Тайна проклятого озера - Алеся Ли
Прежде, где-нибудь в лондонском салоне, я бы не отказала себе в удовольствии начать гадать, в кого именно так неудачно влюбилась избалованная дочь знатных родителей: младший сын? Знатный аристократ без гроша за душой? Или, быть может, наследник герцогского титула, богатый, красивый, но связанный другими обязательствами?
Сейчас же мне не было до этого никакого дела. Познав истинное блаженство взаимной любви, я хотела видеть каждого вокруг счастливым.
* * *
Взъерошенная ото сна Аттина Вейсмонт сидела на диване, прижимая к груди огромную подушку. За окном хмурились тучи и накрапывал дождь. Аттина уже четвертый день не выходила из дома, ни с кем не разговаривала, не отвечала на звонки и чувствовала себя абсолютно несчастной.
Как будто мало ей было неудач и неприятностей, так еще и прием Миранды Коллингвуд обернулся катастрофой.
Во-первых, Райден Дэвис любит ее. Как она могла даже не догадываться об этом? Или просто не хотела замечать?
Ее сестра Марина была влюблена в наследника семьи Девис со школы. Безнадежно и абсолютно безответно. Аттина даже не бралась предположить, как бы она отреагировала, случись все у нее на глазах. Будь Марина рядом, Аттина бы никогда не сказала и не сделала ничего подобного.
Во-вторых… Амир. Она не хотела даже представлять, что именно он думает о ней теперь.
Аттина сердито стиснула подушку.
Как так произошло, что, когда то, о чем она не переставала мечтать, наконец могло стать реальностью, она сама все испортила?!
Пытаясь отвлечься, Аттина потянулась за пультом от телевизора. На первом канале шла известная мелодрама: парочка на экране увлеченно целовалась, поглощенная друг другом. Аттина торопливо переключила канал. Какой-то сериал. С третьей попытки на экране появились региональные новости. Камера снимала крупным планом то поворот трассы А417, то машину, которую поднимают из воды, то каких-то людей у кареты скорой помощи.
Аттина сразу же узнала знакомую светловолосую фигуру, закутанную в типовое одеяло.
Райден Дэвис с мокрыми волосами и набором свежих кровоточащих царапин уверенно смотрел в камеру.
– Райден, несколько слов… – щебетала репортер. – Шел дождь, водитель не справился с управлением, машина пробила заграждение на повороте и упала в воду. Ваши коллеги утверждают, что вы бросились в реку, прежде чем кто-то успел сообразить, что произошло.
– Наш фонд оказывает помощь тем, кто в ней нуждается, – улыбнулся Райден. – Мы брали ежегодные пробы воды на анализ, и я рад, что наша команда оказалась здесь именно сегодня.
Аттина буквально слышала, как он мысленно говорит: «Вот тебе долгожданная сенсация, красотка».
– Вы так безрассудно бросились на помощь, вытащили из машины двух человек. Близкие, должно быть, беспокоятся за вас!
Райден взглянул на репортера, догадываясь, куда именно она клонит.
– Если предположить, что у меня есть девушка, – словно сообщая величайший секрет, ответил он, – я бы хотел, чтобы сейчас она мной гордилась.
Аттина сдавленно пискнула и уткнулась лицом в подушку.
Что же она наделала?!
* * *
– Ты что натворил?!
Рейнольд Дэвис – шесть футов и три дюйма тренированных мышц – угрожающе приподнялся из кресла.
Райден вновь почувствовал себя таким же беспомощным, как в детстве, когда ему нечего было противопоставить разрушительному гневу отца.
– Не понимаю, о чем ты, – как можно равнодушнее бросил он, хотя внутри все сжалось в ожидании неминуемой кары.
Рука у Рейнольда Дэвиса, основателя одного из самых известных в стране благотворительных фондов, была тяжелой. Прислуга в особняке менялась часто, ведь не всякий способен наблюдать и не вмешиваться, становясь невольным свидетелем жестоких сцен. Легче было просто уйти. Неудивительно, что даже некоторые из членов семьи решили последовать этому примеру. Мать сбежала в Норвегию, когда Райдену было пять. Ему сложно было ее винить, наоборот, он был практически счастлив, что хоть кто-то мог вырваться из бездны, которую, он, Райден должен был называть домом.
На широком экране телевизора беззвучно шевелила губами ведущая. Тот самый репортаж о вынужденном геройстве. Райден был уверен, что рано или поздно видео попадется отцу на глаза. Он отвернулся, чтобы не видеть собственное улыбающееся изображение. Даже странно, насколько людей может обманывать внешность.
– Ты ведь изменил форму? – сурово спросил Рейнольд.
Райден замялся. Отвечать не хотелось.
– Знаю, что изменил. Ты не смог бы их вытащить живыми без применения силы.
– А что, надо было бросить их там умирать?! – не сдержался Райден. Он знал, что пожалеет о каждом своем слове, но все равно не смог промолчать.
Воображение красочно рисовало затрещину, от которой он отлетает к стенке и врезается спиной в стеклянный стеллаж, но рука отца осталась лежать на столе.
– Дар наследника одной из пяти Старших семей, тайна, которую мы обязаны сохранить, куда важнее пары жалких смертных жизней, – холодно напомнил Рейнольд. – Ты мой единственный наследник. Что будет с семьей, что будет с Кругом, если ты лишишься своих сил?! Стоит кому-то из людей увидеть магию – и ты потеряешь все!
– Беспокоишься обо мне? – Райден постарался произнести вопрос беззаботно, но голос его предательски дрогнул. В заботу Рейнольда Дэвиса о чем-либо, кроме Договора, не верил даже его сын и наследник.
– На тебе лежит ответственность перед Богами, – равнодушно напомнил отец.
– Альвы не Боги, – едва слышно пробормотал Райден и чуть громче прибавил: – Ну так заведи запасного сына. Я не перестану…
Щеку обожгло болью, голова мотнулась, словно висела на ниточке.
Пощечина. Как унизительно. Пальцы Райдена сами собой сжались в кулаки.
– Глупец! Хочешь закончить как Ванесса?! Безумным ничтожеством?! – в ярости выкрикнул Рейнольд. – Боги безжалостны к тем, кто нарушит Договор!
Райден заставил себя поднять голову.
– Ты прав, отец, мне следует быть осторожнее.
Однажды он восстанет. Пусть сейчас он слабее отца, но он найдет способ. Сможет дать отпор, чтобы больше никогда не чувствовать этой выводящей из себя беспомощности.
* * *
Гвен стояла на разрушенной стене замка и смотрела на Про́клятое озеро. Броситься головой вниз и разбиться о каменистый берег казалось привлекательной перспективой в сравнении с тем, что подготовила для нее любящая мать.
Ей не к кому было обратиться и не у кого просить защиты. Жаль, что отца больше нет с ними. Он единственный, кто мог хоть как-то повлиять на Миранду Коллингвуд.
В век, когда такие понятия, как «демократия», «феминизм», «толерантность», доносились из каждого утюга, о них снимали фильмы и писали книги, ее, как какую-нибудь жертвенную овцу, собирались отдать на откуп альвам в День Сопряжения.
Каково же было удивление Гвен, когда она только узнала, что той самой «девственницей», прилагающейся к «вину и дарам», предстояло стать именно ей.
Марина, возможно, сочла бы
