдерживаю, беру её руку и целую пальцы.
Катя удивлена немного и после секундного замешательства целует меня в щёку. Я не знаю почему, но – взял да и перекрестил её. Она смеётся:
– Ты прямо как отец Тимофей…
Отец Тимофей – ещё один общий знакомый, когда-то вместе с нами в футбол гонял. А нынче вот – священник.
– Он всё там же, в Отрадном? – спрашиваю я.
Катя кивает и уходит в подъезд.
Ничего, девочка моя, – думаю я, – ничего. Будет и на нашей улице праздник. Дай только срок.
RAV
-4. Отвлекающий манёвр
Я – автомобиль Тойота RAV-4, государственный номер КК 753 ВИ 77.
Мой хозяин – журналист Дима, тот самый, что оставил меня здесь час назад и побежал за девушкой по имени Катя.
Впрочем, это не совсем так. С первого взгляда, это был не Дима, а его друг Александр. Но это только с первого взгляда и только для тех, кто не знает их обоих. А я их знаю очень хорошо, за три года изучил, и меня не обманешь всякими наивными трюками в духе комедий с переодеванием.
Люди вообще придают слишком большое значение внешним атрибутам: кто как выглядит, во что одет и всякое такое прочее. Они, кстати, переносят эту свою особенность и на автомобильные дела. Как будто в автомобиле, как и в человеке, самое важное – сверху, снаружи. А что под капотом и вообще – внутри, – дело десятое.
Так вот, меня-то не обманешь. Даже если хозяин перевоплотится в женщину, я всё равно узнаю его ещё за полсотни метров.
Тем не менее, поначалу, когда хозяин и Александр начали свои фокусы с телами и душами, мне было не по себе.
Вот, представьте. Стою я себе спокойно во дворе, ни о чём не думаю. Отдыхаю. Вдруг открывается подъездная дверь и выходит хозяин. И идёт мимо меня по двору. Я прямо обалдел. Во-первых, я почему-то не почувствовал, что он спускается со своего этажа, и это меня страшно удивило. Во-вторых, походка – это была совсем не манера хозяина. Тот всегда двигается по прямой и решительным шагом. В-третьих, я сразу почувствовал Александра, но не сразу сообразил, что он и вышел… как бы это выразиться, – под маркой хозяина.
Не успел я прийти в себя, как вылетает из подъезда Александр и прямиком – ко мне. По-хозяйски так меня открывает, запускает двигатель и так далее, – всё, как положено. Я чувствую – хозяин, а погляжу, кто за рулем, – не он.
Неуютно как-то.
А потом пошла эта слежка-сопровождение.
Саня под маркой хозяина идет по Садовому, а мы с хозяином под маркой Александра потихоньку рулим за ним следом.
А я уже не знаю, на кого смотреть, куда озираться. Ну, истинное раздвоение личности. У них – уже налицо, и у меня, глядишь, вот-вот начнётся.
Потом, когда рыжая Люба в машину заскочила, я, конечно, весь переволновался.
Во-первых, этот «Мурано» меня из себя выводит. Нос воротит, будто чем-то лучше нас. Те же технические решения, только железа побольше. А форсу зато…
Во-вторых, я всегда эту рыжую недолюбливал, потому что она хозяином вертела как хотела. Когда мужик позволяет женщине сесть себе на голову, добра не жди, это кончится плохо. А тут ещё этот маскарад и переодевание в чужие тела…
Я уж не чаял, как они, хозяин и Александр, из всего этого хитросплетения вывернутся.
Но я позабыл, запутавшись, что в александровом обличье прячется хозяин. Рыжая ушла несолоно хлебавши. Я мысленно хозяину аплодировал: всё-таки как он ловок и быстро соображается с любыми обстоятельствами!..
Но пока рыжая в моём салоне строила глазки хозяину в чужом теле, какой-то человек, вынырнувший неизвестно откуда, прицепил к моему днищу в районе заднего моста электронную штучку размером с монету, и эта штучка тотчас принялась подавать какие-то сигналы.
Вот так вот. Никогда мне эта рыжая не нравилась.
И вот я стою на редакционной стоянке.
Хозяин в чужом обличье ушёл с девушкой по имени Катя. Вот это совсем другое дело. Сразу видно душевного человека. Такая не станет приставать в мужчине прямо в салоне автомобиля и буквально вынуждать его к сексу. Как это случалось не раз… Фу.
Ну а рыжая на своей высокомерной мурене (шутка юмора) целый час простояла вон там, в ста пятидесяти метрах, пряталась за оградой. Выслеживала неверного любовника в том время, как дома её ждал собственный муж.
Что за нравы?
Ничего не выстояла, отправилась восвояси, но на её место стал «Форд-фокус» с двумя седоками в салоне. Я сразу понял, что ночевать они будут недалеко от меня. Время от времени они там у себя нажимали на какой-то прибор, и я чувствовал, как электронная штука на моем днище откликалась радиосигналом.
Журналист. Так создаются бестселлеры
Прежде чем отправляться на Речной вокзал к Нюхалкову, я
