Константин Соловьёв - "Канцелярская крыса"

Как не увидит и самого Гилберта Уинтерблоссома, если тот не поспешит.

— Должно быть здесь… Я же видел… Господи, да куда же они все запропастились?

Он нашел то, что искал, но к этому моменту уже настолько промок и замерз, что не смог даже обрадоваться.

«Рады сообщить публике… всем известный дирижабль „Граф Дерби“ … наконец возвращен в строй и будет рад… в ближайшее время посетить … в комфорте. Первый рейс состоится восемнадцатого июня, во вторник. Цена взрослого билета — четыре фунта, детского — три».

— Цена взрослого билета — четыре фунта, — пробормотал Герти, не слыша сам себя, — Копченый минтай! Какой сегодня день?

— Что?..

— День! Какой день?

— Вторник, — испуганно сказал кэбмэн, явно испытывавший желание выскочить из собственного экипажа и бросить бежать в ночь, — Восемнадцатое.

Герти скомкал объявление в мокрый комок.

— Вот оно. Сегодня. «Граф Дерби» возвращается после ремонта. Сегодня его первый рейс.

— Забудьте, мистра, — вздохнул Муан, помогая мокрому до нитки Герти забраться в парокэб, — В такую погоду ни один дирижабль даже из эллинга[173] не выведут. Куда ему… Молнии садят одна за другой. Отменят рейс, как дать отменят.

— Может и отменят, — Герти улыбнулся жуткой улыбкой, от которой поежился даже референт, — Это остановило бы его, будь он обычным человеком. Но это Бангорская Гиена. Он попытается вырваться с острова во что бы то ни стало. При первой же возможности. Остров пугает его так же, как меня, но фальшивый Уинтерблоссом при этом психопат и убийца. Нет, он не станет ждать. Если рейс «Графа Дерби» отменят, тем хуже для него. В аэропорт! На всех парах, Бога ради! В аэропорт!..

Взвизгивая каучуковым шинами и дребезжа рессорами, парокэб рванул вперед.

Они неслись через Новый Бангор подобно демоническому поезду, вырвавшемуся на поверхность. Ведомый до смерти перепуганным кэбмэном, локомобиль делал добрых сорок миль в час, а котел раскалился настолько, что едкий запах дыма ощущался даже пассажирском отделении.

Герти поблагодарил судьбу за то, что улицы города опустели. Аэропорт, где был расположен эллинг «Графа Дерби», располагался в Лонг-Джоне, что в обычной ситуации означало бы получасовую поездку с остановками на каждом перекрестке.

— Двигатель сорву, — всхлипывал кэбмэн, впившийся в свои рычаги, — Чертова Канцелярия… Чумные крысы…

— Гони! — Герти потрясал тростью, едва удерживаясь от желания подстегнуть его.

На одном из поворотов обезумевший, несущийся в ночи, локомобиль снес уличную урну. На другом вышиб сноп быстро потухших искр из водосточной трубы.

— Помедленнее бы, мистра! — взмолился Муан, когда локомобиль крутануло так, что паровой экипаж едва не завалился набок, — Расшибемся прежде, чем доедем! Дался вам этот дирижабль!

— Мы успеем, — твердил Герти, впившийся потерявшими чувствительность пальцами в бесполезную трость, — Мы опередим ее. Он не должен взлететь.

— Да пропади он пропадом вместе с дирижаблем! — взревел полинезиец, — Что ж нам плохого-то? Только попытается подняться, его молнией и того… Бам! Дирижабли в грозу не летают, это и дураку известно, а уж особенно в такую… Нам даже лучше! Не придется кандалы на эту Гиену надевать! Сама сгорит!

— Я не могу ее отпустить, — сказал Герти с непривычной для самого себя твердостью, — Ты не поймешь. Если Гиена улизнет или погибнет, он может счесть это нарушением соглашения. Я же говорил, не поймешь… Извини, Муан. Я только сейчас сам сообразил… Возможно, все куда сложнее, чем мне казалось поначалу. Он — моя копия, мой испорченный слепок. Но отчего я взял, что мне непременно надо убить его или поймать? Что, если задумка острова хитрее? Мы с ним не просто близнецы. Мы две несимметричные половины одного целого. Только он воплощает в себе все худшее, что было свойственно Гилберту Уинтерблоссому. Он — мое отражение в черном зеркале. Злая пародия. Искажение. Может быть, остров не хочет, чтоб я убивал его или сажал за решетку.

— Чего ж он хочет? — пробормотал, нахмурившись, Муан, явно не поспевая за мыслью Герти, но и не имея желания спорить.

— Не знаю. Возможно, он хочет, чтоб мы встретились. Два Герти Уинтерблоссома, порождения разных миров. Я как плод обычной жизни, и он, моя безумная производная. Он ведь тоже в каком-то смысле я. Только поддавшийся царящему вокруг безумию, природному полю острова. Он — то, кем я мог бы стать, если бы не нашел в себе достаточно сил. Если бы не выдержал службу в Канцелярии, если бы опустился и пошел на поводу у низменных страстей… Это что-то вроде моего неудачного брата, выбравшего иную тропу. Возможно, остров хочет, чтоб мы воссоединились. Может, для него это станет решением какой-то сложной философской концепции, а может, это что-то вроде шутки, которой можно поделиться с приятелями за обедом. У Нового Бангора есть приятели, как думаешь?.. Едва ли, мне показалось, он весьма нелюдим… Неважно. Мне надо встретиться с Бангорской Гиеной лицом к лицу. Никак иначе. Разглядеть свое отражение в черном зеркале.

— Ничего не пойму, что вы несете, мистра, — поморщился Муан, — Вы после того, как у угольщиков погостили, сам не свой. Только вот знаю, что если вы вздумаете поболтать с Гиеной, дело может выйти плохо. У него, небось, нож всегда при себе… А ну как решит с вас шкуру снять?

От этих слов Герти проняло по всем членам нехорошим холодком, а тело на несколько секунд ощутило, что на нем нет ничего, кроме мокрых до нитки обрывков одежды.

— Он ничего мне не сделает.

— Это вы отчего так решили?

Вопрос был подходящий. Но Герти знал, что не может доверить Муану ответ. Кто такой Муан, в сущности? Надежный компаньон по неприятным историям, преданный слуга, даже отчасти приятель. При всех своих достоинствах его слишком многое роднило с островом, чтоб Герти мог позволить себе откровенность. Муан не просто оказался рекрутирован на борт корабля-призрака, скользящего сквозь волны времени и пространства, он родился на нем и, соответственно, был его законной частью. В отличие от Герти, ставшего невольным членом команды и мечтавшего прыгнуть за борт при первой возможности. Как он расценит то, что его наниматель, «мистра из шестнадцатого», принадлежит совершенно другому миру, бесконечно чужому и непохожему? Сможет ли понять те особые отношения, что выстроились между островом и Герти? И странное покровительство, которое Новый Бангор оказывает мистеру Уинтерблоссому?..

Остров не допустит его смерти. Левиафан не собирается отказываться от своей новой любимой игрушки.

И даже если законы физики потребуют его смерти, остров попросту изменит их. Как изменял уже не единожды, спасая незадачливого клерка из самых неприятных историй. Герти вспомнил клацанье курка у виска. Если даже фокус с револьвером не смог отправить его на тот свет, Бангорской Гиене и подавно ничего не светит.