Кира Измайлова - Футарк. Первый атт

Когда наконец можно было откланяться, не нарушая никаких приличий, я ощущал себя так, словно прошагал миль двадцать по труднопроходимой местности, отбиваясь от опасных хищников, причем еще и тащил на спине набитый камнями мешок.

Откинувшись на спинку сиденья автомобиля, я посидел пару минут, приходя в себя, потом завел мотор и поехал домой. Окна я держал открытыми, чтобы выветрился запах табачного дыма и чтобы можно было надышаться ароматным ночным воздухом. Свет фар бежал впереди, надо мной плыла луна, как единственная фара какого-то небесного мотоциклиста, а я чувствовал страшную усталость.

И тут сзади посигналили. Я вздрогнул и чуть притормозил, завидев в зеркале заднего вида свет фар. Со мной поравнялся автомобиль инспектора, и он, высунувшись в окошко, прокричал:

– Я так и знал, что вы меня обманете, мистер Кин! И насчет цветоводства вы меня разыграли, верно?

Я только улыбнулся. Пусть думает, как ему угодно!

– Ладно, если досюда доехали, то и до дома доберетесь, – фыркнул Таусенд. – Только не гоните!

Он умчался вперед, а я не хотел торопиться. Все равно вечер пропал…

– Ларример, – сказал я, входя в дом. Верный дворецкий не спал, дожидаясь меня. – Я смертельно устал.

– Понимаю, сэр, – скорбно сказал он и втянул ноздрями воздух. – И пропахли весь, как углежог…

– Да. Поэтому, Ларример, принесите мне… – Тут я передумал. – Нет, ничего не надо. Я иду спать. И не будите меня завтра.

– Хорошо, сэр, – сказал он. – Только позвольте забрать вашу одежду, сэр. Ее необходимо проветрить и вычистить.

– Разумеется.

Я дождался, пока он уйдет, а сам, облаченный в халат, достал из тайника (другого, у отца их было порядочно, в спальне в том числе) бутылку хорошего коньяка. Мне нужно было вознаградить себя за страдания…

Следующим утром я пребывал в крайне дурном настроении: голова болела так, будто я не спал вовсе.

Я спустился к завтраку сонный и разбитый, уселся за стол и раскрыл лежащую передо мной газету. Нужно непременно навестить моих питомцев – они всегда благотворно влияли на мое самочувствие!

Дворецкий, как всегда невозмутимый, поставил передо мной тарелку с какой-то непонятной размазней.

– Это что, овсянка, что ли? – с недоумением спросил я. Обычный мой завтрак составляла яичница с беконом, несколько мясных блюд на выбор, вроде тушеных почек, отварного языка и паштета из телячьей печени, а также кофе с различными сластями, свежими булочками и тостами…

– Так точно, сэр! – все так же невозмутимо подтвердил Ларример, слегка склонив седую голову (его волосы все еще заметно вились, как ни пытался он пригладить их маслом).

– Вы уверены, что она съедобна? – поинтересовался я, с опаской прикасаясь ложкой к этой гадости. Признаюсь, в путешествиях мне доводилось питаться так, что в приличном обществе не расскажешь, но дома… Это было как удар под дых!

– Несомненно, сэр! – заверил Ларример почтительно. – К несчастью, кухарка захворала, сэр, и несколько дней не сможет работать.

– Несколько дней?! – ужаснулся я, осознавая весь ужас своего положения. – А кто готовил… это?

– Я, сэр! – с заметной гордостью сообщил Ларример, должно быть, гордясь своими кулинарными способностями.

Я посмотрел на овсянку, из-за многочисленных комков напоминающую склизкую пузырчатую жабу, и содрогнулся…

Признаюсь, я одолел эту мерзкую кашу, как иные одолевают врага: в тяжелом бою, преодолевая упорное сопротивление. Ларример умиленно наблюдал за процессом поглощения своего творения. Открыто сообщить ему, что я думаю о таком завтраке, мне не позволяло воспитание (а также опасение смертельно обидеть верного старого дворецкого).

Наконец враг был повержен.

– Уф! – я с чувством невыразимого облегчения откинулся на спинку стула и поинтересовался: – Почта сегодня есть?

Впервые на моей памяти спокойный, как вечные льды, Ларример залился краской.

– Да, сэр! – выдавил он. – Сейчас принесу, сэр!

И опрометью бросился прочь из столовой.

Когда Ларример вернулся, неся на серебряном подносе стопку корреспонденции, лицо его выражало скорбь и обреченность.

– Простите, сэр! – начал он, кланяясь. – Видите ли, за всей этой суетой с завтраком я совсем забыл…

– Пустое, Ларример! – отмахнулся я. – Неудивительно, что вы растерялись. Кстати… А ведь в кладовой наверняка имеются… скажем, ветчина, хлеб, сыр? Что у нас там еще?

Желудок мой отозвался согласным бурчанием.

– Конечно, сэр! – подтвердил Ларример. Но, едва я успел раскрыть рот, чтобы приказать принести хоть что-нибудь относительно съедобное, как дворецкий подстрелил меня на взлете: – Только, сэр, у меня нет ключей от кладовой. Они у кухарки!

– А нельзя ли забрать их у нее?

Ларример, слегка нахмурившись, пообещал:

– Непременно, сэр! Как только представится возможность.

Оставалось лишь надеяться, что возможность представится скоро, иначе я попросту умру с голоду! Разумеется, можно было отправить Ларримера за покупками, но старик никогда не простил бы мне такого поругания. Он и так выполнял работу не только дворецкого, что всегда несказанно его огорчало. Ведь у моего отца было двое лакеев, не говоря уж о личном камердинере!

Я принялся сортировать письма, стараясь не обращать внимания на недовольного дворецкого, который явно заподозрил, что собственноручно сваренная им овсянка не пришлась мне по вкусу (и не без оснований, надо признать!) и теперь изволил дуться.

Почты было немного, в основном рекламные проспекты, при виде которых Ларример кривился и машинально приглаживал волосы. Затем несколько приглашений, которые я, конечно, не собирался принимать, письмо от университетского однокашника (содержащее массу воспоминаний о чудесных былых временах, а также просьбу о денежном вспомоществовании) и… Я моргнул, надеясь, что сиреневый конверт мне померещился. Но нет: послание от тетушки Мейбл никуда не делось. Так я и знал, что Сирил снова что-то натворил! Похоже, инспектор напророчил-таки беду…

В послании тетушки, однако, не было никаких конкретных фактов, лишь настоятельная просьба приехать к десяти часам.

Признаюсь, меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, визит к тетушке Мейбл вполне можно сравнить с лодочной прогулкой во время цунами, а с другой… повар у нее недурен. Хоть пообедаю по-человечески!

Пока Ларример убирал со стола, я пробрался к кладовой. Остановился возле двери, вдохнул просачивающийся сквозь щели аромат копченостей, и остро пожалел, что не удосужился взять несколько уроков взлома. Быть может, попросить инспектора Таусенда? Наверняка у него есть на примете подходящие специалисты…