Александр Прокопович - Детектив с Лысой Горы

Неудивительно, что мы не могли открыть дверь. Квартиранты, вероятно, считали, что цифра «три» гораздо лучше единицы: именно три замка украшали эту дверь. Теперь – только украшали. Два из них вообще открывались только изнутри. Если отвлечься от двери, уныло повисшей на петлях, квартира поражала своей чистотой и опрятностью. Последний раз что-то подобное я видел в больничке у доктора Лейзеровича. Если подумать, кого он лечит, то ничего удивительного: я был там в качестве одного из дюжины охранников, сопровождавших пациента…

Такая чистота – это, конечно, и само по себе подозрительно, но… Что-то еще в этой квартире было не то. В целом она не так уж сильно отличалась от моей. Кухня побольше, потолки повыше, обои подороже… Запах! Точно: запах, запах свежей краски и деревянной стружки.

– Алиса, ты что делала тут ремонт?

– Я каждую весну делаю ремонт!

– Нет, ты не поняла. Я не о побелке потолка и не о новых замках на старых дверях. Серьезный ремонт ты тут делала?

– Где же я деньги возьму на серьезный ремонт?

Черт, и верно, трудно даже представить, сколько в наши дни стоит настоящий ремонт и кому он по карману. Я внимательнее присмотрелся к обстановке. Будь я проклят, но то, что я видел, просто не могло быть правдой. Чтобы удостовериться, я вышел на кухню и занялся исследованием сантехники. Ну-ну. Всё так и блестит. А что если… Чем черт не шутит – я крутанул вентиль горячей воды. Нет, наверное, все-таки надо ограничивать свою фантазию… Как и положено, из-под крана шла холодная вода, Стоп… Так, вода потеплела, еще потеплела, еще… Э! Так можно и руку обварить.

Горячая вода. Из-под крана. Без магии, без огня… Судя по всему, нагревала воду махонькая коробочка, через которую и проходила труба. Интересно, как она работает? Я-то думал, что такие штуки бывают только на электричестве. То есть как раз на том, чего у нас нет.

Может, у кого-то в городе и есть такое удовольствие. Я знаю, что у Киселя, который держит весь правый берег города, такого нет точно. И на Лысой горе такого нет тоже. Хотя, кто может сказать, что у них там есть, а чего нет? Все чудесатее и чудесатее. Так, пороемся в шкафах. Одежка висит, какая-то плащ-палатка безразмерного типа, у меня, кстати, была такая, осталась от деда. Только эта совершенно нереального размера, вероятно именно палатка была основной функцией этого плаща, причем человек на десять. Так идем дальше – чемоданчики стоят. Удобные, с колесиками.

Открываем – пустые. Что тут у нас еще на вешалочке? Вещички. Вот вещички меня и добили. Шмотки были фабричные. Я таких лет сто уже не видел. Собственно, дальше можно было не смотреть.

– Алиса, выкладывай, – я жестом пригласил Алису и Ганса в комнату. Ганс не пошел, Ганс мужик ушлый, знает: чем дальше от начальства, тем ближе к спокойной жизни. – Алиса, я больше шага не сделаю, пока ты мне не расскажешь, что тут случилось!

– Ты нашел что-нибудь?

– Я много чего нашел, но если ты не хочешь, чтобы я о своих находках побежал докладывать в канцелярию гвардии, тебе придется мне все-таки что-нибудь объяснить…

Вряд ли на Алису подействовала моя угроза. Каждый, кто ведет более или менее успешную жизнь в нашем городе, рано или поздно договаривается с каждой из значимых сил. А их не так много. Гвардия, организованные бандиты и обитатели Лысой горы. Впрочем, с последними договариваться бесполезно, от них надо просто держаться подальше, а если уж попадешься на их пути – молиться. Говорят, молящиеся вызывают у них безудержный смех. А когда они смеются, то убивают всего лишь через раз. Все ж таки пятьдесят шансов из ста за выживание лучше нуля.

Алиса весьма успешна. Значит, с гвардией у нее всё в порядке. Такую не напугаешь.

Она и не пугалась.

Глава третья

Желтый конвертик

Первое, что нужно сделать с конвертом, это проверить, не содержит ли он денег.

– Так, даю вводную… – Иногда у Алисы проскальзывает этакий лексикончик не то преподавателя математики со стажем, не то штабного аналитика. К счастью, впечатление о человеке складывается в первую очередь благодаря работе глаз и только во вторую – ушей.

– Комнату сняли двое чудиков, заплатили за год вперед. Ты меня услышал?

Я услышал. В Киеве, впрочем, что там Киев – во всем Славянском Аду, заплатить за год вперед мог только умалишенный, причем богатый умалишенный. Согласитесь, такая человеческая порода встречается крайне редко. А чтобы целых два, да еще на нашей улице… С другой стороны – зачем Алисе врать?

– А на следующий день пропали. Сначала я думала – уехали – вернутся. Только никто не видел, ни как они выходили, да и в городе их не замечали. Но это всё мелочи. А вчера я получила посланьице, вот, смотри сам, – Алиса уже протягивала мне лимонно-желтый конверт. Интересно, конверт-то она откуда вытянула. И не помялся даже. Может, у нее сумка-невидимка? Знаем мы, кто такие конверты шлет. Бумажный клапан я отгибал осторожнейшим образом. Кто их знает, стерв с горы, может, он только на Алису настроен. Конверт вел себя вполне невинно. Записка на плотном картоне цвета слоновой кости сама легла в руки. Текст явно писала рука каллиграфа. Глянешь на такой почерк – и стыдно брать перо в руки. Впрочем, форма совершенно не спасала содержание. А содержание было следующим:

Чужим с Той стороны, поселившимся в квартире номер семнадцать десятого дома по Прорезной улице, в сопровождении хозяйки доходного дома Алисы Сергеевны Копачевской явиться в субботу на место сбора. Время будет сообщено позднее.

Даже не знаю, что меня больше поразило в этой записке. То, что у Алисы есть отчество? Нет. Ерунда все это. Главные слова стояли первыми: «Чужим с Той стороны». Значит, жильцы Алисы были чужими, что я и так уже начал подозревать. Точнее – не подозревать – фантазировать на эту тему. Вопрос только в том, как они к нам просочились. Еще секунду назад я считал эту затею даже теоретически невозможной. Кстати, сегодня вторник, и если жильцы не объявятся, то Алисе… Стоп, не так. Алисе Сергеевне, о как! Алисе Сергеевне придется явиться на шабаш одной, не исполнив волю наших великих и ужасных. Меня на месте Алисы уже и в городе не было бы. Сибирь большая – там не найдут. Правда, по Сибири на каблучках не походишь… Вот в таких случаях и вспоминают про детектива Алекса.

Глава четвертая

Славянский Ад

Есть многое на свете друг Горацио, что сильно осложнило бы здоровый сон всем нашим мудрецам

Мы живем в аду. Есть, правда, несколько сект, которые утверждают, что так было всегда – с момента сотворения мира. Собственно, Шерлок Холмс тоже считал, что кривизна земной поверхности не имеет ровно никакого отношения к его профессии. Славянский Ад был создан усилием всего одного поколения. Когда запасы нефти разных эмиратов, норвегий и венесуэл буквально в течение одного месяца оказались проглочены, Россия оказалась на перепутье – то ли заказывать в каждую квартиру по золотому унитазу, то ли устроить массовое харакири перед лицом обезумевшего мира. История – дама ироничная, но в этот раз она превзошла себя – действие развивалось в жанре буффонады.

Понятное дело, воевать с нами на суше желающих не нашлось – ни одного достаточно сумасшедшего генерала на всей Земле. Пытались стравить Украину с Россией. Как-то не стравились – даже самый западный украинец, приближаясь к границе России с калашом на плече, примерно в ста метрах от пограничного столба совершенно терял воинственный дух. Впрочем, до мочилова все-таки дошло. Кто бы сомневался, что американцы таки нанесут свой высокоточный гуманный удар. Зря, что ли, оттачивали боевое мастерство на арабах и южных славянах? Получилось, что зря. То ли в их военном ведомстве бардак похлеще нашего, то ли мы так продвинулись в ассиметричных ответах… Только вместо тихого уничтоженных военных целей – что-то в глубинах тайги и херсонских степей поднатужилось и бахнуло. Больше всего не повезло Польше, которая превратилась в прекрасную пашню. Сотни километров вывернутой почвы скрыли Варшаву и Краков. Выжили только туристы и командировочные. Только вот возвращаться им было уже некуда. В течение нескольких месяцев непрекращающихся дождей вся Республика Людова оболотилась и отрясинилась. Ловить там было больше нечего. Сам собой закрылся афганский вопрос. Вулканическая активность стала большой неожиданностью, как для талибов так и для их противников. Лет этак через тысячу ветер нанесет на гранит достаточно грязи, чтобы там могли появиться первые ростки. Менее везучие страны отделались неприятностями меньшего размаха. Говорят, американцев больше всего потрясло то, что все несчастья которые свалились на их головы, они уже видели в собственноручно изготовленных фильмах.

На территории же бывшего Советского Союза было веселее, потому как разнообразнее. Вслед за электромагнитным ударом какой-то пентагоновской пиротехники, которая вывела из строя всё, кроме паровозов, лошадей и ручной тяги, хотели того американцы или нет, бахнула половина действующих атомных станций. Чернобыль вспоминался теперь как детская шалость. От радиационного заражения переносимого обрушившимися на страну бесконечными дождями и ураганами, люди мерли как мухи. Но выжил. А, выжив, стал другим. Первые годы после Большого Баха (не Иоганна) мутации множились, пытаясь пожрать друг друга и окружающих. Я сильно сомневаюсь, что остался хоть один неповрежденный генокод. Однако равновесие установилось довольно быстро. А если не выходить за пределы городской черты – вообще мало что изменилось. Правда, черта эта заметно похудела. В трехмиллионном Киеве обитало ныне тысяч триста народа. И в целом пропорция «девять к одному» довольно точно отражала потери в живой силе по всей стране… А вот крыс стало больше. Спуск в метро, еще несколько лет назад считавшийся своеобразным экстремальным видом спорта, нынче превратился в особо извращенную форму самоубийства. Не так давно ведьмы наглухо замуровали входы на все центральные станции.