Формула убийственной удачи - Анна Велес
И вот они попали из превратницкой в небольшую залу. Здесь были еще два представителя Стражи и с ними высокий худой молодой человек в строгом костюме. У мага было вытянутое бледное лицо, черные редкие волосы с залысинами над висками, по-кошачьи желтые глаза и тонкие губы, поджатые от неудовольствия. Когда он увидел гостей, не запыхавшихся, не измотанных Пустотой, в его глазах на миг мелькнуло разочарование.
— Константин, — вежливо кивнула Ева сыну пресветлого князя, подходя ближе.
— Ева Куракина и Даниил Нарышкин, — мужчина важно кивнул, тон его был настолько сухим и официальным, что понять, как он относится к пришедшим, не было никакой возможности, да и выражение глаз стало холодным и полностью нейтральным. — От лица Его сиятельства выражаю вам благодарность за помощь и надежду на удачный исход расследования и торжество справедливости.
Лишь в конце его речи, при выражении надежды, Константин Младший не удержался от легкой иронии. Ева чуть улыбнулась. Она знала сына князя давно, была знакома и с его мерзким характером.
Даниил выслушал речь с самым непроницаемым выражением на лице, а потом лишь кивнул.
— Где я могу видеть тело? — спросил он.
— Через два зала, — махнув рукой себе за спину, ответил Константин. — Это будет как раз Пушкинская коллекция.
И опять та же ирония. Будто сын императорской крови сомневался, что обычный Страж способен знать что-то о коллекции поэта. И вновь Дан его проигнорировал.
— С Вашего позволения, Ева, — изысканно вежливо извинился он перед своей напарницей и решительно пошел к месту преступления.
Ева осталась на месте.
— Примите наши соболезнования, Константин, — нейтрально-вежливо произнесла маг. — По случаю гибели вашего кузена. А соболезнования Его Сиятельству мы принесем лично чуть позже. Вместе с первыми выводами по ходу расследования.
Теперь Константин уже не сдерживался. Он принял весьма надменный вид, насмешливо усмехнулся, выражая недоверие в их способностях.
— Кстати, это коллекция посвящена первой половине девятнадцатого века, — оглядываясь кругом, уточнила Ева.
Вся зала, где они встретились с представителем княжеской семьи, была заполнена стеклянными коробами различных форм, и в каждом хранилась какая-нибудь вещь. И пара дуэльных пистолетов в резном ящике, чей-то камзол, по боку которого расплылось бурое пятно, кресло, явно антикварное, с резными ножками и спинкой, где опять же, на цветном ситце просматривались те же бурые пятна.
— Мрачноватые экспонаты, — продолжала Ева комментировать увиденное. — Как я понимаю, каждая из вещей хранит некую тяжелую память о своем хозяине. Наследие декабристов. И … вот как ни странно, — теперь и в ее тоне прозвучала ирония. — Нет ни одной рукописи.
— Не понимаю, к чему это, — все так же надменно, но уже с некоторой осторожностью, отозвался молодой князь.
— К тому, что Николай всегда работал только с рукописями, — пояснила холодновато Ева. — Что он забыл здесь, где нет даже маленького клочка бумаги с самой простейшей надписью.
— Он не ставил меня в известность о своей деятельности, — Константин говорил сухо, даже чуть зло. — Стража сама сможет в этом разобраться.
— С учетом того, что по высочайшему указу моего кузена я как раз и принадлежу теперь к Страже, — с милой улыбкой сообщила ему артефактор. — Мне и придется это выяснять. И будет проще это сделать, если я узнаю, кто нашел тело Николая.
— Мари, — нехотя выдал молодой князь. — Она занималась тут чем-то по распоряжению отца. Ведьма сейчас дома, приходит в себя.
Ева кивнула. Она хорошо поняла ситуацию. И ей стало грустно. Убитый Николай был внучатым племянником Константина Константиновича, точнее сказать он приходился внуком Петру Николаевичу Романову, прямому потомку Российского императора Николая Первого. А Мари, она же Мария, приходилась правнучкой Александру Второму. То есть принадлежала к другой ветви рода Романовых. И Мари уже много лет безответно любила Николая. Найти любимого мертвым — такого Ева не пожелала бы никому.
— Хорошо, — сдержано сказала маг-артефактор. — Я поговорю с ней вечером на ужине у Его Сиятельства. А пока, извините, Константин, но мне пора посмотреть на место преступления и мой напарник меня ждет.
Не дожидаясь ответа, она устремилась к дверям в другом конце залы. Даниила во втором зале не было. И Ева тоже ускорила шаг, стараясь миновать эту комнату, как можно быстрее. Кругом, как и в первой зале, стояли экспонаты. В стеклянных витринах или в ящиках. И каждый был опутан сетью защитных заклятий. Повсюду в этой комнате висело нечто мрачное, давящее и враждебное. Это был зал проклятых артефактов. Тут было все: украшения, перчатки, даже сломанные перья для письма, пули, веера, шляпки. Девятнадцатый век был не только Золотым веком русской литературы. Для Волшебного мира он был самым богатым на количество рожденных в те годы Избранных.
В те времена Волшебное правительство, идея создания которого принадлежала деду Даниила, только еще начинало свою деятельность. Многие межкастовые распри еще не регулировались, и не карались. А потому количество проклятых предметов, «подаренных» Избранным и простым смертным было просто огромно.
Ева знала, что в этом зале собраны лишь те вещи, которые несли не смертельные проклятья. Они могли, будучи активированными, подарить владельцу болезнь, денежную потерю, долги, просто неудачу. Артефакты со смертельными проклятьями хранились в отдельном фонде, закрытом и запечатанном, тщательно охраняемом. Уже почти сто пятьдесят лет там работали герои. Те Избранные, кто мог нейтрализовать такие проклятья. Среди них было два мага-артефактора, один из Северной Столицы, другой, из Сибири. Несколько некромантов. Три сильнейших ведьмы и несколько вампиров. Ева знала кое-кого из них лично. И гордилась этими знакомствами.
Но сейчас ей было не до того. Она миновала этот страшный зал. Вступила в следующий. Здесь атмосфера была совершенно другой. Этот зал — особая гордость светлого князя Константина Константиновича. Здесь собраны артефакты друзей, родных, знакомых и коллег Пушкина. Здесь амулеты любви, дружеские пожелания удачи. Такие вещи, созданные Избранными, тоже становились своего рода оберегами. Вот только…
Сейчас рассмотреть коллекцию, и насладиться приятной атмосферой зала, было невозможно. В помещении висело какое-то непонятное ощущение продирающего холода и … пустоты. Это было послевкусие смерти. Ева, к сожалению, хорошо была знакома с этим ощущением. И тогда, во время войны, когда они находили своих погибших подруг, и после, во время многочисленных, не всегда безопасных вылазок
