Максим Марух - Игра Лазаря

Выдохнула. Потянула.

3

Та же квартира, только комната другая. Меньше той, где она оказалась в первый раз, но такая же запущенная и обшарпанная. Обои вздулись, ковёр стёрт до тканевой основы, шкаф у стены выглядит так, словно его выкинули из окна на дорогу, по обломкам прокатилось с десяток машин, после чего останки снова собрали вместе и водрузили на прежнее место.

Марта сидела на кровати, сжимая в руках плюшевого зайца со сломанной пищалкой в животе. Кровать низкая, и такая короткая, что невозможно вытянуть ноги полностью – Марта выросла из этой кроватки года три назад. Давно не стираная простынь сбилась в угол, обнажив старый слежавшийся матрац. Подушка в изголовье напоминает плохо ощипанную индейку.

«Это моя кровать» – неосознанно сказала себе Марта.

Она сразу узнала её – в общем-то, как и всё здесь. Воняющий нафталином и старой древесиной шкаф (его вовсе не выбрасывали из окна, он достался Виктору от бабки, а той, должно быть, от прабабки), стол, окно, дверь на балкон, серые шторы.

Марту пугало её всезнайство, но этот страх не шёл ни в какое сравнение с тем ужасом, который внушала ей вторая кровать в комнате – та, что у противоположной стены. Марта чуть напряглась и вспомнила: кровать принадлежала Максиму, сыну злой крикливой женщины, Катерины Андреевны.

Максим так редко показывался дома, что кровать выглядела почти новой: застелена красивым лоскутным покрывалом, подушка сбита и накрыта расшитой тюлевой накидкой. А матрац! – в три раза толще, чем у Марты. Кровать Максима была своего рода фетишем для его матери: Катерина Андреевна могла часами заправлять её в отсутствие сына. Проходя мимо, она часто останавливалась, чтобы расправить ещё одну складку, видимую только её глазу. Марте не позволялось даже касаться священной кровати, не то, что сидеть или класть туда свои вещи. Нарушение этого закона грозило большими неприятностями.

В памяти всплыл случай, произошедший давным-давно. Как-то раз Марта присела на краешек кровати, просто чтобы проверить – такая ли она мягкая, как кажется? В следующую секунду в комнату вошла Катерина Андреевна. Увидев Марту на кровати (та с перепугу так и осталась сидеть на месте), женщина схватила падчерицу за левое ухо и сдёрнула на пол с такой силой, что хрустнуло в правом. Марта извивалась по полу, визжа от боли и заливаясь слезами, а Катерина наклонилась над ней и хладнокровно сказала: «Ещё раз увижу на кровати и всё расскажу Максиму». И ушла. Угроза так подействовала на Марту, что с тех пор она предпочла бы опробовать на мягкость кровать йога, нежели ещё раз присесть на кровать Максима.

Прихожая уже звенела бойкой скороговоркой:

– Привет-привет Витюша и тебе Катерина как ваш сынок не помер ещё?

Эта женщина ничего и никого не боялась. Марта мысленно добавила эту черту к списку качеств, за которые могла её любить.

– Жив пока, Маргарита Александровна, вашими молитвами, – отозвалась Катерина снисходительно. Чувствовалось – она в грош не ставит гостью. На больных не обижаются. – Как ваше самочувствие?

Своим вопросом Катерина подразумевала явно не физическое – Маргарита Александровна отличалась бычьим здоровьем.

– В полном порядке спасибо ещё всех вас алкоголиков переживу! – она заразительно расхохоталась, но зараза больше ни на кого не перекинулась. Видимо, у домочадцев выработался иммунитет.

Повисла напряжённая пауза, в течение которой Марта терпеливо ждала, что будет дальше.

– Где там моя морковка не сгноили вы её ещё совсем? – разразилась Маргарита Александровна очередной автоматной очередью слов. Марта вздрогнула – пружины под худеньким матрасом глухо скрипнули. – Я собственно проездом дай думаю навещу племянницу в вашу конуру сто лет бы носа не казала всё ради детей ради детей! – она рассмеялась. – Хотя вам-то откуда знать?

Маргарита Александровна обладала чистейшей дикцией. Оставалось удивляться, каким образом её «сдвинутый» мозг успевал так быстро трансформировать мысли в слова и выкидывать их наружу.

– Своих нарожай сначала, – огрызнулся Виктор.

– Мужское дело не рожать а всунул-вынул и бежать, – мгновенно среагировала Маргарита Александровна. – Ну ведите меня ведите японские башмаки!

Она – ходячий кладезь всевозможных пошлых присказок и афоризмов, вспомнила Марта, добавляя ещё один пункт к своему списку.

Послышались шаги. Через несколько секунд в комнате Марты появились Катерина Андреевна, и… тётя. Это всплыло непроизвольно, само по себе – Марта вдруг поняла, что просто не может называть её по-другому. Тётя.

– Детки в клетке, – прокомментировала тётя, оглядывая сперва комнату и лишь потом останавливаясь взглядом на Марте. – Спасибо дорогая дальше мы сами с усами, – обратилась она к Катерине Андреевне.

Катерина Андреевна поджала губы и вышла. Марте пришло в голову, что не обижаться на «больных» иногда дьявольски трудно.

Тётя пересекла комнату, бросив неприязненный взгляд на «тотем культа Максима», и присела на кровать рядом с Мартой. От уголков глаз разошлись тонкие лучики морщин. Марта попыталась улыбнуться в ответ, но у неё ничего не получилось: мышцы лица словно окаменели. Она никак не могла научиться управлять «скафандром», в который вселялась на время посещений этого ужасного враждебного мира с ядовитой атмосферой и опасными животными за каждым углом.

– Ну как ты миленькая моя тут поживаешь? – защебетала тётя. – Мучают тебя изверги да? Можешь не отвечать ты у нас молчунья да я и не против.

Она провела тёплой морщинистой ладонью по щеке племянницы. Нежная шелковистая кожа напоминала мамину.

Неожиданно Марта улыбнулась. Непонятно, как у неё получилось – просто на несколько секунд она получила контроль над губами и тут же воспользовалась случаем.

– Да ты ж моя хорошая, – ласково сказала тётя. Она притянула Марту к пышной груди, звонко чмокнула в лоб и отстранила. Лицо за этот короткий промежуток изменилось, помрачнело. – Ох если б я только знала что всё так выйдет если б знала…

Густо напомаженные губы задрожали и изогнулись в обратную сторону под тяжестью воспоминаний. Два маленький серых глаза, запрятанные глубоко в пышную кожу глазных впадин, увлажнились. Тётя погладила племянницу по щекам, и Марта почувствовала, что тоже хочет плакать.

Получить бы контроль над глазами хоть на секундочку…

– Забрала бы я тебя от этих иродов, – продолжала тётя, – на любовь закона нет. Тебе забота нужна тебе ласка нужна а тут что? Хорош дом да чёрт живёт в нём. Как представлю на что Марте земля ей пухом приходится смотреть с небес – и горестно и совестно…