Алекто. Сокровище морганов (СИ) - Львофф Юлия

Тем не менее она не удержалась и бросила в спину спускавшемуся по лестнице мажордому:

- Неужели вы собирались поставить мышеловку в шкафчик моего комода?

- Я же сказал, что оставляю мышеловки везде, где только можно! – не оборачиваясь, невозмутимо ответил мажордом.

Этому происшествию, хоть оно и было неприятным, Алекто пыталась найти понятное объяснение. Она убеждала себя в том, что управляющий не лгал ей (разве не было тому доказательством его невозмутимое поведение?) и что её подозрения в его нечистоплотности безосновательны. И всё же беспокойные мысли настойчиво лезли в голову: мог ли Соран обшаривать комнаты своих хозяев и кое-что приворовывать? Ведь ни она, ни графиня ничего не знали о прошлом этого человека, кроме того, что рассказал о нём адвокат Хильден.

Алекто вспомнила, что мэтр всё ещё находился на острове и собирался покинуть его после карнавала вместе с гостями из Лютеции. Пообещав себе как следует расспросить Хильдена о Соране, Алекто побежала к воротам, где её терпеливо дожидался Обер.

Глава 13

Когда Алекто в сопровождении Обера появилась во дворе маркграфского замка, карнавал был в самом разгаре. Уже разгуливали, раскланиваясь, маски, изображающие различных животных и птиц или комедийные персонажи; зеваки, из числа тех крестьян, которым карнавальные наряды были не по карману, встречали их смехом, аплодисментами или едкими замечаниями. Посредине двора заезжие комедианты воздвигли свои подмостки. На них разыгрывались, вызывая взрывы смеха зрителей, фарсы из жизни островитян: рыбаков, пастухов, вилланов. Чуть поодаль веселились флейтисты, жонглёры, акробаты; выделывали разные штучки дрессированные медведи.

Ворота замка, как и вчера, были открыты настежь, радушно зазывая гостей. Менестрели, собравшись в кружок, время от времени принимались играть на своих инструментах, и под эту прерывистую небрежную музыку несколько пар лениво кружились в ожидании танцев.

Как только грянула музыка, а крики и смех стали громче, карнавальное веселье разгорелось с новой силой. Один из домочадцев маркграфа, вылетел на середину двора с танцоркой, а вслед за ними понеслись и другие, громко стуча башмаками и ловко изгибаясь из стороны в сторону.

Данафрид де Туар до сих пор совсем не танцевал. Он еле поздоровался с некоторыми из присутствующих и с начала танцев простоял в углу около музыкантов, скрестив на груди руки и нахмурив лоб. Он лишь время от времени поглядывал на танцующих, как будто искал кого-то; на шутки приятелей отвечал сухо, даже небрежно. Но вот глаза у него блеснули, и, с трудом пробравшись между танцующими парами, он очутился возле Алекто.

- Маска, маска, подаришь мне танец? – спросил Данафрид голосом, в котором вчерашняя обида смешивалась с робкой просьбой.

- Конечно! Только уж вы, мессир, пожалуйста, подольше танцуйте и хорошенько кружите, а то полегоньку я не люблю, - с громким смехом ответила Алекто.

И, взяв Данафрида за руку, девушка весело повела его по кругу следом за остальными танцующими.

Только зря Данафрид вздумал состязаться в танцах с Обером Видалем. Оказалось, что хвастаться ему решительно нечем: сын маркграфа, хотя и был обучен учителями из Лютеции, танцевать совсем не умел. Несколько раз он едва не отдавил Алекто ноги, а когда кавалеры закружили своих дам, тщедушный Данафрид не сумел подхватить девушку, и его попытка лишь вызвала смех у зрителей.

Алекто откровенно обрадовалась, когда музыка перестала играть; правда, Данафрид и не думал оставлять её одну, очевидно, ревнуя к менестрелю и опасаясь, что тот снова завладеет его невестой.

В перерыве между танцами к ним подошёл неизвестный мальчишка. Обращаясь к Алекто, он произнёс:

- Вам написала та благородная дама, - и, указав на женщину в маске из золотистой парчи, подал девушке свёрнутое в трубочку послание.

Алекто бросила на письмо быстрый взгляд, затем подняла глаза на даму в маске – та помахала ей рукой. От удивления у Алекто даже дыхание перехватило. Лицо женщины было скрыто маской, но вот чепец, похожий на капустный кочан, не давал ошибиться: это была та же дама, которую Алекто видела прошлой ночью в экипаже, выезжавшем из ворот Бруиден да Ре.

- Так что же ты не читаешь, Алекто? – Этим вопросом, в котором звучало любопытство, Данафрид де Туар напомнил ей о своём присутствии.

Наконец Алекто развернула свиток. Незнакомая дама писала: «Мадам Бертрада скрывает от вас правду. Если пожелаете узнать её от меня, я буду ждать вас через четверть часа у межевого камня, между землями маркграфа и вашим аллодом». И в конце добавила: «Только приходите одна».

- Кто эта дама? – снова раздался голос Данафрида; Алекто не могла бы сказать с уверенностью, что юноша не успел заглянуть в послание незнакомки.

Однако сын маркграфа не получил ответ на свой вопрос. К молодым людям подбежала Бенедикта, румяная, чрезвычайно оживлённая, и, схватив Алекто за руку, потащила за собой.

- Гадания уже начались! Поторопимся же, чтобы узнать, что нас ждёт в будущем!

В самом деле, позади замка, где был установлен громадный чугунный чан, наполненный водой, девушки ходили поодиночке и стайками, оживлённо щебеча, и подталкивали к чану тех, кто никак не решался заглянуть в своё будущее. Гадания на воде, в которой плавали мальки трески, было очень простым: поймаешь рыбку за хвост – будет тебе удача и всё задуманное непременно сбудется; если же нет, то останется только готовиться к не слишком приятным переменам.

Алекто, ведомая Бенедиктой, наконец остановилась у чана и какое-то время собиралась с духом перед тем, как запустить руку в воду, где серебрилась чешуёй мелкая проворная рыбёшка. Девушка загадала желание, закатала рукав по локоть и наклонилась над водой, погрузив в неё руку. Малёк трески, который, как казалось Алекто, только и ждал, чтобы она схватила его за хвост, неожиданно дёрнулся и мгновенно исчез, уйдя на дно.

Вместо вожделенной рыбины на поверхности воды вдруг появилась рябь, которая постепенно обрела уже знакомые Алекто черты. Как и в прошлый раз, глаза убитой на скалах незнакомки были лишены зрачков, тем не менее Алекто испытывала сильное смятение: ей казалось, что утопленница смотрит прямо на неё.

«Будь внимательна! – обратилась к Алекто девушка в платье невесты. –Онздесь, среди гостей маркграфа!Онсовсем рядом!Он...»

- Алекто, что же ты застыла на месте, словно зачарованная! – раздался звонкий голос Бенедикты, который в один миг рассеял наваждение. – Не поймала с первого раза, так попробуй ещё! Или ты забыла, что девушкам, которые готовятся выйти замуж, дозволено три попытки?

Надо ли говорить, что Алекто после нового «свидания» с утопленницей было уже не до гадания над водой? В голове у девушки роилось столько вопросов, что ей никак не удавалось сосредоточиться хотя бы на одном из них. А в первую очередь, Алекто, конечно же, волновал ответ на вопрос, о ком именно её предупреждала утопленница? КтоОН? Её убийца? Или её жених?

Алекто отошла от чана с водой, уступив место другим девушкам, и задумчивым взором окинула гостей маркграфа, которые либо вели беседы, либо слушали музыку, либо, смеясь, громко угадывали, кто скрывается под той или иной маской.

Если предположить, что незнакомка имела ввиду своего жениха, то искать его следует среди тех, чьё имя начинается на букву «Д», - решила Алекто, вспомнив о надписи на кулоне, который она нашла на скалах в день убийства девушки.

Первым, на ком остановился взгляд Алекто, оказался Данафрид де Туар. Мог ли сын маркграфа, обручённый с самой Алекто, быть в то же время женихом другой девушки? Нет! Учитывая нрав Эда де Туар, который отличался преданностью традициям и устоям семьи, подобное допущение совершенно исключалось. Но, с другой стороны, Данафрид жил какое-то время в Лютеции и вполне мог завести тайную любовную интрижку, задурив бедной девушке голову и пообещав жениться на ней... Способен ли Данафрид на убийство? Хм, глядя на его хрупкую фигуру (он даже не смог приподнять Алекто в танце!), в это верилось с трудом...