Призрак мадам Кроул - Джозеф Шеридан Ле Фаню
– Он каждую минуту говорит: «Скруп»… и – шшш! – послушайте, снова кто-то трогает ручку двери! – ахнула сиделка и вдруг завопила: – Смотрите, голова и шея в дверях! – И она, дрожа, стиснула старого Купера в судорожных объятиях.
В комнате горела свеча, и у двери появилась колеблющаяся тень, похожая на голову человека с длинной шеей и острым носом, которая заглянула внутрь.
– Не будьте д-дурой, мэм! – вскричал Том, сильно побледнев и изо всех сил встряхнув женщину. – Это всего лишь свеча, говорю вам – ничего, кроме свечи. Разве вы не видите? – Он поднял подсвечник. – Уверен, что никто у двери не стоял, но я проверю, если вы меня отпустите.
Другая сестра в это время спала на диване, и перепуганная миссис Оливер разбудила ее, чтобы не оставаться в одиночестве. Старый Купер открыл дверь. В углу галереи виднелась тень, похожая на тень в комнате. Слуга немного приподнял свечу, и тень, казалось, поманила его длинной рукой, а ее голова откинулась назад.
– Это тень от свечи! – громко сказал себе Том, решив не поддаваться панике, как миссис Оливер, и с подсвечником в руке направился к углу. Там никого не было. Дворецкий не мог удержаться от того, чтобы не заглянуть в длинную галерею. Когда он посветил туда, то увидел точно такую же тень немного дальше. Он шагнул вперед, и тень снова, как и раньше, отступила и поманила его за собой.
– Тьфу ты! – буркнул Том. – Это всего лишь свеча.
И он пошел вперед, одновременно и злясь, и пугаясь настойчивости, с которой эта уродливая тень – самая обычная тень, он был в этом уверен – маячила перед ним, отдаляясь при каждом шаге. Очередной раз приблизившись к ней, дворецкий увидел, как тень будто бы сжалась и почти растворилась в центральной панели старого резного шкафа.
На панели имелся рельеф, вырезанный в виде волчьей головы. Свет странным образом падал на него, и беглая тень здесь словно бы распадалась, странно меняя очертания. Глаз волка сверкнул огоньком отраженного света, затем так же сверкнула его ухмыляющаяся пасть. Дворецкий увидел длинный острый нос Скрупа Марстона и его свирепый взгляд, устремленный на него, как ему показалось, вполне осмысленно.
Купер стоял, не в силах пошевелиться: на фоне шкафа начали проступать лицо и фигура Скрупа. В тот же миг раздались голоса, быстро приближающиеся по боковой галерее. С громким «господи помилуй нас!» Том развернулся и побежал обратно, преследуемый грохотом, который, казалось, сотрясал старый дом, как сильный порыв ветра.
Том ворвался в комнату хозяина, полубезумный от страха. Он захлопнул дверь и так поспешно повернул в замке ключ, словно за ним гнались убийцы.
– Вы слышали это? – прошептал Купер, замерев у двери гардеробной. Все прислушались, но ни один звук снаружи не нарушал тишины ночи. – Да благословит нас господь! Наверное, совсем я сбрендил на старости лет… – воскликнул дворецкий.
Он не сказал сиделкам ничего, кроме того, что сам оказался «старым дураком», потому что поверил их россказням, и сейчас, чтобы напугать его, хватило бы «дребезжания окна или звука упавшей булавки». Поэтому Том решил скоротать ночь за бренди и за беседой с сиделками у камина.
Постепенно сквайр стал медленно оправляться от мозговой лихорадки, но выздороветь полностью ему не удалось. По словам доктора, любой мелочи было достаточно, чтобы расстроить его. Упадок сил все еще не позволял вывозить Чарльза из спальни на свежий воздух для смены обстановки, необходимой для окончательного восстановления.
Купер спал в гардеробной и теперь был его единственным ночным дежурным. Повадки больного стали странными: он любил по ночам, полусидя в постели, курить длинную трубку и заставлял старого Тома дымить с ним за компанию у камина. Курение стало для них молчаливым удовольствием. Однажды, когда они предавались этому занятию, хозяин Гилингдена, докурив третью трубку, попытался завязать разговор. Причем выбранная им тема оказалась совсем не по душе дворецкому.
– Послушай, старина Купер, посмотри мне в глаза и ответь честно, не бойся, – спросил сквайр, глядя на него с хитрой и вызывающей улыбкой. – Все это время ты не хуже меня знал, кто находится в доме. Не отпирайся… А?.. Это ведь были Скруп и мой отец?..
– Не смейте так говорить, Чарли, – после долгого молчания испуганно отозвался старый Купер. Он попытался сурово взглянуть хозяину в лицо, но выражение лица сквайра не изменилось.
– Что толку притворяться, Купер? Скруп дернул тебя за правое ухо – ты знаешь, что он это сделал. Братец очень рассердился. Он чуть не лишил меня жизни, заразив лихорадкой. Но он еще не закончил со мной и ужасно зол. Ты видел его… Ты знаешь, что видел.
Том был серьезно испуган, а странная улыбка на губах сквайра ужаснула его еще больше. Он бросил трубку и встал, молча глядя на хозяина и чувствуя себя, словно во сне.
– Если вы так думаете, вам не следует улыбаться, – мрачно заметил дворецкий.
– Я устал, Купер, а улыбка не хуже, чем любая другая реакция, так что я буду улыбаться, пока могу. Ты знаешь, что они собираются сделать со мной. Это все, что я хотел сказать. А теперь, старина, продолжай курить – а я хочу спать.
С этими словами Чарли развернулся на постели и с безмятежным видом улегся, положив голову на подушку. Старый Купер посмотрел на него, перевел взгляд на дверь, а потом налил себе полстакана бренди и выпил залпом. Почувствовав себя немного лучше, он добрался до своей постели в гардеробной.
Глубокой ночью Купера внезапно разбудил сквайр, который стоял в халате и тапочках у его кровати.
– Я принес тебе небольшой подарок. Вчера я получил арендную плату от Хейзелдена, и часть ее ты оставишь себе – полсотни, – а остальное отдашь завтра Нелли Карвел. Так я буду спать спокойнее. Все изменилось с тех пор, как я увидел Скрупа. В конце концов, он не такой уж плохой парень, старина, и я бы многое сделал для него сейчас. Я просто никогда его не выносил. Доброй ночи, старина Купер!
С этими словами сквайр ласково положил дрожащую руку на плечо старика и вернулся в свою комнату.
– Мне совсем не нравится, каким он стал. Доктор приходит недостаточно часто, – проворчал дворецкий. – Не нравится мне эта странная улыбка. А его рука холодна как смерть! Надеюсь, его мозги, дай бог, окончательно не повредились!
Он постарался направить мысли в более приятное русло – к полученному только
