Я, они и тьма - Анна Зимина
— ГУС… Управление! — крикнул Сав и побежал к мобилю у ворот дома Дерека Ват Йета. Сам Ват Йет поспешил за ним, впрочем, без особой суетливости. Мы с Малеком замялись, но Ват Йет кивнул нам, открывая заднюю дверь.
— Поехали!
Мы послушно уселись в мобиль, который тут же рванулся вперед.
***
Главное Управление Соблюдения законов полыхало. К нему невозможно было подойти. Хорошо, что рядом не было жилых домов, только несколько парков.
Сав посерел, глядя выбитые окна своего кабинета, из которых выглядывало пламя.
Несколько, видимо, государственных мобилей белого цвета уже стояли тут, несколько раненых не в счет.
Сердце Сава больно сжалось — он уходил к Ват Йету рано утром, когда управление пустовало, но все же там были, были люди! Пост охраны, пост быстрого реагирования… Парням конец.
Он опустился на корточки, закрыл лицо руками, кусая пальцы, чтобы не зарыдать. Из его груди вырвался хриплый всхлип.
— Ты профессионал, — спокойно и равнодушно бросил ему Дерек Ват Йет, закатывая рукава рубашки. — Возьми себя в руки или уходи.
А потом он сделал, собственно, то, за что занимал по праву такое высокое положение во всей империи. Он раскрыл руки, развел их в стороны, одновременно напрягая каждую мышцу и высвобождая свою магию. Со стороны казалось, что от его напряженных рук рванулся горячий воздух, который искажал пространство. Как марево от раскаленного асфальта в тридцатиградусную жару. Это марево двинулось к яростно ревущему огню и тут же рассеялось. Вместе с ним рассеялся огонь. Мгновенно, словно бы и не было его.
Следующим импульсом Дерек Ват Йет погасил тлеющие угли.
Малек восхищенно вздохнул.
Дерек еще не успел опустить руки, а Сав и несколько людей в черных халатах уже вбежали в здание. Дерек поспешил за ними, снова кивнув Малеку и Йоле.
К счастью, навстречу им уже выносили пострадавших. С ожогами, без сознания, но живых! Как оказалось, в момент взрыва все по счастливой, практически невозможной случайности оказались в цокольном помещении, неплохо защищенном и экранированном. И это было чудом!
***
— Все во дворец.
Дерек Ват Йет по-прежнему являл собой образец замороженной форели. Редкой, прекрасной и до невозможности дубовой. И не скажешь, что он только что погастл пламя и угли за несколько секунд. И чем? Магией.
Я внимательно следила за ним, за его действиями, движениями, жестами — наверное, так же и он следил за мной. И все больше убеждалась в том, что я живу в доме социопата под его приглядом. Да у него на лице ни один мускул не дрогнул, когда люди в черной униформе, видимо, медики, пронесли мимо орущего обожженного человека! У него даже такта не хватило не реагировать на Сава, который сильно переживал за своих подчиненных.
— И эта с нами? Темную — и во дворец? — удивленно спросил Малек, неприязненно на меня покосившись.
«Убьём его. Давай?» — пронесся в моей голове шепоток. О черт! Я напрочь забыла о своей шизофрении.
— Не надо его убивать. Вообще не надо никого убивать, — уверенно и вслух ответила я своему внутреннему голосу, наблюдая, как расширяются от страха зрачки этого юного поганца.
— Она вообще невме… мя. мая! — промямлил Малек и поспешил вперед.
— Малек, за темную отвечаю я, — сказал Дерек Ват Йет, и Малеку пришлось заткнуться.
Я усмехнулась. То-то же!
***
Правда, радоваться мне не очень-то и хотелось. Ни в одной заметке, ни в одной книге не было упоминаний о голосе в голове. Я специально разбирала тексты на атомы, но — ничего. Это было пугающе. А если у меня от перемещения просто развилась шизофрения? Тоже нельзя такую вероятность исключать. И тогда… А что — тогда? Болезни такие тут не лечат, и ждет меня безрадостная жизнь в компании вымышленных друзей.
Да и все эти «убей», «разорви»… Я выросла в относительно гуманном мире, где хотя бы на бумаге говорится о свободе и равенстве, о ценности человеческой жизни. А эти маньячные фразочки меня не радовали. Правда, и активировался голос лишь тогда, когда мне угрожали или злили меня.
«Как хочешь…», — вдруг с запозданием шепнуло в голове, и я вздрогнула.
«Постой… Подожди! Кто ты?» — мысленно спросила я в ответ, но голос ничего не ответил. Кольнуло сердце.
— Нам пора.
Я обернулась. Дерек Ват Йет стоял прямо за моей спиной и смотрел прямо мне в глаза. Равнодушно, спокойно. Тем же равнодушным и спокойным голосом он сказал:
— Держи тьму в себе, поняла?
Я скривилась. Как будто это от меня зависит… Я и сама еще ничего толком не понимаю.
— Просто контролируй себя. Как контролируешь жажду, голод. Ты же не будешь набрасываться на прохожего с булкой в руке, если тебе захочется есть? Ты терпишь. Тут тот же принцип, — неожиданно расщедрился он на пояснение, и я задумчиво кивнула. Сдерживаться… Марта, бедняга, жившая с тьмой четырнадцать лет, все время писала об этом в своей книге. Контроль, контроль. Никакой злости, раздражения, страданий. Она даже рассказывала, что ушла на дальнее скалистое побережье, чтобы жить там одной, но тьма через какое-то время не только не успокоилась, но и стала активнее — реагировала на раздражение, на тоску, грусть, даже на бытовые неудобства. Марте пришлось вернуться в город и жить дальше.
Но моя тьма не такая. Она…иная. Болтает со мной, пусть и в своем духе, и вроде бы она спокойная. По крайней мере, я еще никому не навредила.
Дерек молча подхватил меня под руку, провожая к машине. Тьма опять выползла из-под кожи, но почти сразу исчезла.
— Мы с темной едем вдвоем. Вы оба — на другом мобиле. В Шпиль, в главный кабинет.
И захлопнул дверцу. Откинулся на заднее сидение и повернул голову ко мне, внимательно глядя мне в глаза.
— Мы будем во дворце среди всех высших чинов страны. Лучше бы им не знать, кто ты. Ты будешь моим секретарем. И ты будешь рабыней.
— Че-го?!
Он на это достал из кармана золотую цепочку — копию той, которая слетела с меня в доме бывшего хозяина Йолы.
— Надевай.
Золотая ниточка скользнула по моим коленям и упала бы на пол, если бы я ее не подхватила. Желание вышвырнуть цепочку было жгучим, мгновенным — это было желание, основанное на памяти Йолы. Но оно сразу же исчезло. И я спокойно держала золотое украшение на ладони.
— Ты рабыня номинально — это всего лишь обычная цепочка с каплей магии для фона, подчинения в ней нет. Она сделает тебя для многих невидимкой. Никто не
